Она пошла на этот сквознячок, как жаждущий идет на шум воды - на ощупь, вытянув вперед руки. Пальцы наткнулись на глубокие складки тяжелой ткани - плотной, жесткой, чуть царапающей кожу ткани. И за этой тканью была прохлада. Какой дурак повесил на окна в больнице такие тяжелые и наверняка пыльные шторы? Она нащупала край полотна и рванула его в сторону.
Нет, все-таки сон.
Было ли это дверью или окном - она не поняла. Перед ней был просто закругленный вверху проем шириной с метр, высотой с три и начинался он от уровня колена. Или чуть ниже, вроде как со ступенькой. Каменный проем (пальцы коснулись холодной шероховатой поверхности) ничто не закрывало: ни стекло, ни дверь, ни оконная рама, ни какая-никакая решетка... Она сделала еще один шаг и поднялась на ступеньку, выглядывая наружу.
Ну, замереть в каком-то подобии шока все же стоило. Там была ночь, глубокая ночь. Ясное, усыпанное звездами небо. Луна, неистово сверкающая прямо перед глазами почти полным серебряным рублем. А рядом с ней другая луна, более бледная и зеленоватая, и тоже полная...
Женщина тряхнула головой, с силой зажмурила и раскрыла глаза. Вторая луна не исчезла. Звездное небо тоже. И лунного света вполне хватало, чтобы рассмотреть все вокруг.
А ведь дивное местечко! Внизу расстилалась горная долина - изрезанная оврагами, утыканная холмами и загроможденная скалами. По краю округлой чаши и дальше, насколько хватало зрения, простирались зубцы гор. Справа блестела извилистая лента реки, там и сям виднелись ровные ряды то ли виноградников, то ли фруктовых садов... Слева, почти вплотную к тому месту, где стояла женщина, подходила скальная гряда. Метрах в ста отсюда она понижалась, а затем и вовсе резко обрывалась вниз. Почти на самом обрыве ютилась приземистая квадратная башня, обнесенная стеной. Отсюда, с балкона, можно было даже разглядеть, как по этой самой стене идет человек: медленно, вытянув вперед руку с горящим факелом, как перегибается через парапет, пристально вглядывается вниз, а затем идет дальше, чтобы через несколько шагов опять взглянуть вниз... Она не знала, что он там ищет. Впрочем, ее это не интересовало. Она с упоением вдыхала свежий, терпко-горьковатый воздух. Лето. Разгар жаркого, душного лета - ей не нужно было видеть зелень на ветвях, чтобы знать это. Она просто понимала это.
Она ощущала собранный за день зной, теперь с лихвой отдаваемый камнем. Она обоняла запахи скошенной травы и еще чего-то ароматного, цветочного, фруктового.
Жаль, что это только сон... Пальцы с силой прижались к прохладному камню. Ветерок коснулся разгоряченного тела и она почувствовала, как стынет на коже влажная от пота сорочка...
Она подумала, что еще ни разу не видела столь яркого сна. Оконный проем казался рамой некоей картины, и несколько минут смотрела вдаль, не проходя дальше. Ей казалось, стоит только попытаться высунуться наружу, как очарование будет нарушено, и она уткнется носом в равнодушный холодный монитор. От избытка чувств слезы потекли у нее по щекам, она застыдилась и поспешно вытерла их... Руки, разве они не сломаны? Как она могла забыть? Нет, руки как руки, тонкие, изящные пальцы, чужой браслет на запястье. Как есть сон. Она перестала сомневаться. И шагнула вперед, на балкон. Справа вниз уходили ступени, теряющиеся в полумраке внутреннего дворика. Дальше чернела широкая крепостная стена. Еще дальше - в башне теплился крохотный желтый огонек света. Невероятно.
Она подумала, что ее воображение рисует слишком живую картину, и сон просто потворствует ее мечтаниям - да, когда-нибудь она хотела бы оказаться в древнем замке на вершине горы, да, она была открыта приключениям, эта жажда невероятного время от времени будоражила ее, лишала покоя, однако вскоре отступала под воздействием здравого смысла, но сейчас, в этот момент она была счастлива, как никогда. Пусть только и во сне. Вот только этот отвратительный запах... Она отпрянула от перил балкона с решимостью и веселостью, поразившей ее саму. Без колебаний одернула тяжелые занавеси в сторону, едва совсем не сорвав их, и вернулась в комнату.
"Внутри" оказалось спальней, половину пространства которой занимала роскошная кровать. Четырехспальная, пожалуй, с клокочущим изнутри весельем подумала она. Кровать венчал балдахин на четырех столбах. Именно эти столбы и были увиты гирляндами с вплетенными в них лилиями. Она больше не смотрела по сторонам - беглого взгляда хватило, чтобы увидеть завешивающие каменные стены гобелены (или как там зовут такие тканые картины?), камин, комод или сундук, стул... Все равно при свете луны особо разглядывать было нечего.
Все ее внимание теперь безраздельно влекли дурацкие лилии. Издав радостный клич, прозвучавший громко и неестественно в полной тишине, она принялась срывать цветы. Она сминала пальцами белые хрустящие лепестки, отдирала гирлянды от резного дерева столбиков и бросала себе под ноги. Босые ступни ломали то, что еще сохраняло форму. Пальцами ног она чувствовала липкую вязкость сока... Где-то чуть скрипнула дверь. В широком арочном проеме, занавешенном тонкой драпировкой, показалась девушка, почти девочка, одетая в простой бесформенный балахон, простоволосая, заспанная. В руках она держала свечу. В глазах застыл ужас.
Она хотела что-нибудь сказать, успокоить девочку, но в нос резко шибанул запах недобитых лилий. Голова закружилась. Она пыталась ухватиться за резной столбик, но руки предательски разжались. Обессиленная, она упала на пол.
- ...головой ударилась...
Она резко вдохнула, закашлялась и попыталась встать. Лицо зависшей над койкой медсестры было суровым - губы сердито сжаты, глаза мечут молнии, руки немилосердно сжимают ее плечи, удерживая на постели.
- Лежите и больше не вставайте, - непререкаемым тоном заявила сестра, нетерпеливо оглядываясь через плечо. В коридоре послышались торопливые шаги.
- Что..., - она подивилась, каким хриплым был ее голос - словно наждак в горле застрял, - почему...
Вопросы теснились в голове, но выйти наружу никак не могли. Она забывала начало вопроса, не успев сложить его до логического конца. Слов и каких-то обрывков фраз было много, но соединить их в предложения не получалось. Лилии... какое-то безумие...
- Вы, милочка, кричали, - осуждающе фыркнула медсестра, - перебудили мне весь этаж.
У медсестры были мешки под усталыми глазами, тонкие бледные губы, обиженно поджатые, безвольный подбородок. И ей до смерти надоели беспокойные пациенты. Тем более разные истерички, вопящие посреди ночи не своим голосом.
- Кричала?
- Как дурная, - испуганно отозвалась с соседней койки маленькая старушка.
Подбежала еще одна медсестра.
От жалящего укуса иглы она вздрогнула, потом рассмеялась про себя и успокоилась. Она не могла кричать. Они ошибаются. Зачем кричать, ей ведь было так хорошо там, в замке над горной долиной... Она умиротворенно улыбнулась. Хорошо бы сон был здесь, а не там. Там хорошо. Там не больно. Там она счастлива. Впрочем, трудно понять, где реальность. Какая из реальностей реальней... Какая реальность нереальная... Какая нереальность... В голове зашумело и мысли окончательно расплавились в полудреме.
Зачем они опять задернули шторы? Тонкая золотая нить солнечного света, протянувшаяся от крохотной щелочки в неплотно сдвинутых портьерах к ковру на полу, свидетельствовала: день наступил и он в разгаре.
Она опять здесь. Это великолепно. Стоит брякнуться головой и попасть под колеса автомобиля, чтобы ощутить такое восхитительное блаженство. Честное слово, это стоит того. Она чувствовала себя полной жизни и желаний, такой, какой не ощущала себя уже очень давно. Чувства теснились в груди, чувства грозились вылиться слезами необъяснимого счастья. Когда сон закончится, она будет чувствовать себя бедной, жалкой и обделенной, как частенько бывало в ее настоящей жизни, а после того, что она увидела здесь, все будет намного хуже. Но пока... да, пока она будет наслаждаться.
