– Лиза, запомни, вот таких дядек, которые пристают к маленьким девочкам, надо громко пугать полицией, – наставительно сказала Аленка Лизе, та с пониманием кивнула в ответ.

Пока все переговаривались, к столу подошел темноволосый кареглазый мальчик и поздоровался.

– Это Майки, мой брат, – представила его Лиза.

– Присаживайся, – по-свойски махнул ему рукой Лешка.

Мальчуган заулыбался и пошел к фуршетному столу. Вернулся он с креветками в кляре.

– Ух ты, где взял? – заинтересовалась Оля, – когда мы подходили, их не было. – Она подхватила тарелку и метнулась в сторону расставленных блюд.

– Лёлик, и мне креветок принеси, – громко шепнула ей вдогонку Наташа.

– И мне, – следующей была Аленка.

– И мне, – поддавшись стадному чувству, пискнула Лиза.

Оля вернулась с полной тарелкой и поставила ее на середину, – налетай.

– Мы с Аленкой оказались за столом с какими-то иностранными шишками, короче, во время обеда я боялся даже пошевелиться, чтобы не опозорить ни себя, ни родителей, и остался голодным. Еще и воротничок этот жесткий, голову не повернуть, – тихо произнес Лешка и, слегка ослабив узел галстука, потер шею.

– Ага, и я стеснялась, и тоже осталась голодной, – подтвердила любительница покушать Аленка и сразу же подцепила креветку.

– А ко мне за столом прицепилась с разговорами какая-то столетняя бабусяка, я тоже ничего не ела, под бдительными взглядами папеньки и маменьки вела светские беседы, – с интересом разглядывая тарелку с тарталетками, наполненными разными начинками, потерла руки Ирусик.

– А с нами сидело руководство какой-то консалтинговой фирмы, они весь обед расспрашивали меня про житьё-бытьё в Союзе, причем это было больше похоже на перекрестный допрос, чем на дружескую беседу. Короче, и мне было не до еды, – сказала Наташа, девчонки подтверждающе закивали.

– А ты тоже проголодалась? – обратилась Наташа к Лизе.

– Нет, мне просто захотелось пойти с тобой.

– Тебе что-нибудь положить?

Лиза пожала плечиками, – спасибо, ничего не надо.

– Она ничего не ест, и все время молчит, – вступил в разговор Майки.

– А ты дразнишься и обижаешь меня, – ответила ему Лиза.

– Почему ты ничего не ешь? – ласково спросила Лизу Аленка.

Малышка снова пожала плечиками.

– А почему молчишь? – спросила Ирусик.

Лиза уткнула глаза в тарелку и промолчала.

Девочки переглянулись, Лёлик подняла кверху глаза и шутливо скорчила скорбную гримаску.

– У тебя красивая прическа, мама сделала? – спросила Ирусик Наташу, та в ответ угукнула.

– Наташина мама делает классные прически, она укладывала и мои волосы, – Аленка повертела головой в медных локонах.

– А твоя мама классно шьет, если бы не ее мастерство, пришлось бы мне на бал идти в тыкве, – ответила Наташа.

Все засмеялись.

– Почему в тыкве? – не понял Майки.

– Вы знаете сказку про Золушку? – спросила детей Наташа.

– Нет, – пожали оба плечами.

Взрослые удивленно переглянулись.

– У тебя тоже очень красиво уложены волосы, кто тебя причесывал? – Ирусик посмотрела на Лизу.

– Мастер из салона Sharm, – тихо ответила Лиза.

– У, Sharm – это круто, целая сеть по Нью-Йорку, – авторитетно заявила Лёлик, которая жила с родителями в Америке уже несколько лет.

– Очень красивая прическа, – оценили все девочки.

– Мне нравятся длинные волосы, но с ними такая морока, я предпочитаю короткие стрижки, – Ирусик тряхнула короткой стрижкой, достала из сумочки зеркальце и погляделась в него.

– А я с короткой стрижкой становлюсь похожа на мальчика, – Наташа посмотрелась в свое зеркальце.

– Это потому, что ты высокая и худая, – пухленькая Аленка засунула в рот креветку и сразу схватилась за пирожное.

– Какое у тебя красивое зеркальце, – Элизабет потянулась к Наташе.

– Спасибо. А у тебя какое?

Лиза открыла сумочку, все девочки с интересом уставились на ее содержимое – зеркальце, расческа, кружевной платочек…

– А что в этом шелковом мешочке? – ткнула пальчиком Аленка.

Лиза медленно развязала шнурок, бережно достала из мешочка маленькое фото в рамке и протянула Наташе, та с интересом посмотрела, на фото были изображены молодые мужчина и женщина.

– Это твои папа и мама? – спросила Наташа, Лиза утвердительно кивнула, – какие красивые! Можно показать фотографию девочкам? – малышка снова кивнула.

Фотография пошла по кругу, девочки внимательно разглядывали ее.

– А они здесь?

Лиза молчала.

– С кем вы пришли на этот вечер? – ласково спросила Лёлик.

– С бабушкой, дедушкой и папой, – вместо Лизы ответил Майки.

– А где ваша мама? Она осталась дома?

Лиза молчала, опустив голову, Майки погрустнел.

– У нас нет мамы, наша мама умерла, – тихо произнес он, его голос дрогнул. Было видно, что мальчик с трудом сдерживает слезы.

За столом воцарилась тишина.

– Ребята, мы не хотели вас расстроить, нам очень жаль, – Алексей потрепал Майки по плечу, – а ты, если хочешь поплакать, поплачь, не стесняйся.

Майки еще сильнее сжал губы и упрямо дернул головой. Лиза сидела молча, все так же низко наклонив голову, с кончика ее носа сорвалась слезинка. Наташа придвинулась ближе к девочке.

– Иди ко мне, милая, – тихо сказала она и обняла Лизу за плечи, та подняла на нее огромные голубые глаза.

– Поплачь, Элизабет, тебе станет легче.

Лиза уткнулась в Наташу и заплакала, все грустно молчали.

***

Первым тишину нарушил Алексей.

– Когда я был маленький, ну, почти, такой как ты, – он посмотрел на Майки, – нашу маму положили в больницу. Это потом я узнал, что операция по удалению аппендицита – пустяки, а тогда слово «аппендицит» наводила на меня ужас. Я представлял, что мама умрет, и плакал. А Аленка меня успокаивала, – он улыбнулся и кивнул сестре.

Аленка тепло на него посмотрела и кивнула в ответ.

– … она всего на два года старше меня, но тогда мне казалось, что она очень-очень взрослая, и я искал у нее поддержки, – продолжил он рассказ, – наш папа целыми днями работал, а по вечерам ездил к маме в больницу, Аленка одна вела хозяйство. По утрам будила меня, кормила, одевала, и мы с ней шли в школу, я в первый класс, а она в третий. После продленки она меня забирала, мы шли в магазин, покупали продукты, Аленка готовила ужин, кормила меня, потом проверяла уроки. Поздно вечером возвращался отец, Аленка встречала его и тоже кормила. Потом она мыла за всеми посуду и убирала кухню. Утро снова начиналось с того, что Аленка подходила ко мне и ласково гладила по голове, совсем как мама. И тогда я понял, что моя сестра – это очень родной для меня человек. И мы с ней перестали ссориться. Через две недели к нам смогла приехать бабушка, но к тому времени уже и маму выписали из больницы. Такие вот дела, – тихо закончил Лешка и положил руку Майки на плечо. – Ты старший брат, и ты должен заботиться о своей младшей сестре, а она будет заботиться о тебе. В трудную минуту надо всегда держаться вместе и помогать друг другу, понял?

Майки вытер слезы и кивнул.

Аленка тихо продолжила, – я не очень хорошо помню свое детство и начальную школу, только отдельные моменты… но те две недели запомнились на всю жизнь. Раньше мы с Лешкой постоянно ссорились и даже дрались. Брат дразнил меня пончиком и жиртрестом, я его в ответ называла дистрофиком и скелетом. Но тогда мне было его очень жалко, он был такой маленький, беззащитный, и так нуждался в любви. Он подходил ко мне, садился рядом, прижимался и начинал громко плакать и звать маму, а я его обнимала и говорила, что все будет хорошо, хотя сама боялась еще больше, чем он. Я вдруг поняла, что на мне лежит огромная ответственность, потому что я старше. И от того, что мой брат считал меня сильной, я действительно становилась сильнее. С тех самых пор мы по-настоящему подружились, теперь мой брат – это мой лучший друг.

Воцарилась пауза.