-Зачем ты это записал?

Изрядно подзабылось, какой праздник творила русофобия в 70-х. Помню, чуть ли не бунт поднялся, когда Аннушка, наша класснуха, пыталась уговорить нас вместо медальонов с западными поп-идолами носить портреты Пушкина, Лермонтова.

Наконец нужная песня отыскалась.

-А почему написано "шитс 2015"? - встрял Юзик, чуете мощный интеллект будущего члена правительства.

-Танцуйте, ребята! Танцуйте! - посоветовал я.

Песня "Альбатрос" исполнялась в мощном техно, на английском, но в начале шла заставка по-французски:

- Мадам и месье! Силь ву пле! Се парти!

И француженка "поплыла".

-Как бальзам на сердце! Где сейчас услышишь живую французскую речь. Ну что делать? Танцуйте,ребятки. Умеешь ты, Марик, сделать приятно даме. К тому же уезжаешь завтра, чего с тебя взять. Поставь еще разок. Специально для меня. Боже мой, прямо как во Франции себя почувствовала.

Когда настало время медляков, я включил "Настоящую любовь" (True Love "Coldplay" 2015) и под прицелами многих взглядов пошел приглашать Марину. Мелодия хоть и была чересчур слащавая, но именно такая лучше всего подходила для девочки 14 лет. На Марине была белоснежная блузка и черная мини-юбка с широким лаково блестящим ремнем. Любая другая музыка оказалась бы чересчур груба для девочки, которая только готовилась превратиться в девушку. Марина оказалась чересчур хрупка для реальной жизни, это ее и погубило, а я узнал об этом слишком поздно.

Господи, насколько у нее было детское лицо. Она смешно хмурила брови, но увидев, как я иду к ней, раскрывалась точно цветок. Никогда я не видел настолько открытых беззащитных улыбок. Разве что у совсем маленьких детей.

-Разрешите! -сказал я, беря ее ладошку.

Ладошка была теплой и податливой. И мы пошли в середину класса, точно на сцену. Все глядели на нас, но мне было плевать.

Я положил ей руку на талию, с умилением почувствовав хрустящую сорочку под блузкой. Узкую спину точно горизонтально пересекала полоска лифчика.

В танце я ловил тонкие струйки, выдыхаемого ею воздуха. Музыка ласкала слух, я танцевал с невинной красавицей, словно плыл по невидимым волнам. Некоторое время я не существовал. Мысли текли неспешно, думалось о вечном и неизбывном. Среди других появилась и мысль о том, что этот танец с любимой девушкой, с которой я вскоре расстанусь навсегда и никогда с ней не увижусь, и есть центр всего происходящего. Некое ключевой звено, без которого все развалится. Исчезнет все вокруг, исчезнет сон, и исчезну я сам, потому что эта незапланированная встреча с Мариной, этот медленный танец под нереально красивую музыку, это есть тот краеугольный термоядерный стержень, на котором все и держится.

Я держался за хрупкую талию и мне казалось, что, когда я ее отпущу, неведомая сила унесет меня, засосет точно в черную дыру, и все для меня закончится. Я есть только здесь и только сейчас.

-Почему ты не сказал, что уезжаешь? - она смотрела не мне в глаза, она смотрела мне прямо в душу.

-Я вернусь!

-Неправда!

Я правда вернусь, только слишком поздно, тогда, когда ничего не останется от того, что я вижу сейчас. Неприкаянный я буду бродить под окнами некогда моей школы, а сквозь решетки на меня будут тупо пялиться бледные лица наркоманов.

-Не уезжай! -на глазах ее были слезы, или я смотрел на нее сквозь свои.

-Не могу!

-А что ты можешь? -она почти кричала, на нас стали оборачиваться ближние пары, но мне было не до них, я понял, что время мое иссякает, потому что мне ДАЛИ время для самого главного, и оно стремительным образом утекает, оно почти утекло.

-Слушай меня внимательно! -я говорил, взяв ее за плечи. - Я вернусь, ты только дождись. Обещай мне, что дождешься! И еще. Ты должна завтра же пройти обследование. Это обследование должно стать регулярным. Ты будешь проверяться каждый год, нет, каждые полгода. Обещай мне!

-я не понимаю!

-Моя девочка! Сделай, как я сказал, и мы обязательно увидимся! - повинуясь желанию, я целовал ее крохотные слезки, текущие по щекам. -Не плачь! Мы обязательно встретимся! В мое время эта болезнь уже лечится при своевременной диагностике, ты только живи!

Перед мысленным взоров внезапно возникло видение красивой взрослой женщины, которой со временем станет младшая сестра Марины, и которая скажет мне:

-Марины больше нет!

Я стану говорить, что она была очень красивая и добрая, понимая, что теперь это только слова. Все надо делать вовремя, а некоторые не делать вовсе. Я мог и не уезжать, остаться с Мариной и одноклассниками. Потом вместе с ними переехать в новую школу, под тем же номером 5, и каждый год встречаться на вечерах выпускников. Пить и веселиться, вспоминая школьные годы, а под утро Марина требовательной рукой уводила бы меня домой, где нас ждали бы наши общие дети.

А вместо этого я вернулся на пепелище, по которому мне вечно суждено бродить одному.

Едва открыв глаза, я уперся в полимерный пол Feidal с 3 D рисунком чего -то ужасного. Ну-да, жена подбирала. Потом подумалось, какая к черту жена. Нет, жен было предостаточно, даже, пожалуй, чересчур много. Каждая привнесла что-то свое, унесла при разводе еще больше. Но рисунок полов подбирал креативный дизайнер, судя по всему, опаснейший псих, так что этого греха за моими многочисленными бабами не числилось.

Я лежал на диване от Plume Blanche стоимостью более 100 тысяч долларов. Согласно авторской задумке он был инкрустирован настоящими бриллиантами, и, если я ворочался во сне, они очень удачно кололи меня в задницу.

Две стены в доме занимали панорамные окна Kaleva, за которыми серели тощие березки.

-Какого хрена! -сказал я хрипло.

Этого точно ждали, от стен отделился голос.

-Доброе утро, босс!

Мужской сочный баритон, хотя я бы предпочел женщину для общения по утрам. Надеюсь, я не это самое.

-Ты кто? -спросил я.

-Ваш секретарь Артем. Разрешите войти?

-Валяй!

Я бы не удивился, если бы в этой супер-пупер комнате вдруг возник робот на шаровых колесиках, но вместо это открылась арочная дверь, впуская сначала тележку с горничной в белом накрахмаленном колпаке, затем вошёл молодой человек в костюме с галстуком, в очках, с планшетом в руках. Я почувствовал дискомфорт от того, что валялся в постели и не знал, есть ли на мне трусы.

Содержимое столика тоже вызывало вопросы. На тележке самым слабым в алкогольном отношении было крепкое пиво.

-Я, по-вашему, алкоголик? -возмутился я.

Лицо молодого человека исказилось.

-Пошла вон, дура! -прикрикнул он на горничную. -Что ты тут принесла?

Горничная с тележкой исчезла.

-Как тут у нас вообще? -спросил я.

Вместо ответа секретарь глянул в планшет и стал читать:

-В 11 утра совещание с начальниками филиалов. В 12 поездка в банк. В 14 поставщики. В 16 юристы.

-Мне все время снится один и тот же странный сон, -сказал я.

-Набрать номер доктора Гольдвассера?-предупредительно согнулся секретарь.

-Пожалуй.

Он сделала что-то с планшетом.

-Можете говорить, я с вашего позволения выйду.

-Здравствуйте, босс, -раздался голос из стены.

-Док, я все время вижу странный сон.

-Вы ничего не помните, босс?

-Если вы перестанете говорить загадками, может, я что и вспомню.

-Простите, босс. Повторяющийся сон - это побочный эффект проведенной...процедуры.

-Что за процедура? Не заставляйте все вытаскивать из вас клещами, док!

-Простите. Возглавив корпорацию, вы решили, что без специальных углубленных знаний условий рынка и предмета продаж вас легко подставят конкуренты, вы поставили задачу, и поставщик, одна клиника в Израиле успешно ее решила.

-Что за задача, док? И какое это имеет отношение к моим мучениям?

-Ностальгия сладкая мука.

-Вы что издеваетесь надо мной? Мне не до шуток!

-Простите. Вы сами поставили условие образование без учебы. Так что профессора клиники выбрали настоящего специалиста по рынку ценных бумаг и пересадили вам его знания. Подробности я не знаю, не знаток нейрохирургии.