Удача возникла у ворот Олега Саянова славным апрельским утром. Удача прибыла на кроваво-красном «порше».

Удача была двусмысленной, как улыбка сутенера. Тот сорт удачи, который не часто еще встречался в жизни Олега Саянова с тех пор, как он имел глупость поселиться на Рублевке.

Зачем понадобилось Олегу Рублевское шоссе, он и сам не знал. Серьезный и успешный ученый, Олег Саянов был далек от дешевого тщеславия и примитивных понтов. Возможно, это был жест, призванный доказать старшему брату, что он, Олег, тоже кое-чего добился в этой жизни.

У Саянова-старшего дома на Рублевском шоссе не было. У него был пентхауз в центре Москвы. Брата звали Тенгиз Тенгизович. Но несмотря на экзотическое имя-отчество Саянов-старший был русским. Просто в их семье старшим сыновьям всегда давали имя Тенгиз. То есть на самом деле настоящим именем было не Тенгиз, а Тенгус, но настоящее родовое имя Саяновых не следовало знать всем подряд. Почему?

А Бог знает… Фамильная традиция. Поэтому – Тенгиз. Их отца тоже звали Тенгизом Тенгизовичем. А деда – Тенгизом Ивановичем. Потому что прадед был не первым, а вторым сыном. Прадед Иван Саянов приехал в Москву откуда-то из Сибири. Может – с Алтая. Иван Саянов не любил об этом говорить. Что-то нехорошее случилось с ним и его родными в суровые годы Гражданской войны. Такое, что он, Иван Саянов, остался последним в роду. И умер очень рано. Но сына родить успел. Тенгиза Ивановича Саянова, Олегова деда.

Кроме родового имени, в семье из поколения в поколение передавалась невероятно гибкая сабля в сафьяновых ножнах, которую можно было при желании использовать вместо пояса, и «семейное» искусство рукопашного и сабельного боя. Искусство «наследовалось» всеми сыновьями, сабля, естественно, старшим.

Так что Олегу заполучить семейную реликвию не светило. Но своя сабля у него тоже была. Превосходный клинок, очень похожий на фамильный раритет. Саблю подарил дед. Внуку на пятнадцатилетие – к ужасу невестки и жгучей зависти одноклассников.

Но отнять у Олега грозное оружие никто не посмел. С дедом в их семье не спорили, ибо дед был – глыба. Орел-полковник, объездивший полмира (это в советские-то времена!), с кучей всевозможных наград, которые никогда не носил. Он-то и обучал Олега семейному воинскому искусству. Вполне успешно обучал.

Олег вообще был способным парнем. Веселым и жизнерадостным, походя овладевавшим всевозможными вершинами. Лет до семнадцати он считал себя воином, с восемнадцати до двадцати двух – поэтом и прожигателем жизни, а на последнем курсе университета всерьез увлекся наукой, которая и стала его профессией.

Дед умер три года назад. В Африке. Подхватил там какую-то злую инфекцию. Тело привез брат Олега. В закрытом гробу. Похоронили полковника рядом с женой, которая умерла намного раньше. На похоронах было очень много народу. Родственники, друзья семьи, коллеги… Олег обратил внимание на группу немолодых неприметных мужчин, которых никогда прежде не видел. На их венке было написано: «Другу и наставнику». Однако в ресторане, который арендовал брат для поминок, их уже не было.

Смерть деда была горем для всех Саяновых. Отец неделю на работу не ходил, брат был чернее тучи…

Олегу перенести утрату помогла работа. В лаборатории он забывал обо всем.

Вообще, к удивлению родственников, ученый из Олега Саянова получился вполне преуспевающий. Он читал лекции в дюжине университетов, написал больше двухсот статей и стал счастливым обладателем тринадцати патентов, двенадцать из которых интересовали исключительно коллег доктора Саянова, зато тринадцатый после трехмесячного аукциона был куплен корпорацией «Кемикл Индастри» за девять с половиной миллионов евро.

Внезапно разбогатевший Олег Саянов сказал как-то своему брату, что желает вложить пару-тройку миллионов европейских дензнаков в кусок земли на берегу какого-нибудь теплого моря. И вот – пожалуйста.

– Давай, – одобрил братец. – Цены растут. Вкладывай, пока все не профукал.

То есть братец Олега использовал куда более циничное словцо. Тенгиз Саянов не был деликатным человеком. Зато он был очень богат. А с тех пор, как стал президентом какой-то нефтяной корпорации в одной Богом забытой африканской стране, так и вовсе превратился в финансового магната. К младшему брату он всегда относился свысока. Как и положено старшему и очень богатому брату относиться к младшему и бедному. Сравнительно бедному.

Надо отметить, что к моменту, когда у ворот саяновского особнячка остановился упомянутый «порше», большая часть заработанных миллионов уже уплыла со счета Саянова-младшего.

Не то чтобы он их прокутил… Изрядная часть все-таки была потрачена не впустую. Например, на этот особнячок. Но Саянов-старший привык обращаться с деньгами иначе. Деньги должны приносить деньги, считал он. И предложил младшему инвестировать денежки в одно из своих предприятий. Нет, наживаться на брате он не собирался. Просто полагал, что тот с такими деньгами обращаться не умеет. Надо помочь. Впрочем, когда Олег отказался, брат не настаивал. А когда потребовалось – помог. Конкретно.

Удача на красном «порше» прибыла к Олегу Саянову именно с подачи брата.

Удача была черной. Но не полностью. Зубы у удачи были белые. И костюм тоже. Белый костюм – пусть и не эксклюзив от известного кутюрье, но очень хорошего покроя. Звали удачу Винченцо Винченца. По-русски он говорил с французким акцентом, а по-английски – с калифорнийским. То есть произношение у элегантного мусью было хреновое. Зато его предложение показалось Олегу весьма неплохим.

– Мсье, – сказал темнокожий парень в белом костюме, улыбаясь во все тридцать два зуба, – не хотите ли купить остров, мсье?

– Хоть целый архипелаг! – откликнулся Саянов.

Но гость не шутил. Да, он действительно предлагает господину Саянову остров. И цена этого острова просто смехотворна.

– Почему же тогда остров еще не продан? – поинтересовался Олег.

Потому что, согласно завещанию покойного владельца, покупатель должен быть обязательно русским, неженатым, бездетным, ростом не менее шести футов, не младше тридцати семи лет… Воспроизведение всего перечня заняло у черно-белого Винченцы минуты четыре. Отбарабанено было без запинки. Олег запомнил примерно треть. Но и этой трети было достаточно, чтобы понять: мсье Винченце пришлось повозиться, прежде чем он отыскал подходящую кандидатуру. Сначала, впрочем, кандидатом в покупатели был Олегов братец. Но Винценца не знал, что у братца имеется сынишка двадцати двух лет. Правда, рожденный вне брака. Тем не менее Саянов-старший из списка кандидатов выпал. А вот его младший брат вписался в перечень идеально.

– Вы подходите превосходно! – сверкнул белыми зубами мсье Винченца.

– Допустим, – не стал спорил Олег. – Вопрос: подойдет ли мне цена?

– О! Цена подойдет непременно! – обрадовался Винченца.