— Вот беркут, кстати, им бы понравился. Они кучу денег жертвуют «зеленым», помогают разным фондам и всякое такое, — усмехаюсь. — Их заинтересовало, что мы делаем в постели и захочешь ли ты быть «сверху». Вот этого я не ожидал.

Сажусь на кровать и притягиваю к себе Мартина, утыкаюсь лицом. Мартин замирает, а потом от души хохочет.

— Даже так? Может, спустится и ответить им на этот вопрос? — он гладит по плечам. — Шучу, конечно.

— А я бы посмотрел на их лица, — ласкаю бедра. Жаль, что только это и могу себе позволить, Мартин возбуждает уже тем, что в одной со мной комнате.

— Пойдем завтракать, и не забывай — здесь мы хозяева.

Мартин

Хозяином я себя не чувствую. Захожу следом за Шонов в кухню и застываю под взглядами его родителей, чувствуя себя неуклюжим, никчемным, и абсолютно ненужным. Словно бездомная, грязная собака посреди дворца. Только долго загоняться мне не дает Диана, влетев на кухню, она садится прямо посреди стола и кидает на него огромную форель. Уже копченную.

— Мда, Шон, она опять это сделала! — не выдержав, смеюсь.

— Знал бы, оставил бы холодильник пустым, — шутит Шон, когда Джудит коротко взвизгивает.

— Это беркут, — поправляет очки Доминик. — И она настоящая красавица.

— Очень редкий вид птицы-домушника с навыками профессионального вора, — комментирует Шон.

— Неудивительно. Когда исконно дикие звери вынужденно живут рядом с людьми и им не хватает еды, приходится «одалживать» ее у людей, — Джудит протягивает руку к Диане, но та хищно растопыривает крылья.

— Ди, — тихо одергиваю я, и она тут же поворачивает ко мне голову, — девочка моя, в следующий раз тащи десерт!

Фамильяр что-то кричит и гордо, важно проходится по столу ко мне. Я глажу грудку, взъерошиваю перья еще больше, слегка щелкаю по клюву. Мама Шона заворожено наблюдает за нашим общением, но стоит женщине протянуть руку, как Диана едва не цапает и только то, что я закрываю ладонь Джудит своей, спасает ее от пары сломанных пальцев.

— Вы ей не нравитесь, не нужно пытаться прикоснуться, она все же не декоративная собачка, — поддеваю я и тут же прикусываю язык, виновато смотрю на Шона.

— Твоя птица, — пожимает он плечами. Джудит просительно смотрит на Диану, но, смирившись, вздыхает.

— Мартин, ты спишь с моим сыном или как это называется, учитывая ваш общий пол, — я поперхнулся от такой прямолинейности Доминика. Он поправляет очки и продолжает: — Шон этим, видимо, доволен. Однако, он мой единственный сын и, если ты его предашь, заметь, предашь, а не разлюбишь и уйдешь, я найму людей, которые отрежут тебе яйца.

— Папа! — кричит Шон и прижимается со спины, затыкая мне уши, словно маленькому ребенку.

Я весело смеюсь и качаю головой, тихо, зло бросаю:

— Не знаю, как это называется у вас, но я буду воспринимать ваши слова как угрозу. Забавно… Есть только одно маленькое но… Не все решают деньги и, поверьте, не будь вы отцом моего любимого человека, вы бы подавились своими словами.

Внутри закипает неконтролируемая злость, она скребется словно дикий зверь. Диана рвется к Доминику и легким движением снимает очки и легко перекусывает дужку. Я же разворачиваюсь и выхожу из кухни, фамильяр вылетает следом.

— Он неуправляемый, чокнутый, — громкий шепот Джудит режет уши, но голос Шона успокаивает.

— Мартин отреагировал соответственно и, хоть я вас люблю, но вы нарываетесь, — говорит Шон.

Я отхожу, опускаюсь по стене и, спрятавшись от взглядов в гостиной, поджигаю на ладони небольшой огонек. Это дает выход злости, и я возвращаюсь в кухню уже спокойным, Диана садится на холодильник, я занимаю свободный стул и, игнорируя родителей Шона, прошу его:

— Сделаешь мне завтрак?

— С радостью, — улыбается Шон. — Чего желаешь?

— Ну, зная твои кулинарные способности… Вафли и, если можно, пару вареных яиц, — улыбаюсь, любуясь Шоном.

Джудит поджимает губы:

— Спасибо бы лучше сказал!

— Если не отравлю — скажет, — вступается Шон и достает пачку готовых вафель и сует в тостер, ставит яйца вариться. Еще немного и, пожалуй, Шон начнет насвистывать веселую мелодию. Похоже, из всего диалога он выцепил только «любимого человека» и теперь сияет.

Джудит тяжело вздыхает и смотрит на мужа. Ей, похоже, сложнее всего смириться с мыслью, что от меня так легко избавиться не получится. К черту! Улыбаюсь, смотря на Шона и за тем, как зорко наблюдает за родителями Диана. Стараясь не обращать никакого внимания на негатив, начинаю нейтральный разговор:

— Жалко, что на рыбалку так и не сходили…

Доминик фыркает и бубнит под нос:

— Да уж, удить ты умеешь.

Шон со стуком ставит на стол тарелку с вафлями.

— Может, и вам поесть сделать? Могу сварить макарон, — касается под столом моего колена. — Еще сходим, вечером хороший клев.

Накрываю своей ладонью его ладонь и, не давая отнять ее от моего колена, глажу большим пальцем по запястью.

— Нет, спасибо. Мы не голодны, да и я сама в состоянии что-то приготовить. Шон, и давно вы встречаетесь?— спрашивает Джудит.

Шон задумывается.

— Э-э, я так прилип к Мартину, что забыл, как без него жил, — смеется Шон и забирает последний из приготовленных мной сэндвичей.

Я тоже улыбаюсь, а мама Шона поджимает губы и придвигается ближе к мужу. Странный натянутый завтрак длится очень и очень долго. Мне кажется, что любое слово, сказанное мной, любое действие — все оценивается, и Джудит скрупулезно ищет недостатки, ищет то, из-за чего Шону стоит от меня отказаться. Но не так все просто, я не откажусь от Шона, и мы со всем справимся. Просто это потребует времени и сил, но первые и очень важные шаги уже сделаны.

КОНЕЦ

сентябрь — октябрь 2013