Женщины закивали.

– Для простых людей мы, конечно, колдуньи. Мы можем снимать сглаз и порчу, отводить привороты. Руками залечиваем ожоги, раны и даже несложные переломы. Нам под силу заглядывать в прошлое и будущее, этим мы пользуемся, чтобы предотвратить беду, которая грозит человеку. Еще мы видим домовых. А вообще мы обыкновенные, такие же, как и все.

Женщины заулыбались.

– Всевышний многие века подряд дарует нам нашу силу именно потому, что мы не грешим. Мы только лечим. Так что про всякие колдовские штучки забудь, – столетняя сурово посмотрела на правнучку, та смиренно опустила голову, – и вообще разговор сейчас не об этом…

Все снова замерли.

– Среди книг и рукописей есть отдельный листок… не бумаги, а холста. Запись на нем сделана на старорусском языке. В целом холст неплохо сохранился, потому что покрыт чем-то вроде сосновой смолы. Моя мать строго велела мне его беречь. На холсте упоминание о некой шкатулке. Эта шкатулка принадлежит нашей семье, передается от матери старшей дочери. Наша задача – всегда держать ее при себе, охранять и ни в коем случае не открывать.

– Что за шкатулка? Что в ней? Почему ее нельзя открывать? – посыпались вопросы, младшие женщины удивленно переглядывались, до сегодняшнего вечера для них это было тайной.

– Моя мать ничего не рассказала мне, потому что сама ничего не знала. Она только сказала, что шкатулка не должна попасть в чужие руки, никто не должен ее найти. Шкатулку надо хорошо спрятать. И не открывать! – прапрабабка снова сделала ударение на последних словах.

– А где она сейчас? – с придыханием спросила молодая Светлана.

– В надежном месте. Мы зарыли ее в лесу, – после паузы произнесла Столетняя и посмотрела на свою дочь, та молча кивнула.

– Что в ней может быть? – женщины не сводили со старшей глаз.

– Не знаю! Но думаю то, что никто не должен видеть! – твердо ответила та. – Для этого вас и позвала. Поклянитесь, что никогда не заглянете внутрь. На иконе клянитесь! – она взяла в руки потемневший от времени лик Богородицы, написанный на липовой доске.

Женщины по очереди произнесли клятвы и молитвы и приложились к образу.

– Вот и славно, – облегченно вздохнула Столетняя, посмотрела на кровать и ласково улыбнулась, – заснула уже наша младшенькая. Берегите ее, девочки. Идите, уложите ее, – кивнула она Свете и ее матери, а своей дочери сказала, – помоги мне прилечь, устала я… и посиди со мной.

Уже лежа в постели, Столетняя глубоко вздохнула, – слушай, что скажу. Я недавно заглядывала в будущее, и вот что увидела. Через десять лет твоему зятю предложат хорошую дачу недалеко от Москвы. Не раздумывайте, соглашайтесь сразу и перебирайтесь со своим дедом туда. Будете ближе к молодым, Светке поможете Настю вырастить. А этот дом продайте…

– Мам, да как можно-то? Здесь жили твои родители, потом вы с папой, шутка ли – полвека… на местном кладбище все похоронены, – расстроилась дочь.

– Не спорь! – перебила ее Столетняя, – кому он нужен, этот дом? Это пока здесь большая деревня, колхоз, жизнь кипит. А потом молодежь в города подастся, рано или поздно опустеют все дома, никого не останется, одни старики. Да и от цивилизации далековато. Глушь, одним словом. А деловые люди эту землю к рукам приберут, захотят организовать здесь хозяйство, будут давать за участок хорошие деньги … продавайте, не жалейте. Иконы забери и домовых не забудь, обязательно возьми их в новое жилье, они тебе всегда помогут.

При этих ее словах тихо сидящие домовые Митрофан и Евдокия закивали головами.

– Настю береги, всему ее научи… хотя она и так все знает, да получше нас. Завтра-послезавтра окрестим ее в старой церкви, там место доброе, намоленное и батюшка истинный православный. А после крестин я от вас уйду … пора уж мне туда… да и муж мой покойный последнее время часто снится, к себе зовет, соскучился, говорит…

Дочь поправила платок у матери на голове, та узловатой старческой рукой схватила ее за пальцы и посмотрела в глаза.

– А самое главное – выкопай шкатулку и перепрячь ее. Но только так, чтобы вы с девчонками легко могли ее найти, а другие нет. И будь осторожнее, не заноси ее в жилье. Помнишь, как в тысяча девятьсот пятнадцатом году после похорон твоей прабабушки мы перебрались в этот дом? Сначала переехали мы с мужем и родителями. Тебя с грудной дочкой перевезли позже. Так вот. Мы с матерью не сразу нашли тайник для шкатулки, поначалу спрятали ее в сенях. Всего один вечер и одну ночь была она в доме. Но всё словно с ног на голову перевернулось. Мне было жутко так, как не было ни до, ни после… думаю, что все из-за нее…

Она тяжело вздохнула.

– …помнишь, как мы с тобой во время войны за дровами в лес ходили? И сколько раз волки по нашим следам шли. Я их не боялась. И когда нашу деревню бомбили, тоже не боялась. А в ту ночь дрожала, заснуть не могла, мерещились всякие ужасы. И все мои домашние не спали. Мой муж, здоровый мужик, от страха зубами лязгал. Отец, промысловик-охотник, в молодости в тайгу на несколько месяцев в одиночку уходил, а той ночью хныкал, как младенец. И собака во дворе, как безумная выла. На следующее утро еще не рассвело, а мы с матерью эту шкатулку схватили, обмотали брезентом и прямиком в лес. Целый день подходящее место искали. Пока не спрятали ее надежно, о возвращении домой и не думали. И пока мы в лесу бродили, тишина стояла мертвая. Даже птицы перестали петь, и солнечный свет померк. А как зарыли, снова все на свои места вернулось.

Обе женщины перекрестились.

– Не знаю, что в ней лежит, – продолжила Столетняя, – наверное, что-то страшное, если открывать ее запрещено. Поэтому схорони ее надежно, а перед своей смертью девчонок всех вместе собери и еще раз про нее напомни! И строго настрого запрети к ней прикасаться!

Дочка кивала.

– И вот еще что. Время сейчас совсем другое, не то, что при моей и твоей молодости. После войны прошло уже двадцать лет. Растут города, строятся крупные заводы, наука на месте не стоит, человек вон в космос полетел. Все развивается: и промышленность, и сельское хозяйство, и культура. Найдите с девчонками каких-нибудь ученых, кто сможет перевести надпись на холсте. Может, в этом послании и кроется тайна. Глядишь, разгадаем ее и поможем нашей двадцать пятой девочке, нашей Анастасии.

***

Время шло, Настя росла. До десяти лет она была частой гостьей в старом доме своих прабабушки и прадеда. Дом был расположен в живописном месте на берегу реки, со всех сторон деревню обступали леса.

Старики души в правнучке не чаяли, все свое время посвящали ее воспитанию, особенно старалась прабабушка. Вдвоем они ходили по лесам и лугам и собирали разные снадобья. Это были коренья, травы, грибы и ягоды.

Прабабушка водила Анастасию по непролазным чащам, учила ориентироваться в лесу по солнцу и стволам деревьев, показывала в густых ветвях птичьи гнезда. Еще охотно рассказывала девочке сказки и напевала песни, а вот для чего нужны те или иные растения, объясняла крайне редко. Анастасия особо и не спрашивала. К своему удивлению она часто ловила себя на мысли, что и сама все знает. Она сразу определяла, какой корень прабабушка выкопает, а какой оставит, какой стебелек сорвет, а на какой и не взглянет.

Если прабабушка что-то готовила на кухне, она никогда не просила правнучку помочь. Та тихонько сидела рядышком за массивным деревянным столом и, подперев щеки кулачками, с интересом наблюдала за неторопливыми движениями старой женщины.

Много лет спустя, когда прабабушки уже не было в живых, Анастасия заметила, что ее движения один в один похожи на прабабушкины. Она так же держала нож, так же чистила овощи и резала их в суп или в рагу одинаковыми ровненькими дольками или кубиками.

Прабабушка тоже внимательно наблюдала за правнучкой. Необыкновенные способности проявились у Насти очень рано. Однажды два маленьких котенка, надолго оставленные матерью кошкой без присмотра, выбрались с чердака на крышу сарая и упали вниз. Услышав жалобный писк, девочка бросилась на помощь. Прабабушка побежала следом за правнучкой и увидела, как та подскочила к котятам, посмотрела на них, но в руки взяла только одного, хромого, ко второму даже не притронулась. Она бережно прижала к себе маленький пушистый комочек и присела на деревянную скамейку. Котенок поначалу еще пищал, а потом успокоился в руках девочки и притих, Настя гладила его по головке и массировала маленькую лапку.