Как раскат грома разнесся по городу сигнал об отступлении, и защитникам Имледара вновь пришлось пятиться назад. Скрепя сердцем солдаты подчинились приказу, стараясь, тем не менее, не отдавать захватчикам задаром ни пяди.

Генерал Криш приказал взять Берскольный городок в плотное кольцо, и никакой ценой не позволить выбраться оттуда ни одному трипилийцу. По счастью, район этот невелик, и все же прошел почти час, прежде чем солдаты обступили его целиком, не упустив ни одной хибары и тесной улочки, где могли бы притаиться варвары.

Трипилийцы оказались в западне, хотя никто из них этого еще не понимал. Они продолжали напирать, таща за собой свои мерзкие узлы, но, заняв удобные позиции, солдаты Гордлена могли теперь дать дикарям отпор. Лучники, взбираясь на крыши домов и старые помосты, осыпали стрелами дальние ряды бегущих варваров, а пехота, держа строй плотной стеной отбрасывала беспорядочно напирающих захватчиков. Так как линия сражения растянулась не менее, чем в семь раз, тирпилийцы уже не могли распространять свой черный дым повсюду. На одну улицу, заполненную их едким туманом, приходилось три чистых, где солдаты Гордлена нещадно оттесняли врагов.

Несмотря на безнадежность положения, трипилийцы даже не думали прекращать штурм. Сотнями они перелезали через стену, принося все больше узлов, и, словно дикие звери, бросались в бой, в котором у них не было никакой возможности победить.

Это бездумное кровопролитие могло продлиться до самой ночи, если бы король Имелаф не проявил, в очередной раз, свой блистательный ум. Появившись у южных ворот в отливающих золотом доспехах, на белоснежном мерине, закованном в ослепительно-серебристые латы, и с длинным двуручным мечом, порхавшим, как перышко, в его руке, король Имледара вызвал восторженный рев среди солдат. Его Величество вскинул руки вверх, чтобы поприветствовать своих подданных, и те ответили ему новыми восхваляющими криками.

От короля не отступали десять облаченных в черное всадников — его личная охрана, а немного позади скакали еще двенадцать сотен кавалерии, вооруженной пиками и топорами. Один их вид внушал благоговейный трепет и безмерное уважение перед мощью королевской армии. Звон лат, стук копыт и лязг оружия, разносившийся по всем улицам, заставлял дрожать даже землю и стены, не говоря уж о степных варварах.

Когда король приказал открыть ворота, металлическая решетка сразу же заскрипела. Невзирая на то, что с другой стороны стены находилось еще больше двадцати тысяч свирепых варваров, только и ждущих удобного момента, чтобы вцепиться кому-нибудь в глотку, никто из присутствующих солдат не дрогнул в присутствии своего правителя. Все как один они выстроились в две шеренги, провожая рванувшую вперед кавалерию, а затем и сами бросились в атаку, оставив пять сотен человек удерживать вход в город.

Демонстрируя великую отвагу и мужество, король Имелаф лично повел конницу в бой. Он проскакал вдоль юго-восточной стены и вклинился в толпившихся там трипилийцев. Мощной волной король со своими всадниками смел почти треть собравшихся у стены врагов, после чего принялся сбрасывать лестницы и рубить канаты, тянущиеся вверх, доверив нескольким отдельным отрядам добить ошеломленных трипилийцев.

В это время пехотинцы не жалея сил мчались на юг, чтобы не позволить подкреплению дикарей напасть на короля и его людей. Они столкнулись с противником за семьсот шагов от стены и сдерживали трипилийцев как только могли, пока всадники не подошли к ним с правого фланга. Один молниеносный удар отбросил варваров на добрый десяток шагов, давая возможность королевским войскам вернуться под защиту стен.

Лишившись постоянного притока подкрепления, трипилийцы, обосновавшиеся в Берскольном городке, начали быстро сдавать позиции. Их проклятый дым тоже понемногу рассеивался, и солдаты Гордлена наконец получили возможность для полномасштабной атаки.

Волна за волной бесстрашные сыновья Имледара прочесывали все закоулки Берскольного городка, пока, наконец, не добрались до стены. Дым в башнях почти не рассеялся, поэтому солдатам пришлось взбираться наверх по ступенькам, но, когда первые бойцы добрались до края стены, трипилийцы еще не успели приставить новые лестницы.

Лучники выстраивались у каждой бойницы, а их капитаны срывали голос, не переставая выкрикивать «ПЛИ!», и, в конце концов, им удалось предотвратить вторую волну штурма.

Тем не менее, в городе еще оставалось немало врагов, притаившихся в Берскольном городке и в задымленных башнях. Прежде чем снять блокаду этого района, гвардейцы исходили его вдоль и поперек, исследуя каждый угол и каждую щель так тщательно, как ни один звездочет еще не исследовал небо в свою трубу.

Последняя стычка произошла за амбар, в который набилось не меньше сотни дикарей. Дубовые, покрытые смолой стены никак не удавалось пробить, а оба входа трипилийцы завалили мешками с зерном, оставив лишь маленькие отверстия, чтобы отгонять гвардейцев.

После нескольких безуспешных попыток ворваться внутрь капитан отдал приказ поджечь амбар, и смола, которая мешала рубить стены, заставила все здание мгновенно вспыхнуть.

Как только генералу Кришу доложили, что Берскольный городок свободен, он отдал приказ закрепить на стене решетки, чтобы подобная трагедия больше не повторилась.

Повелиты сбивались с ног, снуя по городу в поисках новых работников. Даже женщины и дети приобщились к труду, чтобы обезопасить город как можно скорее. Два дня и две ночи без единого перерыва ремесленники и отведенные им помощники изготовляли решетки и крепили их на стену. Солдаты ни на мгновение не выпускали оружия из рук, наблюдая за каждым движением в городе и вне его, а жрецы не переставали возносить молитвы всемогущим богам, пока работа, наконец, не была сделана.

По окончанию тяжелого труда всех нас ждала почетная награда: Его Величество король Имелаф лично спустился на площадь Красного Солнца, чтобы обратиться к своим подданным. Весь город собрался на площади в тот день. Страже с огромным трудом удавалось сдерживать толпу, больше всего на свете жаждущую воочию увидеть своего правителя. Те, кому не хватило места на улице, взбирались на крыши домов, холмы и прочие возвышенности, лишь бы не упустить возможности посмотреть на величайшего из королей.

Несмотря на такое огромное число людей, ни одно слово короля Имелафа не осталось неуслышанным, ибо даже земля и небо затихают, когда говорит правитель Имледара.

Речь короля была не долгой, но она не оставила равнодушным никого. Его Величество благодарил своих подданных за верность и мужество, и уверил, что время наших испытаний вот-вот подойдет к концу. Он сказал, что видел страх и бессилие в глазах трипилийцев, когда сражался с ними. Значит, дикари уже достигли своего предела, и осталось совсем немного, прежде чем они удерут поджав хвост.

Слова короля вновь воспламенили сердца тех, чья вера пошатнулась. Пока Его Величество здесь, Гордлен устоит перед любой армией. Наши стены не сломаются, башни не рухнут, а сердца не дрогнут. Мы будем защищать столицу от любого зла, ибо это наш священный долг.

За последнюю неделю кольцо осады так ослабло, что город уже дышит полной грудью. Вместо штурмов трипилийцы начали проводить тайные вылазки, с целью незаметно пробраться в город, но ни одна из их попыток не увенчалась успехом. В то время как войска Имледара провели шесть удачных стычек за пределами городских стен, две из которых Его Величество возглавил лично, чем значительно поднял боевой дух не только воинов, но и каждого горожанина.

Даже одинокие рыбацкие лодки теперь без страха могут ходить по Гвирекке, хотя еще несколько недель назад даже приближаться к воде было небезопасно из-за многочисленных трипилийских лучников на другом берегу.

Горожане уже поздравляют друг друга с победой, и все чаще звучит призыв собраться с силами и разбить остатки трипилийской армии. Даже всегда осмотрительный генерал Криш, казалось, был готов решиться на это, но произошло то, чего никто не мог ожидать.