- Все дело во времени. Оно может отличаться здесь и там. Здесь секунды растянутся на часы. За это время ничего не стоит взять образец, пока пациент в отключке. Потом дело техники.

- А я, в это время... Пока я сидела в яме, тоже в отключке...

- Твоя отключка в план не входила.

- Ах, так это все-таки был план.

И я впервые посмотрела на него. Впервые во всех смыслах, потому что то, что я знала о нем, о себе, об Адаме, и обо всей этой "миссии" - все неправда. И теперь я смотрела на Гэба, как на незнакомца. Но он ответил мне теплым, но твердым взглядом. Он пришел как друг, как ангел, на помощь душе, жаждущей знать.

- Я понимаю твой гнев, - сказал он. - Но он не поможет тебе. Усмири его.

- И что дальше?

- Борись.

- За что?

- За Адама. Ты ведь любишь его?

Я не знала, что ответить. Может да, иногда так казалось. А иногда мне хотелось бежать от него подальше. Иногда хотелось оказаться где-то в другом месте, пусть не таком красивом, но рядом был бы Гэбриэл. И мы бы сидели где-нибудь на берегу у большой воды, простирающейся до самого горизонта, сидели бы, как сейчас, и говорили...

Я промолчала, но Гэб и не требовал ответа. Он как будто услышал то, о чем я подумала.

- Ты знаешь, что это не возможно.

- А ты хотел бы?

Ангел посмотрел на меня. Но отвел взгляд.

- Ты сказал Адаму, что его главенство неоспоримо.

- Я передал Волю Отче.

- И все? Только это? А своей воли у тебя нет?

- Я знал одного ангела, который свободно проявлял свою волю. Он плохо кончил.

- Зато он не играет человеческими судьбами.

- Тут ты ошибаешься. Он как раз играет, и это очень жестокие игры. И человеческие судьбы в этом мире только две.

- Да, моя и Адама. И похоже только я была заинтересована в том, чтобы соединить их.

- В том все и дело.

- Что, я значит виновата?

- Не конкретно ты, и не именно виновата. Ты сыграла свою роль, так как поняла ее. Ты осознала ее. И попыталась выполнить в соответствии с тем, что в тебе заложено - твоя сила, упорство, наблюдательность, склонность анализировать и делать выводы, применять различные методы. Адам тоже выполнил свою роль, так как воспринял ее он, с простотой первого человека. Он - первый. Он - единственный. Он - начало начал, столп, основа основ. Твердая и нерушимая. У него нет сомнений. Он должен не колеблясь завоевывать этот мир. Одна задача, но разные подходы.

- Это ты ему сказал?

- Это то, что заложено в нем, это его сущность. Я помог ему раскрыть ее в минуту слабости. Ибо перед тем, как отправиться сюда, он пребывал в тревоге.

- А я? Мне не надо было раскрыть сущность? Вернее суть того, что меня ожидает?

Ангел опять посмотрел на меня. И сказал:

- Не было сомнений, что ты сможешь постичь истину сама.

- Откуда такая уверенность? Сегодня я услышала о том, что я решаю придуманные мною же загадки, копаюсь в чужих головах, лезу куда не надо.

- Не важно, что тебе говорят. Важно то, что ты сама думаешь об этом. Если Адам об этом ничего не думает, это не значит, что он прав. Но и ты тоже можешь ошибаться.

- И что же делать?

- Бороться. Искать истину. Если ты видишь себя рядом с ним, если ты видишь себя равной ему, или даже превосходящей его, и это кажется тебе чем-то неоспоримым, что так должно быть - слушай себя. Ибо это Отче говорит. Его частичка в каждом из нас, нужно только найти ее в себе и услышать. А если ты несешь в себе истинный свет, то только ты и можешь разобраться в сути вещей.

- Искать значит?

- Да, всегда продолжать искать выход, решение, компромисс, способ. До последнего. Всегда есть шанс. Пусть не сразу, через время. Но если ты веришь в свое предназначение - ты должна бороться и верить себе и в себя.

- А если я не вижу смысла? Если я больше не верю в свое предназначение.

- Значит оно в чем-то другом.

- Что ж, спасибо, что просветил меня, на счет Евы и остального.

Гэб улыбнулся.

- Я не сказал ничего, о чем бы ты не догадалась сама. Все же мы не ошиблись на счет тебя.

- Кое в чем ошиблись.

- Смотря что считать ошибкой.

Я провела рукой по лицу. Хоть Гэб и подтвердил мои догадки, но и новых загадок подбросил изрядно. Почти совсем рассвело.

- Надо возвращаться.

Я поднялась с земли. Гэб тоже встал.

- Ты зайдешь к нам? Проведаешь сумасшедшую семейку?

- Нет, мой визит неофициальный.

- Не санкционированный? Не согласованный значит?

Я задорно улыбнулась.

- Значит, у вас все-таки есть собственная воля, Архангел Гавриил?

- Если душа просит помощи, я должен прийти. Это то, во что я верю.

- Я очень рада, что это так. Ты придешь еще?

- Мне было бы лучше этого не делать.

- Но ты готов это сделать?

Мы стояли близко друг к другу. Очень близко. Вдруг со стороны дома раздался шорох, треск. Послышались чьи-то шаги. Я оглянулась на шум, потом обратно, но рядом уже никого не было. А ко мне вышел Адам, какой-то сонный, помятый.

- Ты что тут делаешь?

- Ничего.

- С кем ты разговаривала?

- Ни с кем.

- Но я же только что слышал.

- Тебе послышалось, приснилось наверное.

- Послушай, - и он схватил меня за руку выше локтя, - ты мне тут зубы не заговаривай. Тебя не было всю ночь. Ты где-то шлялась, и похоже не одна.

- А ну отпусти меня, во-первых, - я вырвалась. - Ты делаешь мне больно. А во-вторых, я тебе не жена, и не собираюсь отчитываться, что я делаю, где, когда и с кем. А теперь, если позволишь, я пойду спать.

И я прошагала к дому.

Странно, но с того момента что-то изменилось. Во мне, в Адаме. Между нами. Он стал тихим, подозрительным. Больше не смеялся с Евой, а она стала тенью, домохозяйкой, прислужницей. Скорее для него, потому что я считала, что не хорошо эксплуатировать труд этой невинной девушки, и вела свой быт автономно, хоть мы и жили по-прежнему все в одном доме. Я охотилась для себя, собирала в лесу бананы, другие плоды. Из сада Адама ничего не брала. Это бесило его. Тихая ярость полыхала в его черных глазах.

Я не стесняясь уходила, когда хотела, в любое время дня и ночи. Порой на несколько дней. Бродила по окрестностям, изучала местность, границы Эдема. Однажды я ушла так далеко, что вышла - о чудо! - к большой воде. Растительность стала реже, земля стала желтой, мелкой, как зерно, только еще меньше, мельче крошки, такие песчинки. Земля превратилась в песок, желтый, теплый, нагретый солнцем. А на песок набегали волны воды, простирающейся до самого горизонта. Эта вода была не такая, как в реке. Она была соленая. Как кровь.

Меня не было четыре дня. Адам сидел у порога дома, и встретил меня жгучим взглядом, полным ярости. Он ничего не сказал, я тоже ничего не сказала. Просто прошла мимо, как ни в чем не бывало. Настроение было легким и приподнятым. Ева, согнувшись над кадкой, стирала.

- Привет, Ева! - я махнула ей рукой.

Она кивнула мне, с той же улыбкой, что и всегда. Я заметила, что на ней одно из моих платьев, тех, что шил для меня Адам на заре наших "отношений". Теперь-то я сама шила себе одежду, на мне был как раз охотничий костюм, состоящий из облегающих брюк и короткой куртки. А на голову я сделала себе такую шапку с козырьком, чтобы солнце не било в глаза. Но неприятный укол я ощутила, и мысленную пометочку для себя сделала.

Я собиралась залечь до вечера отдохнуть, но не успела войти в спальню, как за мною следом вломился Адам и схватил меня за плечи.

- Отвечай, где ты была? Солнце село и встало четыре раза! А ты не возвращалась!

Я по-деловому стряхнула его руки и высвободилась.

- Я не слежу за Солнцем, - спокойно ответила я, снимая шапку и бросая на свою постель. - предпочитаю наблюдать за Луной. Мы уже столько времени вместе, пора бы тебе уже это запомнить.

- Не смей играть со мной!

- Никто с тобой не играет, - ответила я с усмешкой. - Ты похоже что-то надумал. Странно, с недавних пор ты стал думать. Что с тобой? Часом не заболел? Обратись к своей прислужнице, пусть она замешает снадобье, чтобы пагубный мыслительный недуг отступил, и снова наступила тишь и благодать в башке. А ты ей за это подари одно из моих платьев.