Корнелий сидел ошарашенный, в голове бились, пульсируя, метались мысли, и ни одна из них не была выходом из положения. Произошедшее не складывалось в четкую логически стройную картинку. Оставалось обреченно ждать, словно тельцу на заклании.

Когда из мрака луна вырисовала очертания склепов и кресты кладбища – свернули на проселочную дорогу, прямо в густой мрак, разрезая светом длинные коридоры, увенчанные склонившимися ветками с дрожащей треугольной желтоватой листвой.

У возникшей из мрака арки глаза Корнелию закрыла тесная повязка, будто черная птица крылом.

Когда от нее разрешили освободиться - он зажмурился от яркого света.

Он находился в большом доме и его решительно повели бесконечными зеркальными коридорами. Шли долго и оставалось удивлялся наличию такого громадного дома в окрестностях города.

В зале навстречу им вышел невысокий стройный мужчина весьма приятной наружности неопределенного возраста. Волосы его были подобны крылу ворона, зачесаны аккуратно назад, оставляя выразительным хорошей лепки лицо, подбородок чисто выбритого лица украшала неглубокая ямка. В темных глазах поблескивал розоватый огонек.

- Мне очень приятно приветствовать вас, мастер, в своем доме. Надеюсь с вами не обращались дурно? – сказал он звонким голосом.

Глаза встречавшего ввинтились кроваво-красными огоньками в глаза Корнелия, и он сам ответил:

- Да, знаю, обращались нетактично, простите. Прочел ваши мысли. Я хочу начать со стихов, а потом перейдем к деловому предложению.

Жизнь – прекрасная роза, которая,

Сияет пурпуром в ночной тишине.

Мы идем в темноте, мы ищем опору,

А находим лишь проблемы вдвойне.

А когда мы, учуяв аромата зовы,

Бежим, совета ни у кого не спросясь,

То обретаем либо счастья оковы,

Либо находим на лепестках грязь.

Сказав эти странные слова, хозяин пригласил гостя присесть к камину.

Красно-синие сполохи танцевали в темной пещере печи.

Кресла стояли друг напротив друга, поэтому, оставшись только вдвоем, хозяин и Корнелий долго изучали друг друга глазами.

Корнелий только сейчас открыл в себе возможность слышать отдельные мысли и очень удивился новой способности. В то же время с каждой секундой страх сжимал его сердце, силы оставляли, накатывало волнение.

«Поможешь, кукла, вдохнуть жизнь, награда», - видел Корнелий в черной голове хозяина дома.

- Я думаю, мы обменялись визитными карточками, - произнес хозяин.

- Я хотел бы знать, зачем меня сюда привезли? – спросил Корнелий.

Хозяин усмехнулся.

- О, я знаю, что вас мучает неизвестность. Проникнуть в мои мысли, ощутить весь замысел вы, конечно, не можете. Впрочем, о деле потом. Всякому плоду нужно созреть. Я попрошу вас отужинать со мной. И прошу не отказывать. О деле поговорим потом.

Хозяин пригласил гостя в соседнюю комнату.

Она была ярко освещена с помощью множества свечей.

Стол был сервирован на две персоны, и выбор блюд поражал. Несмотря на то, что кухня, вероятно, была отменной, и ужин проходил в полной тишине, Корнелий никак не мог сконцентрироваться на приеме пищи. Он это делал механично и безвольно, словно робот. Мысли хозяина уже не отражались в его мозге, прямого взгляда он избегал.

Также безвольно Корнелий попрощался и пошел на отдых в отведенные ему покои.

И лишь здесь к нему вернулась способность контролировать себя и соображать. Он несколько воспрянул духом.

***

«Он выпустит меня отсюда, но обязательно возьмет под контроль, обязательно!» - думал Корнелий. – «Необходимо как-то выйти из сложного положения. Но как? Нужно что-то предпринять...»

Он сел, зажег лампу, увидел книжный шкаф и пробежал взглядом по полкам.

- Мне нужно, - думал он, скользя взглядом по корешкам.

Он четко представил, что ему нужно, и полка расплылась, изогнулась волной, вновь начала рисоваться из маленьких голубоватых точек и соткалась в стройный ряд книг.

Рука сама потянулась к синему томику Каверина.

Наугад раскрыл. И сразу нашел то, что ему необходимо - просто томик сам развернулся нужными страницами. Прочел литые и точные строчки писателя и, взяв лампу, подошел к тяжелой, узорчатой двери. Когда тень под лучами лампы упала поперек выхода, он силой захлопнул дверь.

Дверь ударила гулко, казалось, пошатнулся дом. Эхо разбилось сотнями осколков в уголках здания.

Корнелий на какое-то время замер, прислушиваясь – в воздухе застыла тишина. Рядом колыхалась зыбкая тень, будто сотканная из серого воздуха и лунного света.

Он мягко подошел к высокому венецианскому окну и осторожно отворил его, глядя в темнеющие заросли. Оглянулся – отделившаяся от него тень ступила несколько шагов, пошатываясь, а потом легко, словно пушинка, опустилась в кресло.

Корнелий натянул куртку и полез в окно. По лозам винограда стал спускаться. Потом мягко спрыгнул на клумбы.

Огляделся под серебристым куполом лунного сияния в сырой и прохладной тишине. Вся клумба была усеяна осыпавшимися дивными красными листьями.

Кто-то ткнулся о его штанину.

Корнелий быстро оглянулся и увидел огромного пса. Тот стоял, принюхиваясь. А затем, под взглядом Корнелия, прижал уши и заскулил.

«Ну, дружище, ты меня не съешь? Не съешь, хороший. Ты знаешь дорогу? Ну, как мне выбраться отсюда?»

Корнелий отдал немой приказ, и пес медленно побежал, останавливаясь, оглядываясь, как бы подзывая своего спутника.

Корнелий шёл неуверенно, с волнением думая об Элени. Что-то внутри него подсказывало, что девушки здесь нет!

Чуть наклонившись, он побежал за псом, петляя между ржавых кустов и осыпавшихся декоративных деревьев.

Высокая ограда выросла непреодолимой преградой на пути. Но пес не останавливался, он будто звал его за собой, дальше. Небольшая железная калитка притаилась за колючим кустарником.

Корнелий оглянулся - луна заливала серые деревья мертвенным цветом.

Дверь не подавалась. Корнелий старался сконцентрироваться. Потом его губы произнесли сами собой неведомые строки:

Замки не скроют выход к свету,

Слова волшебные сильней!

Ни за брильянты, ни за монету,

Не обретешь свобод теней.

Калитка медленно подалась. Корнелий сам удивился тому, какими удивительными способностями он обладал!

«Словно во сне», - подумал он.

Выйдя за пределы сада, он оглянулся на пса. Тот стоял неподвижно, лишь глаза угольками светились во полумраке. Прикрыв калитку, Корнелий побежал среди высоких деревьев, больше по интуиции выбирая направление.

Лишь под утро, исцарапавшись в кустах, хорошо проплутав в молочном тумане, он вышел на трассу, распознав ее по звукам машин. Тормознул ранний автобус, шедший из пригорода.

В городе гулял разноцветный ветер, сыпал водопадами багряно-желтую листву.

Когда Корнелий подходил к своему подъезду, то ощутил что-то враждебное. Не хотелось идти, но, преодолевая себя, он подошел.

У подъезда сидел человек из загородного дома. Одной рукой он опирался на трость, рядом с ним грозной черной горой застыл пёс, который теперь уже не казался таким добродушным.

- Господин Корнелий, я рад нашей новой встрече. Вы покинули наш дом так внезапно, оставив в нем свою несчастную тень, которая не могла найти себе покоя. Но, к счастью, Ценур, мой пес, проследил за вами, да и догадаться, куда вы пойдете, не составило труда.

- Что вам от меня нужно? – глухо спросил Корнелий.

- Всего лишь выполнение нашей просьбы, - ответил хозяин.

Он представился:

- Зовите меня Яном Рэтом.

Но Корнелий мрачно сказал:

- Верните мне Элени. Иначе никакого разговора не будет.

Ян Рэт пристально посмотрел на него и кивнул: