-- Ты... ты мне обещаешь? Обещаешь, что придешь?
-- Обещаю...
-- Тогда не будем прощаться...
-- Не будем...
Павлик еще раз взглянул на меня, повернулся и быстрым шагом пошел в сторону дороги, вымощенной желтым кирпичом. Через несколько минут его фигурка стала совсем маленькой, едва различимой, а я все стоял и смотрел ему вслед. И только когда его желтая футболка исчезла за деревьями, я повернулся и пошел в обратную сторону. Я не знал, куда я иду, равно как и не знал, как сложится моя жизнь. Но я знал, что не предам друга. Никогда.
И снова. Снова эта вспышка. Боль. И жуткий холод...
*******
Я открыл глаза. Я лежал на занесенной снегом лавочке. Рядом со мной стояла какая - то женщина.
-- Ой, господи, жив что ли, - запричитала женщина, - а я иду, вижу, малец лежит и не дышит. Я уж, о господи, скорую звать хотела, милицию. Ну ты как? Как себя чувствуешь?
Я присел и осмотрелся. Сидел я возле здания больницы. На мне было мое старое пальто, ватные штаны и ботинки. Шапка валялась рядом. Рука как - будто неосознанно что-то сжимала. Я разжал ладонь - на ней лежал небольшой гладкий камешек... Вроде тех, что лежали на дне того ручейка... И я вспомнил все...
-- Ой, может скорую вызвать? Ты же замерз, наверное? - суетилась женщина.
-- Нет, ничего, - ответил я, посильнее укутавшись в пальто, - просто не выспался ночью и...
-- Ох, ох, - снова запричитала женщина, - в школах этих совсем детям вздохнуть не дадут...
-- Да нет, все хорошо, - улыбнулся я, - и... спасибо вам...
-- Да за что же? - удивилась женщина.
-- Да... так, просто, за все...
Я встал и, сунув камешек в карман, побрел в сторону дома. На улице было раннее утро. Стайки ребят бежали в школу. Взрослые неторопливо шли на работу. Мимо проезжали машины. Прозвенел, сверкнув искрой, трамвай. А я шел домой и думал о своем. О чем, я и сам не знаю. Плакать уже не хотелось... В тот момент я лишь чувствовал, что потерял что-то очень ценное в этой жизни, что-то очень важное. А может? А может и правда я стал немного взрослее за эту ночь.
-- Ой, прости пожалуйста, - вдруг окликнул меня чей-то голос.
Я обернулся - в двух шагах от меня стоял мальчишка лет 9-ти, в темно-сером пальтишке, такой же серой спортивной шапке и с ранцем в руке. Он робко и как - то настороженно посматривал на меня.
-- Ты чего? - улыбнулся я.
-- Слушай, - начал осторожно мальчишка, - Ромка Ташков с пацанами мою сменку на дерево забросили, я сам достать не могу. А без сменки в школу не пустят. Ты не мог бы? Ну... Понимаешь, помочь достать?
Я взглянул наверх. На ветке старой яблони, метрах в трех от земли, висел небольшой серый мешочек для сменки. Прямо как у меня, подумал я. Я прикинул расстояние. Залезть будет ой как непросто. Да еще и по обледенелому стволу.
-- Может, надо позвать..., - начал я, но взглянув в полные отчаяния глаза мальчишки, передумал, - сейчас, попробуем.
Я снял варежки и, цепляясь стынущими на морозе пальцами за тоненькие ветки, начал подниматься вверх. Еще шаг, еще... И тут мне стало страшно... Я вспомнил про Павлика, стоящего на карнизе, с ужасом глядящего вниз... И голова у меня закружилась. Где же ты сейчас? Где?
-- Ничего не бойся, - услышал я тихий, хорошо знакомый мне голос.
-- Но... Мне страшно... Я никогда не залезал так высоко по обледенелому стволу дерева.
-- Я тоже. Ну, давай тогда вместе? Ставь эту ногу сюда.... Теперь сюда... Хватайся за ту ветку и потом вон за ту. Давай...
Так мы и добрались до ветки, на которой висел мешок со сменной обувью. Мне было легко, как никогда. Я чувствовал, что Павлик рядом, чувствовал его дыхание и как - будто чувствовал его руку, поддерживающую меня.
-- Спасибо, спасибо тебе, - шептал я.
-- За что? Ведь для этого и существуют друзья, разве нет?
Я спустился, отдал ошалевшему от радости мальчишке мешок со сменкой и махнув ему рукой, пошел прочь. И, лишь пройдя пару шагов, я услышал за своей спиной робкий голос:
-- Мальчик, а давай с тобой дружить?
