Только я расставил в ряд графины перед старым мистером Эблуайтом (который заменял хозяина дома), как на террасе раздались звуки, до такой степени испугавшие меня, что я тотчас же лишился всех светских манер. Мы переглянулись с мистером Фрэнклином: это был звук индийского барабана. Я готов был поклясться, что фокусники возвратились к нам, узнав о появлении в нашем доме Лунного камня.

Когда они уже обходили угол террасы, я поспешил к ним, чтобы отослать их прочь. Но, к несчастью, две тараторки опередили меня. Они выбежали на террасу, как пара фейерверочных ракет, с нетерпением желая взглянуть на фокусы индусов. Другие дамы последовали за ними, и, наконец, вышли и мужчины. Прежде чем вы успели бы сказать «Господи помилуй», мошенники начали свое представление, а тараторки уже целовали хорошенького мальчика.

Мистер Фрэнклин стал возле мисс Рэчел, а я позади нее. Если наши подозрения были справедливы, она, ничего не подозревая, показала индусам алмаз на своем платье.

Не могу сказать, какие шутки они представляли и как они представляли. Раздосадованный неудачным обедом и рассерженный на мошенников, подоспевших как раз вовремя, чтобы увидеть алмаз собственными глазами, я, признаюсь, совсем растерялся. Первое, что я помню, это внезапное появление на сцене индийского путешественника мистера Мертуэта. Обойдя полукруг стоявших или сидевших гостей, он спокойно подошел сзади к фокусникам и вдруг заговорил с ними на их родном языке.

Если бы он пронзил их штыком, я сомневаюсь, испугались ли бы индусы сильнее и повернулись ли бы к нему с такой же быстротою, как сейчас, услыхав первые слова, сорвавшиеся с его губ. Через минуту они уже кланялись ему самым вежливым и раболепным образом. Обменявшись с ними несколькими словами на неизвестном языке, мистер Мертуэт ушел так же спокойно, как пришел. Главный фокусник, исполнявший роль переводчика, опять повернулся к зрителям. Я приметил, что кофейное лицо этого человека сделалось серым, после того как мистер Мертуэт поговорил с ним. Он поклонился миледи и объявил ей, что представление кончилось. Тараторки, чрезвычайно разочарованные, вскричали громко: «О!» – направленное против мистера Мертуэта за то, что он остановил представление. Главный фокусник униженно приложил руку к груди и во второй раз сказал, что представление кончено. Мальчик стал обходить всех со шляпой. Дамы ушли в гостиную, а мужчины (за исключением мистера Фрэнклина и мистера Мертуэта) возвратились к своему вину. Я с одним из лакеев пошел вслед за индусами, чтобы выпроводить их подальше от нашего дома.

Возвращаясь через кустарник, я почувствовал запах табака и увидел мистера Фрэнклина и мистера Мертуэта (последний курил сигару), медленно ходивших взад и вперед между деревьями. Мистер Фрэнклин сделал мне знак, чтобы я подошел к нему.

– Это, – сказал мистер Фрэнклин, представляя меня знаменитому путешественнику, – Габриэль Беттередж, старый слуга и друг нашего семейства, о котором я сейчас вам говорил. Повторите ему, пожалуйста, все то, что вы сейчас сказали мне.

Мистер Мертуэт вынул сигару из рта и со своим обычным утомленным видом прислонился к дереву.

– Мистер Беттередж, – начал он, – эти три индуса такие же фокусники, как мы с вами.

Новая неожиданность! Само собой, я спросил у путешественника, не встречался ли он с этими индусами прежде.

– Никогда, – ответил мистер Мертуэт, – но я знаю, что такое индусские фокусы. Все, что вы видели сегодня, это только очень плохое и неловкое подражание им. Если мой большой и долгий опыт не обманывает меня, эти люди – брамины высокой касты. Я сказал им, что они переодеты, и вы видите, как это их смутило, хотя индусы очень искусно умеют скрывать свои чувства. В их поведении есть какая-то тайна, которой я объяснить не могу; они вдвойне погрешили против своей касты, – во-первых, переехав через море, во-вторых, переодевшись фокусниками. В той стране, где они живут, это страшное преступление. Должна быть очень серьезная причина для этого и какое-нибудь не совсем обыкновенное оправдание, чтобы они получили возможность снова быть принятыми в свою касту, когда возвратятся на родину.

Я онемел от изумления. Мистер Мертуэт продолжал курить свою сигару. Мистер Фрэнклин, маневрируя, как показалось мне, между различными сторонами своего характера, прервал молчание, заговорив в милом итальянском стиле, сквозь который проглядывал прочный английский фундамент:

– Я не решился бы, мистер Мертуэт, беспокоить вас нашими семейными делами, которые не могут вас интересовать и о которых я сам не весьма охотно говорю вне нашего домашнего круга. Но после ваших слов я считаю себя обязанным, в интересах леди Вериндер и ее дочери, рассказать вам о том, что, может быть, даст вам в руки ключ. Я говорю с вами по секрету, и, смею надеяться, вы этого не забудете.

После такого предисловия он передал индийскому путешественнику (перейдя к ясному французскому способу изложения) все, о чем рассказывал мне на Зыбучих песках. Даже бесстрастный Мертуэт до того заинтересовался этим рассказом, что дал потухнуть своей сигаре.

– Что говорит вам обо всем этом ваш опыт? – спросил мистер Фрэнклин в заключение.

– Мой опыт говорит, – ответил путешественник, – что вы были гораздо ближе к смерти, чем бывал я в своей жизни, мистер Блэк, а этим много сказано.

Пришла очередь удивиться самому мистеру Фрэнклину.

– Неужели это так серьезно? – спросил он.

– По моему мнению, да, – ответил мистер Мертуэт. – Я не могу сомневаться после всего рассказанного вами, что возвращение Лунного камня на его место, на чело индусского идола, есть причина и оправдание того нарушения закона касты, о котором я вам говорил. Эти люди будут ждать удобного случая с терпением кошек и воспользуются им со свирепостью тигра. Как вы избавились от них, я понять не могу, – прибавил знаменитый путешественник, снова закурив свою сигару и пристально глядя на мистера Фрэнклина. – Вы разъезжали с алмазом взад и вперед здесь и в Лондоне, и вы еще живы! Постараемся это разъяснить. Я полагаю, оба раза вы вынимали алмаз из лондонского банка среди белого дня?

– Да, – ответил мистер Фрэнклин.

– И на улицах тогда было много народа?

– Много.

– Вы, разумеется, назначили время, в какое должны были приехать к леди Вериндер. Отсюда до станции местность уединенная. Вы приехали в назначенный день?

– Нет, я приехал четырьмя часами ранее назначенного срока.

– Позвольте поздравить вас с этим! Когда вы отвезли алмаз назад?

– Я отвез его через час после приезда сюда и за три часа до того, как меня ожидали здесь видеть.

– Позвольте опять вас поздравить! Вы привезли его обратно один?

– Нет. Я приехал с моим кузеном, кузинами и грумом.

– Позвольте поздравить вас в третий раз! Если когда-нибудь вы вздумаете попутешествовать вне границ цивилизации, мистер Блэк, дайте мне знать, и я поеду с вами. Вы счастливый человек.

Тут я вмешался. Мои английские взгляды не мирились с подобными вещами.

– Неужели вы хотите сказать, сэр, – воскликнул я, – что индусы лишили бы жизни мистера Фрэнклина, чтобы овладеть своим алмазом, если бы он предоставил им эту возможность?

– Вы курите, мистер Беттередж? – спросил путешественник.

– Курю, сэр.

– Очень вы дорожите той золой, которая остается на дне вашей трубки?

– Нисколько не дорожу, сэр.

– В той стране, из которой приехали эти люди, так же мало дорожат жизнью человека, как вы – золой вашей трубки. Если бы жизнь тысячи человек стояла между ними и возвращением алмаза и если бы они думали, что могут убить этих людей безнаказанно, они убили бы их всех. Жертва кастой дело серьезное в Индии, жертва жизнью не значит ничего.

На это я высказал свое мнение, что это шайка воров и убийц. Мистер Мертуэт высказал свое мнение, что это удивительный народ. Мистер Фрэнклин не высказал никакого мнения, а возвратил нас к делу.

– Они видели Лунный камень на платье мисс Вериндер, – сказал он. – Что теперь делать?