Лена отдала ему ключи от "их" квартиры, потом они поехали на кладбище, и она подвела его к могиле, на надгробной плите которой было его имя.
Марк ни на что не претендовал, тем более на нее. Он понимал, что его сшибли с поезда, и экспресс ушел дальше без него.
А Лена... У неё вдруг оказалось два мужа, и она не знала, на что решиться. Выбирать между воскресшим и живым, пришедшим ей на помощь в трудные дни, ей казалось кощунственным.
Иногда Пашков думал, что было бы лучше всего ему умереть И тогда к нему являлась его Лена-чеченка и строго говорила: "Не смей! У тебя есть сын".
Лена объявила, что она не желает спать ни с одним из них, пока не разберется в себе. И Марк и Олег согласились с её решением. Действительно, пусть сама решает, кто её муж.
Жить Марку было не на что. Пособие быстро растаяло, на работу нигде не брали. Шилов заметил его трудности и предложил:
- Я порекомендую тебя в охранную фирму, где служу сам. Но это так... для отмазки. "Фирма" даст тебе возможность заработать сразу и много. Если ты не чистоплюй, конечно... Ты какое оружие предпочитаешь?
После проверки "боссы" Шилова решили, что его приятель - надежный, обозленный на все и вся человек. Он и не скрывал, что ненавидит всех, кто его предал - родину-мать, отцов-командиров и тех, кто затеял эту поганую войну в Чечне.
Его трясло от беспомощной, бессильной ярости, когда видел на экранах телевизоров сытеньких хорошо упакованных в модные костюмы политиков, которые вели нескончаемые дискуссии о том, что происходит в Чечне. А что происходит? Там убивают, насилуют, грабят. Туда закачивают миллионы, и оттуда выкачивают большие, очень большие деньги. Он ненавидел их всех, коммунистов и демократов, независимых и очень зависимых, радикалов, правых, левых. Порою он странно думал: вот сформировать бы из этих политиков роту, батальон, бригаду и бросить в котел с кровавой чеченской похлебкой, желательно, под его командой. Он все больше погружался в одиночество, не зная, что ещё древние философы предупреждали, что если человек становится абсолютно одиноким, он превращается или в Бога, или в дикого зверя.
Он был не мальчиком и прекрасно понимал, что "фирма", к Которой пристроил его Олег, вяжет отнюдь не веники. Скорее, она делает гробы...
Лена вела себя странно и непонятно. Марк не пытался уговорить её вернуться к нему. С его точки зрения, Олег ни в чем не провинился перед ним: женился на жене погибшего друга - разве это преступление? И Лена... В чем её вина? Вот даже могилку ему соорудила, фамилию и звание выбила на могильном камне: "Капитан М.К.Пашков". Могилу разрушить он не позволил пригодится...
Только иногда, когда в бессонные ночи ему удавалось ненадолго сомкнуть тяжелые веки, к нему приходила Лена-чеченка и молча присаживалась на край кровати. Марк знал, что если бы Лена-чеченка была на месте Лены-москвички, она бы на всю жизнь одела мрачный траур женщин-горянок и ни одному мужчине не позволила бы приблизиться к себе...
Лена часто говорила ему, что он болен, и надо дать время, чтобы выздоровел. "Чеченский синдром", - говорила умные слова Лена. В документах Пашкова, с которыми он возвратился из армии, она вычитала, что её первый муж пережил сильнейшие нервные стрессы, склонен к внезапным вспышкам ярости, не контролирует свои поступки. Это было очень серьезно...
Марк иногда бессонными ночами думал: "А чем они занимаются, двое, эти мужчина и женщина, одни в большой квартире?" Это была не ревность - глухое безысходное отчаяние.
"Фирма" посылала Марка в разные города: доставить пухлые конверты, кому-то вручить "подарки". Он одевал камуфляж, цеплял свой орден. И его не особенно досматривали в аэропортах и тем более - на вокзалах. Его "бригадиром" был Олег, и он же вручал "комиссионные". У Олега было много денег, он не скрывал это и удовлетворял любую прихоть Лены. Иногда у Марка мелькала мысль, что одна из причин устойчивости их "треугольника" - деньги, Елене трудно было порвать с сытой жизнью. Романтичная девочка со скрипкой все более становилась тенью прошлого. Из школьных лет он вспомнил, что треугольники могут быть и неравнобедренными.
Иногда ему казалось, что Елена уже приняла решение, только не осмеливается сказать, какое. Однажды она очень странно предложила:
- У нас в школе есть одна учительница - очень одинокая, красивая и сексуальная. Хочешь, познакомлю?
- Как-нибудь, - пробормотал озадаченный Марк.
А Олег за стопкой водки, когда Марк возвратился из очередного благополучно завершившегося "рейса", ни с того ни с сего произнес:
- Все они одинаковы: мы им нужны, пока здоровы и богаты.
Он тоже маялся, Олег. Лена для него, по уши увязшем в каком-то дерьме, была глотком чистого воздуха, окошком в иные, без насилия, миры, якорьком спасения.
И Марк все чаще приходил к мысли, что решать должна не Елена, а он, так как его бывшая жена уже все решила, только не осмеливается сказать.
- Надо убрать одного типа, - однажды буднично и спокойно сказал Олег. - Дрянь, а не человек, предприниматель хреновый, кинул нас на крупные баксы.
Марк "убрал" его по классической схеме - пристрелил в подъезде его дома, спокойно вышел на довольно оживленную улицу и сел в машину, которая его ждала.
- Куда? - спросил братан за рулем.
Марк назвал адрес Олега и Лены. Это был не первый убитый им человек. Но те были чеченцы - враги, а этот русский и ничего плохого ему, Марку, не сделал. Он боялся остаться один, его пугала пустая квартира.
Лена очень удивилась его приходу, сообщила, что Олега нет дома. Она приготовила чай, они устроились на кухне, долго молчали, так как все уже было переговорено.
- Самое нормальное, - жалобно сказала Лена, - это спать с вами по очереди, но так, чтобы об этом вы не знали.
Марк обозлился:
- Самое нормальное - это перестать нам терзать друг друга. Ты - жена Олега, вот и живи с ним. Извини, что я приехал к тебе. Больше не повторится. А меня ты забудь - нас развела смерть. Ни ты, ни я в этом не виноваты.
Лена заплакала.
- Прекрати! - прикрикнул на неё Марк, опасавшийся, что при виде её слез начнет делать глупости. - Кстати, у меня в Чечне была любящая женщина, и она родила мне сына.
Он тут же пожалел, что проговорился, но слова были сказаны.
- Почему же он там, а ты здесь? - удивленно спросила Лена. В ней сработал дремлющий пока материнский инстинкт - она не понимала, Как можно оставить сына в чужом краю. Это подтверждало её мысль о "странностях" Марка после ранений.
- Ты очень хороший человек, Лена, - вздохнул Марк, - если подумала не обо мне, а вначале - о ребенке. Но ты права, сын должен быть с отцом. Буду думать...
За выполнение "заказа" ему отвалили десять тысяч баксов. Теперь деньги у него были, и он намеревался отправиться в Чечню за сыном. Пашков твердо решил, что перебьет всех родственников Лены-чеченки, если ему помешают.
Своими планами он поделился с Шиловым, больше говорить ему об этом было не с кем.
- Погоди несколько дней, - ответил Олег, ничуть не удивленный, что у Марка есть сын в Чечне - господа офицеры там гусарили на полную катушку. Я посоветуюсь кое с кем. Может есть более простой вариант. Назови деревню, в которой живет твой пацан. И, если помнишь, скажи, к какому тейпу принадлежала твоя чеченская подруга.
Олег принял деятельное участие в решении его проблемы. И Марк понимал, почему: мальчик, появись он здесь, отдалил бы его от Елены.
Не через несколько дней, а недели через три Олег сообщил:
- Все сходится. Твоя подруга умерла, мальчишка находится под присмотром её родственников. Пацана надо вызволять: он там на положении приблудной собачонки.
- Вырастят собачонку, научат убивать неверных собак...
От такой перспективы у Марка поползли мурашки по коже.
- Десять штук баксов найдешь? - спросил Олег.
- Найду. Но зачем?
- Родственники были счастливы, узнав, что кому-то этот мальчик нужен и они могут избавиться от пятна на своей чистой горной биографии. Выкуп назначили - пять тысяч. Еще пять - вознаграждение посредникам и расходы на "транспортировку".
