— Ты, кажется, имеешь в виду ту сервинскую шкурку, содранную мною? Так-так-так… — цокнул языком Рамси. — Санса Болтон, урожденная Старк, собирается купить благородных северных свиней?

— Да.

— Хм. Неплохо.

Рамси облизал клык, прицениваясь к идее. Он понимал, что это была лишь идеальная задумка. Их могли и вовсе оставить с носом, но Санса умела упрашивать, если хотела. Уж ему ли не знать! А смелость города берет. При таком раскладе их влияние вырастет в разы. С Мандерли они как-нибудь договорятся. Нищим Сервинам тоже перепадет какой-нибудь кусочек с барского стола. Памятуя, что Болтоны один раз уже содрали с них кожу, против них они больше не пойдут, а там пускай калека попытается выковырять его из Дредфорта в одиночку. Что и говорить, его женушка придумала очень неплохой план, вполне возможный для претворения в жизнь. Ведь сейчас, побитые и разбитые, никто и думать не думает о бесхозных землях.

Мужчина внимательно смотрел на Сансу, вдруг возжелавшую, а главное, мочившую править, и понимал, что она поменялась. Бастард не всегда считал ее умной женщиной, и теперь невольно жалел об этом. Это была его глупость — не увидеть второй личины за оболочкой хныкающей затравленной девочки, а то, что он видел сейчас, его влекло и даже восхищало. Кажется, миледи оставила свои переживания о доме Старков, раз планировала столь грандиозные преобразования, и теперь бастард видел в ней очень ценного союзника. Курице, несущей золотые яйца, голову не рубят, перья не щиплют. Ее холят и лелеют.

— Самое время кроить и рвать то, что можно ухватить, пока все расползлись по замкам зализывать свои раны. Лихо же мы разрастемся, — вырвались его мысли вслух.

Он вглядывался в профиль девушки, довольной от его похвалы, и понимал, что его чертовка хороша со всех сторон. Какое ценное приобретение, оцененное им по достоинству лишь со временем.

— Ты хорошая жена, Санса Болтон. Я бы даже сказал «замечательная», если бы не твой язык да не твои родственники.

— Я буду ей до тех пор, пока ты…

«Пока ты не перейдешь границ. А если ты только пальцем тронешь меня и моих детей…» — подумала она, но так и не сказала. Женщиной она была достаточно умной, и понимала, что пустые угрозы ее не спасут. А Рамси из принципа решится показать ей, что границы устанавливает он. Не было смысла провоцировать лихо, спавшее в утробе мужа, ведь ей как никогда хотелось спокойной жизни… Даже, если подле него.

— Хм-м-м, — услышал мужчина ее опасения между фраз. Санса переживала о повторениях ошибок прошлого, но Рамси этот урок уже уяснил. — Жаль. А у меня было столько планов, — дразнил он ее. — И я бы с радостью побегал за тобой, если ты вдруг вздумала бы бежать. Должен сказать, стены Дредфорта немногим ниже стен Винтерфелла. Если прыгнуть — лететь недолго, правда… снег тает. Приземляться будет твердо.

— Ну что ж. Ты знаешь. Собаки Дредфорта привычны к человеческому мясу… — сказала она, задрав голову да грозно нахмурившись.

Муж и жена ненадолго замолчали, глядя друг другу в глаза. Сначала улыбнулась она своей уколке, и ее радость от небольшого торжества передалась и ему.

— Хм-хм. Мне этого даже не хватало, — вытирал он салфеткой губы, смотря на леди Болтон сальными глазами. — Знаешь, мертвецы совсем не разговорчивые ребята. Было даже тоскливо сражаться с ними.

— Никого нельзя взять в плен и пытать, сдирая кожу?

— Да, — как мальчишка обрадовался ее догадке Рамси.

Любила бы она его хотя бы вполовину как Миранда, цены б ей не было, вдруг подумал он.

— Па-а-ап, па-а-ап! — появился Бальтазар, нацепивший на голову небольшой шлем, сползавший ему на брови. В руках мальчик держал щит и маленький деревянный меч. Рогар опять стоял поодаль. — Я готов. И Рогар тоже.

— Бегу сломя голову, — пробурчал бастард, сощурив глаза. Как только мальчики скрылись из виду, папочка удрученно вздохнул. — Ты не пробовала достать у мальчугана шило из задницы?

— Если ты про его неугомонность, то он весь в тебя.

— Я так и подумал, — сказал напоследок бастард, отправляясь на встречу со своими сыновьями.

Санса вышла следом и, глядя на неуклюже размахивавших игрушечным оружием детей, думала, размышляла. В Винтерфелл она не вернется никогда. Джон теперь далеко, а единственным человеком из прошлой жизни, любившим ее, была одна единственная Арья, оттаявшая по отношению к сестре недавно. Конечно, был кузен Робин, да и дядя Эдмар был очень рад, что племянница — копия Кейтлин — жива и невредима, но… вся ее семья теперь была здесь.

Дредфорт — ее дом. Рамси Болтон — ее муж. Ее дети — Болтоны, да и она сама Болтон.

====== Идеальный папа ======

Запах скошенной травы, свежий и едва кислый, перемешанный с приторным ароматом взбиравшегося по стене шиповника, наполнял свежестью каждый уголок. Над рекой склонилась ива, казавшаяся в утреннем тумане преклоненным к реке зеленым великаном, а из-за темного леса поднималось солнце, распугивая замешкавшихся сов.

Весна! Весна священная. Какое благословенное слово, которым воспрянувшая от зимы природа упивалась словно сладким нектаром. Пел жаворонок, щедро рассыпаясь в многочисленных трелях. Его звонкая песнь лилась с широких полей и заглушала возню замковой скотины, а за весной следовало изумрудное лето. Теплое. Долгожданное.

Светило солнце, тусклыми лучами рассекая туманную утреннюю дымку, а на траве блестели алмазные капли росы. Жужжал шмель, застряв в бутоне цветка. Трещал дятел, красневший аккуратной шапочкой. Шебуршали полевки в траве да перебегавшие с места на место перепелки.

Пасторальную картину чудесного утра нарушили затяжной крик петуха да скрип петель.

Замок стал просыпаться. Просыпался неохотно люд, начинавший свою каждодневную работу. Просыпались задремавшие на стене караульные. Просыпались звуки, шумы, запахи — вся эта возня, стихшая под покровом ночи, и, словно только и ждавший своей команды, с кухни по каждому закоулку мрачной крепости стал разноситься запах свежего хлеба.

Скрипнула деревянная кровать. Руки. Горячие и шершавые они опять были повсюду, и тонкая ткань ночной сорочки не могла им воспрепятствовать. Нетерпеливые движения оголяли плечи и грудь девушки, и не до конца еще проснувшись, она что-то ворчала, пытаясь выпросить еще немного времени для сна, понимая, впрочем, что все просьбы бесполезны.

Шумно распахнулось одеяло. Стало прохладно, а с нее к тому же стягивали последнюю одежду, жадно целуя мраморную кожу, отсвечивавшую серебром.

— Дети могут войти, — проснулась окончательно Санса Болтон, понимая, что единственный способ облегчить себе участь — не сопротивляться.

— Они — мальчики. Должны знать, для чего им их причиндалы.

— Что они должны знать?! Они еще совсем малыши, — покорно отзывалась она на поцелуи, упав на подушку. Длинные девичьи ноги закидывали себе на плечи, совершенно не слушая увещеваний их обладательницы, и она недовольно поморщилась, почувствовав его в себе.

— Ты становишься порой невыносимо болтливой, Санса, и я все чаще подумываю отрезать тебе язык.

В господской спальне больше не слышали прекрасной симфонии утреннего пробуждения: ни стрекота кузнечиков, ни сплетничающих служанок, ни храпевшего с похмелья Пса, ни грузных шагов старика Кроу, остановившегося, чтобы отдышаться.

— Фух… Старость не в радость!

— Кроу, ты не видел маленьких лордов? — окликнула его спускавшаяся навстречу старику служанка.

— Иду за ними… Со скоростью черепахи, — оперся ключник на свою трость. — Не удивительно, что они так часто попадают в суп.

— Их там нет.

— Как нет? Как это нет?! — возмутился Кроу, словно обвинял в исчезновении детей свою собеседницу. — Лорд с меня шкуру спустит!!! — прохрипел старик, зашагав враскоряку назад куда быстрее, но его мгновенно опередила сиделка маленьких лордов Болтонов — малышка Мэри, привезенная госпожой из Чаячьего города на замену погибшей Таи. Впрочем… Все равно, было уже поздно.