– Я боялся за нее. Разве тебе это не понятно? Фликинджер – алкоголик или наркоман, а то и два в одном, у него большой автомобиль, он убил кошку судьи Сильвера. Я боялся за нее. Мне пришлось действовать. Пришлось!

– Ты ведешь себя так, будто ты – единственный, кто когда-либо боялся за ребенка, но это не так. Я тоже боюсь за нее, и основная причина моего страха – ты.

Он молчал. Сказанное ею было слишком чудовищным для понимания.

– Продолжай в том же духе – и скоро мы вновь встретимся в суде, чтобы пересмотреть твои привилегии насчет общения с дочерью по выходным.

Привилегии, подумал Фрэнк. Привилегии! Ему хотелось выть. Вот что он получил за то, что поделился с ней своими истинными чувствами.

– Как она сейчас?

– Нормально. За обедом съела почти все, а потом сказала, что пойдет спать.

Фрэнк буквально окаменел, измятая банка выпала из руки. Вот что не давало ему покоя, совсем не вопрос, почему Нана дома, а не в школе. Он знал, как она реагирует на огорчение: идет спать. И он ее огорчил.

– Элейн… ты не смотрела телевизор?

– Что? – Она не понимала, чем вызвана такая смена темы. – Я пару раз включала «Дневное шоу» на Ти…

– Новости, Элейн! Новости! Это на всех каналах!

– О чем ты говоришь? Ты совсем ре…

– Поднимай ее с кровати! – проревел Фрэнк. – Если она еще не спит, поднимай ее с кровати! Немедленно!

– Ты несешь чушь…

Только это была не чушь. Хотел бы он ошибаться.

– Не задавай вопросов, просто сделай это! Немедленно!

Фрэнк разорвал связь и бросился к двери.

Джаред сидел в засаде, когда Эрик, Курт и Кент шумно протопали через лес со стороны средней школы, смеясь и бахвалясь.

– Наверняка газетная утка.

Джаред решил, что эти слова принадлежали Кенту и энтузиазма в его голосе поубавилось, в сравнении с разговором, который Джаред подслушал в раздевалке.

Об Авроре в школе уже знали. Девушки плакали в коридорах. Несколько парней тоже. Джаред наблюдал, как один из учителей математики, бородатый здоровяк, который носил ковбойки на кнопках и вел дискуссионный клуб, говорил двум плачущим десятиклассницам, что они должны взять себя в руки, поскольку все обязательно образуется. Преподававшая гражданское право миссис Лейфтон подошла и ткнула пальцем ему в грудь, аккурат между двух красивых кнопок. «Тебе легко говорить! – крикнула она. – Ты ничего об этом не знаешь! С мужчинами этого не происходит!»

Это было странно. Более чем странно. У Джареда все это вызывало ощущения, схожие с теми, что возникали при приближении мощного грозового фронта, с тошнотворными фиолетовыми тучами, подсвеченными молниями. Но тогда мир не казался странным. Тогда мир вообще не казался миром, превращался в какое-то иное место, куда тебя внезапно забросило.

Возможность сосредоточиться на чем-то еще приносила облегчение. Хотя бы на время. На эту операцию он отправился в одиночку. Называлась она «Разоблачение трех ублюдков».

Отец рассказывал ему, что шоковая терапия – или ЭСТ[21], как ее теперь называли – действительно была эффективным методом лечения некоторых психически больных людей и могла оказывать паллиативное действие на мозг. Если бы Мэри спросила Джареда, чего он добивался этой миссией, он бы сказал, что это нечто вроде ЭСТ. Если бы вся школа увидела и услышала, как Эрик и его дружки потрошат жилище бедной Эсси и отпускают шуточки насчет ее буферов – а Джаред полагал, что именно этим они и займутся, – это окажет на троицу «шоковое» воздействие и сделает их лучше. Более того, другие тоже могли испытать «шок» – и стать осторожнее в выборе спутников для свидания.

Тем временем тролли практически вышли на цель.

– Если это газетная утка, то суперутка. «Твиттер», «Фейсбук», «Инстаграм» – повсюду одно и то же. Женщины ложатся спать и покрываются каким-то дерьмовым коконом. И ты сам говорил, что видел это дерьмо на старой карге. – Эти слова определенно принадлежали Курту Маклеоду, настоящему хрену.

Первым на экране мобильника Джареда появился Эрик, перепрыгивающий через груду камней на границе территории Старой Эсси.

– Эсси? Крошка? Милая? Ты здесь? Кент хочет заползти в твой кокон и согреть тебя.

Для засады Джаред выбрал заросли высокого папоротника примерно в тридцати футах от навеса. Со стороны они казались густыми, но в центре была голая земля. Нашел Джаред и несколько клочков оранжево-белой шерсти. Вероятно, это место облюбовал какой-то зверь. Скорее всего лисица. Джаред лег, выставил айфон перед собой. Через просвет в листве нацелил камеру на Старую Эсси, которая лежала под навесом. Как и говорил Кент, что-то покрывало ее лицо, не паутина, а нечто гораздо более плотное, белая маска вроде тех, которые все уже видели в своих телефонах, в новостях и на сайтах средств массовой информации.

Одно сильно смущало Джареда: бездомная женщина была совершенно беззащитной, спасибо этой чертовой Авроре. Если бы Джаред поделился с Лайлой своей версией по части ЭСТ, как бы она отреагировала на его решение заснять все на видео, вместо того чтобы остановить это безобразие? Тут его логика дала трещину. Мать учила его стоять за себя и за других, особенно девушек.

Эрик присел на корточки у навеса, рядом с белым лицом Эсси. В руке он держал палку.

– Кент?

– Что? – Кент остановился в нескольких шагах. Он растягивал ворот футболки, на его лице читалась тревога.

Эрик коснулся палкой маски Эсси, отвел руку. Нити чего-то белого свисали с палки.

– Кент!

– Я сказал, что? – почти взвизгнул Кент.

Эрик покачал головой, глядя на Кента, словно тот его удивил, удивил и разочаровал.

– Ты же обкончал ей все лицо.

От гогота Курта Джаред непроизвольно дернулся, шевельнув папоротники. Но никто не обратил на это внимания.

– Да пошел ты, Эрик! – Кент подскочил к манекену Эсси и дал ему хорошего пинка, отбросив на валежник.

Но этот эмоциональный взрыв не смутил Эрика.

– Но зачем ты оставил ее подсыхать? Это не кошерно, оставлять свою кончину на лице такой милой старушонки.

Курт подошел к Эрику, чтобы получше рассмотреть белую маску. Покачал головой туда-сюда, машинально облизнул губы, оценивая Эсси, будто выбирал между мятными конфетами и мармеладом.

У Джареда засосало под ложечкой. Если они попытаются причинить ей вред, ему придется что-то делать, чтобы их остановить. Вот только остановить их он не мог, потому что их было трое, а он – один, и то, что он задумал, не имело отношения ни к правому делу, ни к социально ориентированной ЭСТ, ни к стремлению заставить некоторых людей думать. Он лишь хотел доказать Мэри, что он лучше Эрика, но, учитывая обстоятельства, соответствовало ли это действительности? Будь он лучше этой троицы, не оказался бы сейчас в таком положении. Он бы уже сделал что-нибудь, чтобы их прогнать.

– Я дам пятьдесят баксов тому, кто ее трахнет, – сказал Курт. Повернулся к Кенту. – Любому. Деньги сразу.

– Да пошел ты. – Надувшись, Кент направился к манекену и принялся его топтать, ломая пластмассовую грудную клетку.

– Только за миллион. – Эрик, который по-прежнему сидел на корточках у навеса, наставил палку на Курта. – Но за сотню я проделаю здесь дырку… – Он похлопал палкой по правому уху Эсси. – И нассу в нее.

Джаред видел, как поднимается и опадает грудь Эсси.

– Правда? За сотню? – Курта явно так и подмывало согласиться, но сто долларов были большими деньгами.

– Нет, я пошутил. – Эрик подмигнул своему дружку. – Не буду заставлять тебя за это платить. Сделаю бесплатно. – Он склонился над Эсси, нацеливая конец палки, чтобы пробиться сквозь белое вещество к уху Эсси.

Джаред понимал, что должен вмешаться. Он не мог просто наблюдать и записывать происходящее на айфон, пока они так с ней поступают. Тогда почему ты не шевелишься? – спросил он себя. А его айфон, зажатый в потной руке, неожиданно выскользнул из нее и с треском упал в папоротник.