Но Евгений, словно чувствуя мой страх по отношению к нему, не «давил» и не проявлял настойчивость. Он старался держаться так, чтобы мне было комфортно, и в то же время то и дело кидал на меня заинтересованные взгляды. Так что, когда ужин подошел к концу, я вполне искренне захотела проводить Женю. Возможно только для того, чтобы убедиться, что все наше поведение действительно было фальшей.

— Ну, не так страшно? — улыбаясь, проговорил Женя, стоя рядом со мной в лифте.

— Я пока не очень поняла, страшно или нет, — честно призналась я.

— Ничего, ты и к этому привыкнешь, — ответил Женя, пропуская меня вперед, когда двери лифта открылись. — Ты способная. Твои родители, сами того не зная, вырастили очень опасного человека.

Весенние вечера постепенно становились все теплее, но все равно почему-то хотелось закутаться с носом в широкий платок, наброшенный на плечи. Дойдя до его джипа, я невольно остановилась чуть позади, задумчиво глядя, как Женя снял машину с сигнализации и развернулся ко мне лицом, довольно улыбаясь. Он выглядел уставшим, и в голове вдруг промелькнула мысль: как он сам-то относится ко всему этому? У меня давно голова пухнет от собственной лжи, а как с этим справляется он? Вся взрослая жизнь на этом и строится? На взаимовыгодной актерской игре? В таком случае, я хочу остаться ребенком навсегда.

— Твои окна выходят в другую сторону, не обязательно было меня провожать.

— А мне просто захотелось, — как-то по-детски пробурчала я.

— Хочешь, прокачу? — вдруг предложил он, а я даже отпрянула на шаг назад.

— Зачем? — недоверчиво спросила я. — Нет, Жень, я правда не хочу. Я, знаешь, лучше буду притворяться. Я люблю его, Жень.

— Ты можешь мне доверять, — серьезно ответил он. — Я не обманываю тех, кто со мной сотрудничает.

— И мою маму тоже?

— Всех по-своему, — улыбнулся он. — Все время приходится оправдывать ожидания окружающих.

— Нет, Жень, спасибо, но… Нет.

— Дело твое, — по голосу можно было предположить, что он ничуть не расстроился. И я, посчитав, что все сделала правильно, отправилась домой, чтобы хорошенько обдумать и подготовиться к неминуемым объяснениям с Дмитрием Николаевичем. Потому что я с большим трудом сдержалась, чтобы не попросить Женю отвезти меня к моему химику. Не уверена, было бы это верным решением, но побороть этот соблазн было ужасно сложно.

***

Из-за размышлений о своем безвыходном положении заснуть удалось ближе к утру. Я почти всю ночь ворочалась с боку на бок, размышляя, что он делает прямо сейчас? Почему он ничего не написал? Я… Я все испортила?

Господи, почему у меня все через одно место?! Почему нельзя просто влюбиться, просто быть вместе? Без осуждающих взглядов вокруг, без скандалов?

— Марина?

Мамин взволнованный голос раздался наяву и прямо в моем сне одновременно. Но затем, постепенно замещая собой все фантастические абстракции видимой мною картинки, мое имя, исполняемое практически на распев маминым голосом, наконец, вырвало меня из нежных объятий Морфея.

— Марина! Да сколько можно?!

— Да, мам, что такое? — я практически подскочила на кровати, понимая, что мама кричит уже довольно давно, а я просто сплю, не обращая на нее внимания.

— Так, на столе завтрак, в прихожей, на тумбочке я оставила тебе деньги. Мы с отцом уезжаем на конференцию, нас не будет четыре дня, — мама говорила предельно строго. А я не сразу поняла, о чем именно она мне говорит. — Марина, на меня посмотри, — велела мама, и я подняла на нее заспанные глаза.

Ее лицо было практически искажено недовольством. Но работа же в нашей семье на первом месте, так что, ясно, как день, она не владеет ситуацией. Она может только давить, давить, душить… Но она действительно бессильна, и ей остается только надеяться, что за все это время у нее получилось повлиять на меня в достаточной степени.

— Если ты вздумаешь что-нибудь учудить, то я об этом все равно рано или поздно узнаю, — выбрала запугивание… Даже интересно. — Евгений будет к тебе заходить после работы, будь добра, позаботься о том, чтобы накормить его. Как мне показалось, вы смогли найти общий язык и вроде понравились друг другу? — чуть смягчилась мама. Ох, мамочка, этот твой Евгений — подлый лжец, и, да, мы с ним нашли общий язык.

— Да, он достаточно милый, — я постаралась говорить непринужденно. Удивительно, но у меня вроде даже получилось!

— Вот и хорошо! Я сказала ему, чтобы он не стеснялся и приходил, а он заверил, что вы с ним договоритесь… Марина, и голову не теряй, будь добра, мне пока внуки не нужны, а тебе еще в институт поступать!

— О, Господи, мама! — закатив глаза к потолку взвыла я, а затем закрыла лицо руками.

— Ты меня поняла, — строго произнесла она, а потом, натянув на лицо улыбку, обняла меня и поцеловала. — Пожалуйста, не заставляй меня в тебе разочаровываться. В очередной раз.

Судя по всему, дома я осталась абсолютно одна, и папа, скорее всего, подхватит ее по дороге с работы. Так что, первым делом взяв в руки телефон, я отправилась на кухню и, бездумно запихивая в рот все съедобное, что попадалось под руку, я набрала Дмитрия Николаевича.

Но вызов сбросили, а после Лебедев прислал сообщение, в котором говорилось, что он сейчас на смене. Подняв глаза к кухонным часам, я с недовольством поняла, что проспала почти до полудня. Значит, если это не сутки, смена закончится ближе к вечеру. Меня и так сжирала совесть и, похоже, придется еще целый день мучиться.

«Нам надо поговорить. Во сколько ты заканчиваешь?»

Отправив сообщение, я снова принялась за еду. Бутербродик, еще один… Я невольно вспомнила эти вечные бутерброды с сыром, которыми меня частенько кормил Лебедев, и улыбнулась. Ответ не приходил долго. Это не из-за того, что он злится. Просто он занят. С чего я вообще взяла, что он злится? Я же не успела ничего объяснить, он ведь не будет накручивать, как я. Он же прекрасно понимает, что я ничего не могу сделать. Наливая вторую чашку кофе, я поняла, что терпение у меня отсутствует напрочь: я пила кофе, машинально выдирая распустившиеся ниточки из кружевной салфетки.

«После девяти. Что-то случилось?»

Когда телефон нажужжал, я бросилась к нему, как умалишенная, и, прочитав сообщение, сразу стала строчить ответ.

«И нет, и да. Я расскажу тебе. Я могу сегодня остаться у тебя?»

И, отправив ответ, я снова перешла в режим ожидания. Но на этот раз он затянулся. Завтрак мой, по времени больше походящий на обед, превратился в бездумное поглощение съестного, телефон упорно молчал, а уровень моего самоедства поднялся до небес. Умом я понимала, что надо себя чем-то занять — тогда, если время не пролетит быстрее, то хотя бы я смогу себя хоть чем-то отвлечь. Ну, хотя бы попытаться. Но я, подтянув ноги на табуретку и обняв их, на манер Васнецовской «Аленушки», склонила голову, буравя взглядом телефон и практически заклиная его, чтобы поскорее пришел ответ.

Но после того, как прошел час, а за ним пошел второй, мне показалось, что как-то глупо будет просто просидеть весь день, ожидая ответа от химика. В конце концов, он на смене, а работать на скорой — это не секретарем сидеть. Мало ли к кому их вызвали.

Пока я мокла в ванной, стоя под струями горячей воды, в квартире раздался звонок в дверь. Пришлось бежать открывать, накинув на влажное тело халат и убирая с лица мокрые насквозь пряди волос. Кого еще принесло? Если это Евгений, я его прибью. Честно говоря, я понятия не имела, работает ли он по субботам или нет. Настроение, и без того болтающееся на нуле, грозило упасть еще ниже.

Но, открыв дверь, на пороге я обнаружила вовсе не Женю. Насмешливо улыбаясь, засунув руки в карманы ветровки, в квартиру зашел Леша и потрепал мои волосы, отчего с них посыпались брызги.

— Мама приказала за мной следить? — недовольно спросила я, зачесывая снова волосы назад.

— Нет, я просто так зашел, проведать тебя и поесть. Ты что-то пропала, вот, испугался, что маман тебе совсем мозги промыла.