Ребенок внимательно смотрел на него, выпучивая еще молочные глаза, выбрасывал розовенькие кулачки в стороны, а отец принюхивался к своему младенцу и расстался с ним лишь тогда, когда его нужно было кормить.

— Я просил тебя найти кормилицу. Грудь обвиснет, а мне не нужна некрасивая жена… С обвисшей грудью.

— На первое время, — ответила тогда Санса, и бастард согласился. Его жена была Болтоном, как ни крути, и он очень надеялся, что его первенец всосет через ее молоко всю эту Болтоновскую сущность.

— Не думал, что ты приедешь.

— Если что-то случится… — конфузилась миледи, чувствуя мужские руки на плечах. — Вдруг он что-то запомнит…

— Ну, разумеется.

Запомнил Бальтазар что-то или нет, но Рамси помнил четко. Трахался он тогда, как в последний раз, отвлекаясь лишь на военные приготовления, и в Орлиное гнездо в своем чреве Санса привезла еще одно болтоновское семя. Приятная неожиданность, связавшая их еще больше.

— Ты уходишь? — прервал отцовские мысли о прошлом Бальтазар.

— Я проголодался. Ты завтракал? — не прикрываясь, зевнул бастард на отрицательное мотание сына. — Можешь пойти со мной.

— Да? — не верил своему счастью мальчик, но второго приглашения не последовало. Накинув плащ на плечи, бастард быстро шел на выход, и, поторопившись, за ним бежал безумно счастливый ребенок, улыбавшийся так широко, как только мог.

Слуги только закончили уборку в обеденном зале. Трехдневный пир удался на славу, и замок только сейчас стал приходить в себя, избавляясь от тяжелого похмелья. Увидев лорда, служанка низко поклонилась и вместе с приказом принести чего-нибудь съестного отправилась на кухню. Скоро на столе оказались молоко и хлеб, а еще большая тарелка с отварными ломтями говядины — остатки великого пира.

— Расскажи мне что-нибудь, — попытался как-то отвлечь пацаненка от страстного созерцания своей персоны Рамси, подкинув ему свежую булку.

— Что-нибудь?

— Да. Чем занимаешься, — мальчик приоткрыл рот, не зная, что такого о себе рассказать, чтобы наверняка сыскать одобрения у отца. — Дерешься на мечах? Ездишь верхом?

— Я только начал. На мечах. — Бальтазар надул губы, понимая, что ничем толком пока похвастаться не может. — Верхом в Орлином гнезде мне не давали ездить… Но я очень хочу!

— Стреляешь из лука?

— Нет, — пуще прежнего надулся мальчик, не понимая, что в своем великом возрасте великим воином быть далеко не обязан. — Лорд Робин не любит стрельбу из лука. А я очень хотел! Очень-очень. Мама сказала, ты очень хороший лучник. Ты мне покажешь, как стрелять из лука? Я очень хочу стрелять как ты.

— Хм. Хороший лучник… — повторил слова ребенка бастард. — Конечно. Что она еще сказала? — расспрашивал Рамси своего отпрыска. — Обо мне.

— Что ты знаешь, как ранить противника в самое больное место.

— Еще?

— Что… Что ты умный, и мы тоже станем такими.

— Хм, — остался довольным от отчета ребенка Рамси, а в зале появилась еще одна пара голубых глаз.

— Доброе утро, папа, — вошел в зал еще сонный Рогар. По пятам за ним следовала назойливая сиделка, пытавшаяся пригладить взъерошенные кудри да поправить воротник, и щенок недовольно огрызнулся. — Я сам!

Рогар родился более крупным, чем старший брат — Санса писала об этом. Оттого разница между братьями-погодками не была заметна. Младший сын Рамси Болтона выглядел мягче и простодушней своего предшественника, но все это была младенческая пухлость, начавшая спадать относительно недавно. Его уши по-знакомому топорщились, прячась за кудряво-взлохмаченными волосами, а его голубые глаза, казавшиеся на первый взгляд материнскими, имели характерную дикость и смотрели на всех волком. Бастардская порода была налицо — он так же походил на лорда Болтона, однако вблизи со старшим сыном это сходство было не столь очевидным.

— А откуда у тебя шрамы? — спросил Бальтазар, вглядываясь в алые полосы на лице отца. — Это белые ходоки?

— О, нет, — хмыкнул лорд Болтон. — Однажды твоя матушка обратилась волчицей и покусала меня прямо за щеку.

— В волчицу? — подал голос Рогар.

Он не мог запрыгнуть в резное кресло, и отцу, подчинившемуся инстинкту, пришлось ему помочь, подхватив мальчонку за шкирок. Какими же маленькими и легкими были его детишки. Как щенята… Его щенята, щенята бешеного пса и лютоволчицы. Они внимательно смотрели на него, внимая каждому слову, и Рамси это начинало даже нравиться.

— О да! Хм. Особенно по ночам, — пробурчал бастард, думая отнюдь не о магии перевоплощения.

— Леди-мама сказала, что перегрызет любого, кто нас обидит.

— Ух! Даже не сомневаюсь. А вас кто-то обижает?

— Дядя Брандон, вроде… А еще один лорд в Гнезде…

— Слизняк, — пробубнил Бальтазар. — Он говорил, что ты не лорд, и мы тоже уб… ублювки.

— Ублюдки.

— А что это? — смутился своей ошибке ребенок.

— Это «кто». Ублюдок ваш дядя Брандон… Ваш дядя Джон тоже. Пес. — Перечислял Рамси Болтон всех ублюдков, которых терпеть не мог. — Это очень полезное слово. Пригодится вам не раз в жизни, — сказал он, и на лицах детей не было и тени сомнения в истинности данного утверждения.

— Ублюдок, — четко повторил Бальтазар про себя. — А ты покажешь нам, как сдирать кожу?

Об освежевании он слышал не от матери. Недавно им об этом рассказал старик Кроу, пояснив мальцам герб дома, которому они принадлежали. Рассказал он и о том, что их отец в этом деле дока. Человек без кожи, безмолвно кричавший о своих страданиях, их немного пугал, но Бальтазар решительно отбросил свои страхи в сторону. Сейчас ему очень хотелось похрабриться.

— Пожалуйста-пожалуйста!

Рогар еще мало понимал, о чем именно шла речь. Для четырехлетнего ребенка кровавая картинка была всего лишь картинкой. Настал его черед пристально наблюдать за отцом, и чем больше он его слушал, тем больше сменялось былое недоверие любопытством.

Рамси так ничего и не ответил. В зал вошла Санса. Немного заспанная и утомленная. За последние два дня она впервые смогла выспаться, и, найдя свою семью в полном сборе, закуталась в теплую серебристую шаль, прикрывая синяки на шее и плечах, оставленные мужем ночью.

— Доброе утро, милая, — оскалился лорд Болтон. — Мальчики хотели поупражняться на мечах. Видать, впечатляющее зрелище! — искрил он сарказмом, желая спровадить мальцов куда подальше, но мальчики, неискушенные жизнью, ехидства его слов не услышали и, переглянувшись, довольно улыбнулись.

— А ты придешь посмотреть?

— Конечно, — ответила за мужа обиженная за детей Санса, не дав тому сказать заветное «нет». — Папочка очень захочет это увидеть. Он сам мне вчера об этом сказал, — провела она рукой по темной голове старшего сына.

— Правда?

Бальтазар широко раскрыл рот, оголив недавно прорезавшийся острый клык. Ничего не сказав, он запихал в рот кусок хлеба, хлебнул молока, пролив немного на себя, и побежал к себе в комнату.

— Оденься теплее!

— А можно мне потом посмотреть на лошадок?

— Да, Рогар. — Маленький мальчик последовал за старшим братом, пока его мать занимала место за столом.

— Пока, папа, — остановился он в дверях на мгновение, но, когда Рамси повернулся в его сторону, быстро убежал.

Воцарилась долгожданная тишина. Бастард пристально смотрел на жену, поджимая губы, да макая хлеб в какую-то похлебку. От обязанности тратить время и внимание на детей мужчина был не в восторге и очень досадовал на это.

— Я надеялся вернуться в спальню, — недовольно пробурчал лорд. — И продолжить то, что мы закончили. Или же… ты думаешь уйти от своих обязанностей?

— Дети тебя очень ждали. Будет не очень правильным разочаровывать их, — ответила Санса Болтон, положив себе немного еды. Бастард последовал ее примеру, ухватив крупный кусок мяса, но по-прежнему супился, словно большой ребенок, у которого отняли любимую игрушку. — Мой отец часто играл с моими братьями.

— Тот, которому потом отрубили голову? — фыркнул мужчина. — Что за глупая… нелепая смерть!