Прилетели под вечер. Пока добрались до места, пока распаковали чемоданы, приняли душ и переоделись, стало темнеть. Ужинать решили в кафе неподалеку.

Когда вышли из дома в памяти сами собой всплыли строчки Марии Версо:

Я окунулась в твои сумерки, Ташкент,

Мой город душных вечеров и жарких лет,

Мой город кошек по дворам и зелени травы,

Сладчайших ароматов винограда и айвы...

До кафе дошли, когда уже совсем стемнело. Зибин сидел за столиком и, закрыв глаза, впитывал в себя этот непередаваемый, до боли знакомый, хотя, казалось бы, уже давно забытый запах ташкентской улицы. Запах его детства. А когда вдруг перестала играть музыка и мужской голос с небольшим акцентом в микрофон произнес:

- А теперь для Ирочки и Сережи музыкальный привет от их друга Рустамчика - и заиграла еврейская семь сорок, он окончательно понял. - Дома.

Такое услышать можно было только в Ташкенте. Пусть ненадолго, всего на неделю, пусть спустя много лет, но он все-таки вернулся домой.

Хотелось охватить, увидеть, вдохнуть в себя весь город, но неделя это катастрофически мало, хоть они и успели многое. Успели пройти по авиагородку и Транспортному, успели дойти до родной школы. Успели показать Ташкент Светлане узнавая и не узнавая и открывая заново изменившийся за долгие годы отсутствия город, а Света в свою очередь успела удивить их всех. Она, с рождения жившая в средней полосе России, так непринужденно и естественно вписалась в город, как будто провела в нем всю жизнь, а купленные на базаре Чор-Су тюбетейка и платье настолько оказались ей к лицу, что местные несколько раз обращались к ней на узбекском языке, принимая за свою. Успели, просыпаясь утром в махале посмотреть на бирюзовое небо под воркование горляшек, успели поесть нет, не так, успели ПОЕСТЬ восточных блюд, жалкое подобие которых подается в дорогих ресторанах Москвы. Поездка удалась, и в обозримом будущем решили путешествие обязательно повторить.

- А еще, мы около школы, в кафе наших встретили.

- Ой, правда? А кого? - в глазах у Лены запрыгали любопытные бесенята.

- Мишу, Тимура... ну и Яшу.

-Яша тоже там был? - немного напряженным голосом переспросила она.

- Да был, он вернулся жить в Ташкент, мне удалось поговорить с ним и наконец, разобраться, что же тогда произошло.

Сундук с тайной все-таки открылся, но с опозданием на тридцать лет.

- Я знала, что ты рано или поздно все узнаешь - ее голос звучал все так же напряженно.

- Поздно Лена, я узнал все слишком поздно, а когда узнала ты?

- В девяносто шестом, в апреле. Но тоже было уже поздно.

За ошибки, сделанные в молодости, порой приходится платить всю жизнь.

Она тогда была беременна вторым ребенком. Уже от Игоря. Утром, гуляя по главной алее Транспортного института, случайно встретила Яшу, который давно уехал из Ташкента, но периодически приезжал не надолго, навестить маму.

Постояли, поговорили и наконец, решившись Лена, задала Яше тот главный вопрос, который мучил ее уже много лет. Все знали, что Яши обладал феноменальной памятью, он никогда и ничего не забывал, и на эту память можно было положиться. Тогда и выяснилось, что никакой невесты у Саши не было. Оказывается, это Конькин, а не Саша летел к своей невесте в Алма-Ату. Они тогда основательно выпили за встречу и Яша все время спрашивал про Зибина, а Конькин в двадцатый раз все рассказывал и рассказывал про свою невесту. Ирка сидела за соседним столиком тоже после пары коктейлей, в баре громко играла музыка и Прошина просто не поняла, о ком идет речь, решив, что это у Зибина невеста в Алма-Ате. Она не ожидала такого вероломства от Саши и на следующий день, с утра была у Лены в институте сообщая ей об услышанном. Ее парень стоял рядом и подтверждал кивком головы каждое слово.

Благими намерениями выстлана дорога в ад. Только вот благие намерения были у Прошиной, а ад достался Саше и Лене.

Все это с ужасающей, трагической ясностью она поняла после короткого разговора с Яшей и совершенно опустошенная, буквально выжженная изнутри этим новым, внезапно открывшимся ей страшным знанием медленно, сквозь слезы не видя дороги, пошла домой.

Вечером к ней вызвали скорую. Начались преждевременные роды, но все обошлось, родилась девочка.

Дочка росла белокурой красавицей с большими серыми глазами, глубокими и чистыми как северные озера.

- Прямо как заказывал - иногда думала Лена, глядя на нее, но это была не Его дочь.

- Да, пожалуй ты права, в девяносто шестом было поздно - у него уже была Света, и Саша не ушел бы от нее даже ради своей первой любви - Почему раньше не рассказала?

- Думала, станешь меня ненавидеть.

- Глупо.

- Действительно глупо. Все вообще произошло ужасно глупо.

- Знаешь, Лена я много думал о нас с тобой и пришел к банальному выводу. Все что не делает бог, все к лучшему - увидев ее удивленный взгляд, продолжил - треть пар после свадьбы расходятся, а половина из оставшихся живут без любви. Кто-то ради детей, кто-то просто по привычке. Давно не любят друг друга, а порой и просто ненавидят, но живут. Вон на наших посмотри. Бузыкина первой замуж вышла и уже давно одна, Яша тоже давно один, Дамир всю свою жизнь любил только Зану, а жил с нелюбимой женой и это знают все, Конькин третий раз женат, да и у нас с тобой по второму браку. Самое лучшее и самое светлое, что было в моей юности это ты, а воспоминание о нашем августе помогали мне в самые тяжелые минуты, но я не знаю, как смогли бы мы прожить под одной крышей много лет. Как Зана с Артуром сохранив любовь, или остыли бы друг к другу, став чужими людьми и разменяв любовь на неприязнь и ссоры. Это еще страшнее, уж лучше так, как сложилось. Согласна?

- Нет.

- Почему?

Лена коснулась пальцами его лица - Потому что я так и не смогла разлюбить тебя Зибин - у нее навернулись слезы - как оказалось я однолюб, и я никогда, слышишь Зибин, никогда не позволила бы тебе разлюбить меня.

Она на несколько секунд закрыла глаза, беря себя в руки, потом улыбнулась сквозь слезы.

- Тебе не приходило в голову, что время странная штука Зибин? Иногда день может тянуться вечно, а иногда вся прожитая жизнь умещается в один танец.

- Танец, длинною в жизнь - отозвался он.

Музыка подошла к концу.

- Ну, вот и все - тихо произнесла Лена - все закончилось и больше ничего не осталось.

- Почему же не осталось? - Саша, грустно улыбаясь, смотрел на нее - У Заны опять будет юбилей, ты опять не сможешь не приехать, и я опять приглашу тебя на танец.

Эти двое, уже совсем не молодых людей, постояли еще несколько мгновений обнявшись и глядя в глаза друг другу, потом нехотя опустили руки. Они оба знали, что теперь будут ждать следующий танец, который возможно будет у них через долгие пять лет.

И это снова будет танец длинною в жизнь...