Через несколько минут я уже жадно вгрызалась в мертвую плоть эфы, благодаря судьбу за такой щедрый подарок. Это даст мне сил продержаться еще какое-то время под этим палящим солнцем. Вот только… зачем?

Звук иного рода грохотом прокатился по затуманенному сознанию. Этот звук я не спутаю ни с чем. Рев двигателя. Уставшая голова напрочь отказывалась понимать, откуда он раздается.

Вымазав руки в остатках тушки, я обтерла ими шею и веки, стараясь хоть как-то привести себя в чувство. Было слишком опасно пытаться захватить машину, напав на ее хозяина, ведь неизвестно, кому она принадлежит: воинам-полураспадникам или тварям пострашнее. Но с другой стороны, я ведь мертва. А если я мертва — значит, мне больше нечего терять.

Вяло улыбнувшись своим простым мыслям, я открыла глаза и оглядела местность вокруг. Ничего нового перед моим взором не появилось. Все те же нескончаемые барханы, плавящиеся в дрожащем воздухе. Но кое-что все-таки было не так. В одном месте пыль вздымалась, следуя ровным строем за машиной, окутывая собою линию горизонта. На мою удачу, вскоре машина остановилась.

Ноги понесли меня к месту опасности раньше, чем я попыталась хоть что-то сообразить, раньше, чем моя одуревшая голова смогла выдумать хоть какой-то план. Воображение услужливо начало рисовать, что можно найти в этой самой машине помимо нее самой. Надо только убить ее хозяина. Или хозяев. И тогда средством передвижения, тенью над головой и едой я точно буду обеспечена. Пересохшее горло с трудом сглотнуло, когда я представила теплую кровь на своих руках. И на своих губах.

Если бы меня видел такой кто-то из Матерей, наверное, мне было бы стыдно. Но я потеряла их всех в раскаленных солончаках. А если верить тому, чему они меня учили, то отставший — значит погибший. И меня не станут искать. И пусть разум мой давно мертв, но безрассудные инстинкты несли меня к машине, стирая из памяти все понятия о гуманности.

Нечего терять. Мертвецам нечего терять. В самом крайнем случае, я, наконец, встречусь с отцом.

Это была моя последняя адекватная мысль, перед тем, как я, пересыпав во флягу еще песка, бросилась к одинокой фигуре, стоящей рядом с машиной. Пелена безумия и жажды застелила мои глаза, и я даже не заметила, как напряглись плечи человека еще до того, как я подбежала ближе и замахнулась тяжелой флягой. Но фигура пригнулась, ловко избежав удара и, схватив меня за запястья, повалила спиной на капот. От досады я зарычала, словно зверь.

Пытаясь вырваться из стальной хватки, я свирепо отбивалась и брыкалась ногами в переполненных песком ботинках. Но, человек, перехвативший мои запястья над головой одной своей широкой ладонью, навалился сверху, заблокировав любое движение и, быстро юркнув рукой за спину, поднес к моему подбородку обрез.

Я замерла и вгляделась в лицо того, кто принесет мне, наконец, долгожданное избавление от моих блужданий по пустыне. Мужчина, хрипло дыша, смотрел на меня без тени каких-либо эмоций. В тот момент у меня не осталось сомнений — он выстрелит. У него нет причин оставить меня в живых.

Последняя попытка освободиться была такой отчаянной и глупой, словно я пыталась уговорить его не медлить, стрелять скорее. Освободить меня от всех этих мук. Ну же… С моих губ, будто в бреду сорвалось какое-то слово, но я давно не отдавала отчет своим действиям. А уж словам и подавно. Но вместо выстрела он с силой ударил меня головой об капот, и мое сознание, словно получив долгожданную свободу, растеклось вокруг и погрузилось во тьму.

========== Глава 2. Перехватчик. ==========

Лицо полоснуло обжигающей болью, и я невольно дернулась, но руки оказались закинуты над головой и крепко привязаны к дверце машины. Разумно. Пожалуй, так даже лучше. Спустя пару секунд до меня дошло, что это боль из-за обгоревшей кожи, ведь кто-то снял с моей головы грязную тряпку и…

Брызнул в лицо водой!

Глаза затравленно заметались, пытаясь сфокусироваться, но это было не так легко, как хотелось бы. Пересохший язык жадно облизал влажные губы. Кажется, я застонала, прикинув, что целый глоток воды только что был потрачен впустую. Но вот к губам поднесли горлышко фляги, и блаженное ощущение влаги, стекающей по подбородку, заставило меня окончательно прийти в себя. Закрыв глаза, я жадно глотала воду, не обращая внимания на обжигающую боль, которой сопровождался каждый глоток. Мне казалось, что после всего пережитого насытиться будет просто невозможно, но внезапно флягу отняли от моих губ.

— Еще, — прошептала я.

— Нет, — в ответ я услышала тихий хриплый мужской голос. События, предшествующие моему пробуждению, замелькали в памяти, напоминая, что этот человек хотел меня убить. И убил бы. Но только что-то его остановило. Что?

Рассмотреть его по-прежнему не получалось: перед глазами все плыло. Я могла только различить силуэт высокого широкоплечего мужчины, который, судя по движениям, приложил руку к фляге и, намочив ее, потянулся к моему лицу. Я снова машинально дернулась, хоть его жест не выглядел угрожающим.

Мокрая рука скользнула мне за ухо и намочила шею. То же самое он проделал и с другой стороны. К моему удивлению, это помогло немного сбросить дурман, окутавший меня после отключки. Когда глаза вновь обрели зрение, первым, что я увидела, была моя фляжка, судя по всему, все еще наполненная водой, которую держал в руке мужчина. Посмотрев выше, на испачканную в дорожной пыли куртку, я остановила взгляд на его лице, но, встретившись с внимательным взглядом ясных голубых глаз, я быстро отвернулась, сама не зная, почему. Возможно, меня отпугнуло то, что, судя по его лицу, он все еще не решил, что со мной делать. Пристрелить — быстро и надежно. Бросить умирать в пустыне — тоже вполне неплохо, но более жестокий вариант. Или… Или что? Существует ли третий вариант? Но в любом случае, поделиться водой — слишком милосердный поступок для любого обезумевшего под палящим небом жителя пустыни. Хотя как по мне, так это милосердие вполне сродни глупости.

— Еще, пожалуйста, — мой голос казался мне грубым и чужим.

Мужчина смерил меня оценивающим взглядом, видимо раздумывая, стоит ли ему тратить на меня драгоценную воду или проще просто прикончить? Окажись мы на месте друг друга, мое решение было бы очевидным. Возможно, это все из-за адской жажды и удушающей жары, которая выжгла меня изнутри, но думаю, что так поступили бы многие из тех, кого я знаю. Или знала…

Но, подойдя ближе, он стал развязывать мои руки и, освободив их от тонкой веревки, вручил мне мою флягу. Тогда, вцепившись в нее ослабевшими пальцами, я припала к горлышку и жадными глотками стала ее осушать. Сколько я бродила в одиночестве по пустыне? Я не могла ответить на этот вопрос с уверенностью, но казалось, что пила последний раз я настолько давно, будто бы это было в прошлой жизни. Когда не хватало воздуха, я старалась отдышаться, не отрываясь от фляжки, чувствуя, как намокает ворот моей рубахи. Мысль о том, что это могла бы быть последняя вода здесь, даже не пришла ко мне в голову. Мне было абсолютно все равно.

— Эй, эй! — негромко запротестовал мужчина, но было уже поздно. Жуткий спазм скрутил мой желудок, и меня вывернуло всем, что я выпила, и еще съеденной змеей в придачу. Отплевываясь, я услышала над собой досадливый вздох. Теперь меня точно прикончат, со злости.

Несмотря на это, я все равно решила сделать еще глоток, но и он тут же полез обратно. Глупо. Я даже не могу объяснить этот поступок.

— Хватит, — приказал мужчина, забирая у меня из рук фляжку, когда я опять бездумно поднесла ее ко рту. — Отдай.

Пришлось практически заставить себя разжать пальцы и отдать ему тару, приложив невероятное усилие. Где-то глубоко внутри меня жалобно заскулил зверь, когда мужчина закрутил крышку. Что будет дальше? Я ему без надобности, это понятно. Судя по тому, как он переводит на меня самое дорогое, что существует в этом мире, после бензака, вода у него с собой в запасе. И, если он не намерен меня убивать, может, я смогу просто уйти?