Под Первой Королевой и Королём Видимых Фейри состояли только из Двора Видимых, обширных лучезарных земель с четырьмя дальними королевствами и королевскими домами, правящими каждым из них: Весна, Лето, Осень и Зима. Над ними всеми правила королева.

Когда король оставил Королеву Видимых и стал Невидимым, он расширил мир Фейри, чтобы вместить громадность его собственных владений. В своём королевстве он сконструировал почти бесконечный Белый Особняк и привязал его к поистине бесконечному Залу Всех Дорог. Он также создал Зеркала как вторичные средства перемещений, изначально исключительно для использования им самим и его возлюбленной. Мир Фейри разросся от единственного двора до огромного хитросплетения связанных миров. Говорят, что битва между смертными и Фейри, которую мы ведём здесь на Земле, происходит в бесчисленном количестве других миров, с бесчисленным количеством других дворов Фейри, связанных этой сетью во множественных вселенных.

Он увидел выражение моего лица и рассмеялся.

— Да, в моей голове эта мысль тоже не укладывается. В конце концов, Зеркала были прокляты, и территория мира Фейри стала ещё сложнее, хотя и до этого пребывала в хаосе. Но для простоты думай о мире Фейри как о Светлом Дворе и Тёмном Дворе, Зале всех Дорог, Зеркалах и Белом Особняке в одном огромном иномирном пространстве. Но оно уже не иномирное. Нас не разделяют никакие стены. Оно прилегает к нам, просачивается в наш мир.

Вот почему нам отчаянно нужно было, чтобы Мак выяснила, как пользоваться силой королевы Фейри, чтобы она могла пропеть эти стены обратно и восстановить наш мир в его нормальном порядке, без Фейри, охотящихся на людей.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила я. Такую историю мы давно пытались отыскать.

— Я послал свой клан в Белый Особняк, в настоящую библиотеку короля, и заставил принести мне каждую книгу и заслуживающий внимания предмет, который они найдут. Замок, как ты вскоре увидишь, битком набит книгами, бутылками, зельями и бесчисленными артефактами, которые мы транспортировали в Башню Дрохечт. Послушай меня хорошенько, не трогай ничего. Это не ваши обычные книги, бутылки и прочее. Дэни может кое-что поведать тебе о том, что можно найти в коллекции короля, — он рассмеялся. — Спроси её о книгах Бура-Бура. Но не спрашивай её о Кровавой Ведьме, и что бы ты ни делала, как только прибудешь в мой замок, грёбаный ад, не открывай никаких бутылок, которые тебе могут попасться.

— Если они так опасны, зачем ты принёс их в наш мир?

— Многие могут оказаться полезными. Знание — это сила. Как и сама сила, — сухо сказал он. — Контролируемая Кровавая Ведьма может оказаться адовым преимуществом. Я не сплю, Кэт, я изучаю. Я узнаю о себе, о расе Фейри. Я готовлюсь. Боги и Фейри снова будут воевать, и эта битва спокойно может разрушить наш мир. Боги хотят истребить людей, Фейри хотят поработить людей. Для нас ситуация в любом случае проигрышная.

Я сказала:

— Как это связано с Шоном? Я полагаю, это имеет какое-то отношение?

— Древняя мелодия и нас сделала кардинально более могущественными. Для меня прошли месяцы, прежде чем случилась полная трансформация, а Шону понадобилось ещё несколько месяцев после этого. Подозреваю, для Видимых это также проходило медленнее. Мы все изменяемся в своём собственном уникальном темпе. Я научился контролировать то, чем стал. Но Шон, ах, девушка, твой Шон не научился. А должен. Его время на исходе.

***

Мы добрались до края сурово охраняемого королевства Кристиана как раз к рассвету. Он отрезал пятьдесят тысяч акров Нагорья для себя и начал восстанавливать и укреплять огромный древний замок, который он окрестил Башней Дрохечт. В том грандиозном, просторном замке жили они с Шоном, в законченных частях обваливавшихся руин. Пока мы парили над последней вершиной, Кристиан сказал:

— Приготовься, девушка, это вовсе не красиво.

Даже приготовившись, я была поражена видом, который приветствовал нас, как только мы миновали ту финальную вершину, прорвались через облака и полетели над его королевством.

Всюду, куда ни взгляни, земля была чёрной.

Ушла изобилующая зелень, роскошное обилие растительности и жизни. Под бесконечным заслоном низко нависающих, плотных, рокочущих грозовых облаков, тянувшихся до самого горизонта — обугленная крошащаяся темно-серая крыша — земля была опалённой и пустующей, как будто её выжгли до корки

— Что здесь произошло, Кристиан? — ахнула я, крепче цепляясь за его плечи, когда по мне ударил ледяной порыв ветра. Он также был нехарактерно холодным. Температура резко упала до тридцати-сорока градусов^[47] к тому моменту, как мы пересекли резкую линию границы.

— Спустя месяцы после того, как Песнь была пропета, я пролетал над Нагорьем, упиваясь красотой. Я только начинал принимать свои крылья. В тот день я был в бодром настроении и решил прогуляться, посетить наш местный паб, чтобы глотнуть спиртного перед возвращением в замок Келтаров. Последние несколько миль я прошёл пешком, наслаждаясь нехарактерно нежным гудением, которое чувствовал в земле. Оно как будто просачивалось через подошвы моих ботинок, под мою кожу, глубоко в мои кости. Это было приятно, Кэт, прекрасная ритмичная вибрация, оживлявшая меня. Я не понимал, что происходит, не осознавал, что спящая часть меня отзывалась на новую магию в земле, пробуждаясь. Что я становился Принцем Смерти, который некогда существовал три четверти миллиона лет назад. Когда я вошёл в тот день в «Петуха и Корону», сто сорок два человека — моих людей, под защитой Келтаров — взорвались облаками чёрной пыли на моих глазах. Я убил каждую живую душу в том пабе, просто войдя туда. Если бы я вернулся домой, а не пошёл выпить, я убил бы весь мой клан, за одним-единственным исключением Дэйгиса.

Я вздрогнула.

— Мне так жаль.

— Последние два года я провёл за прочёсыванием томов из библиотеки короля, в поисках информации о том, кто я, какой силой обладаю, и как её использовать. Не то чтобы мне было у кого спрашивать. Видимые предпочли бы, чтобы мы умерли. За невозможностью этого, они хотят держать нас на очень коротком поводке, использовать нас как оружие. Не осталось ни одного Невидимого, чтобы меня обучить.

— Но разве ты не просто знаешь, на что ты способен? — мой дар был простым, он бил мне в лицо каждый день. С тех пор, как Песнь была пропета, он сделался ещё мощнее, но благодаря времени с Кастео я научилась создавать и держать стены, заковывать себя в эмоциональную кевларовую броню. Каждый вечер перед сном я тщательно отгораживалась от мира, создавая для себя блаженную крепость тишины, чтобы следующий день я могла встретить обновлённой, сильной.

— Нет, если не попробую, — сказал Кристиан. — И часто я вообще не пытаюсь ничего делать. Сила заявляет о себе без моего согласия, как в тот день, когда я вошёл в паб. Вскоре после того, как я заточил себя здесь, твой Шон присоединился ко мне. Он — Голод. Всюду, куда он ни пойдёт, земля умирает, посевы увядают, почва делается бесплодной; когда пройдёт достаточно времени, мир станет голодать. С ним случилось то же, что произошло со мной: он почувствовал, как что-то просачивается из почвы, и когда он шёл, земля вокруг него начала умирать. Как и я, он был не в состоянии сдерживать эту силу.

Я вздрогнула.

— Это Шон уничтожил эти земли?

— Да. Он испытывает себя, выходит на оставшуюся полосу поблёкшей зелени, когда думает, что готов попытаться ещё раз. Всякий раз, когда он разрушает землю, он возвращается более злым, становится более жестоким. Злоба и ожесточённость — не те эмоции, которые принц Невидимых может себе позволить без катастрофических результатов.

— Что это? Кто там живёт? — воскликнула я. Он пронёс нас далеко к северу, пока мы говорили, и теперь мы гладко скользили прямо над линией границы, где периметр его почерневшего королевства вновь встречался с изобилующей зеленью. Я видела такое прежде — резкий переход там, где Тени поглотили все вокруг, приблизившись к нашему аббатству, но остановившись по неизвестным причинам.