– Верно, нам на пути встретились несколько неожиданных поворотов, – согласился Рей.
– Несколько неожиданных поворотов? – сказал Хокинс. – Это мягко сказано. Не важно, сколько часов я изучаю схемы на инфопланшете или чертежи корабля на вощёной бумаге, у “Сперанцы” всегда окажется туз в рукаве. Поворот, который появляется не там, где положено, расходящийся маршрут, которого нет ни на одном плане.
– Это – странный старый корабль, скажу я вам, – произнёс Рей, предприняв неуклюжую попытку сложить шестерёнку Механикус, чтобы загладить любую обиду в своих словах.
Хокинс вернул флягу Рею и облокотился на перила, выходившие на тренировочную палубу:
– Рад видеть, что мы понимаем друг друга, сержант.
Рей сделал глоток и повесил флягу на ремень.
– Что-нибудь есть от полковника? – спросил он.
Хокинс покачал головой:
– Без изменений, но Азурамаджелли сказал мне, что с поверхности не поступает вообще никакого вокс-траффика.
– Нас должно это встревожить?
– Да, думаю, должно, – сказал Хокинс, заметив на эспланаде платформы коротко подстриженного высокого человека с серебристыми волосами. Сначала он ошибочно принял его за одного из людей Рея, но теперь видел, что человек носил простой рабочий комбинезон и невзрачный подбитый плащ, украшенный стилизованным канидайским символом. У кадианцев обычно были худые осунувшиеся лица, но у этого мужчины были упитанные и покрытые шрамами скулы дикого дворянина или воинственного лорда улья. Взгляд ледяных глаз метался из стороны в сторону, следя за тренировкой скитариев под громкие приказы Дахана.
Нет, не так.
Его не интересовали скитарии. Он наблюдал за титанами.
– Кто он? – спросил Хокинс, кивнув в его сторону.
– Трудно сказать, – ответил Рей. – У него поднят воротник, но я заметил разъём на тыльной стороне шеи и металлические кончики пальцев. Это и канидайский герб заставляют меня думать об экипаже титана.
– Тогда почему он не с ними?
– Не знаю.
Хокинс выбросил мысли о незнакомце из головы. Какая разница, кто он? На борту “Сперанцы” находились десятки тысяч человек, которых он не знал. Одним больше, одним меньше – какая разница?
– Хорошо, – сказал он, выпрямившись. – Начнём.
Рей кивнул и повернулся к двум ротам, которые уже встали и распихивали снаряжение в подсумки на плечах и бёдрах.
– Роты! – взревел Рей голосом, известным сержантам по всему Империуму. – Магос Дахан построил несколько арен, которые, по его мнению, окажутся нам не по плечу. Покажем ему, что он не прав?
Солдаты усмехнулись и быстро построились. Это стало предметом гордости, что они могли справиться с любыми испытаниями арен Дахана, которые он мог предложить.
Хокинс первым направился по металлической лестнице вниз к тренировочной палубе.
Он посмотрел на человека с серебристыми волосами и шрамами на щеках. Почувствовав взгляд Хокинса, он махнул рукой и крикнул кадианцам:
– Вы направляетесь на боевую симуляцию? Сейчас?
Хокинс крикнул в ответ:
– Мы редко добираемся до боя отдохнувшими, так почему бы и нет?
– Вы с ума сошли!
– Мы – кадианцы. Это одно и то же.
Глоссарий:
extropic – экстропия
Forge Elektrus – кузница “Электрус”
Karis Cephalon – Карис-Кефалон
Stellar Primogenitor – Звёздный Прародитель
Микроконтент 03
Экснихлио оправдал все, даже самые смелые, надежды архимагоса Котова, оказавшись удивительной страной технологических чудес, невероятной промышленности и утраченной науки. С того момента, как он протянул руку дружбы собрату-архимагосу, он знал, что был прав, когда решил направить “Сперанцу” за пределы галактики.
Все сомневающиеся, которые высмеивали его решение начать эту смелую миссию, теперь замолчат. Вместе с Телоком архимагоса Котова ждёт триумфальное возвращение на Марс. Потерянные в катастрофе владения, вторжение ксеносов и предательство покажутся ничем в сравнении с тем, что его ждёт.
Богатства и знания Марса лягут к его ногам.
Звания, положение и владения.
Кто знал, каких головокружительных высот он сможет достичь?
Повелитель собственного квадранта, возможно, когда-нибудь даже генерал-фабрикатор. После обнаружения Дыхания Богов будет совсем несложно, соблюдая все приличия отправить действующего генерал-фабрикатора на покой заниматься уединёнными исследованиями.
Генерал-фабрикатор Котов.
Да, в этом есть приличествующие столь важной роли торжественность и значительность.
И всё же теперь, когда он достиг своей цели и нашёл Потерянного Магоса, почему же его грандиозные мечты стали ещё дальше?
Архимагос Телок оказался и большим и меньшим, чем он надеялся. Обладателем необычной внешности, да, но в этом он не слишком отличался от многих ревностных последователей учения ферранского умерщвления. Он всё ещё бесспорно оставался человеком, но инкрустировавшие его тело кристаллические наросты имели все признаки чего-то паразитного, а не аугметирующего.
Заявление Телока о спасении Марса от самого себя привело Котова в ужас, и первой его реакцией стала гневная последовательность приказов на бинарном коде с требованием прекратить и никогда не повторять подобных слов. Всё это не оказало на Телока ни малейшего эффекта, архаичная когнитивная архитектура которого была просто неспособна обработать подобные входящие данные.
< Я так понимаю, что вы не согласны с тем, что я сказал Сюркуфу? > спросил Телок на грубом синтаксисе до-гексаматического наречия. < Не могу представить почему. >
Котов ответил не сразу, сначала снова переключившись на более старую форму бинарного кода. С настолько дипломатическим подтекстом, который только мог быть использован в столь примитивной форме кода, Котов сказал:
< Среди Адептус Механикус есть те, кто сочтёт такие слова предательством. >
< Тогда они – глупцы, Котов, > сказал Телок. < Вы и я знаем лучше. Мы – эксплораторы, люди видения и предвидения. Что люди в капюшонах с Марса знают о мирах за пределами галактики? С лабораториями, скрытыми под красными песками, и взорами, устремлённым в далёкое прошлое, что такие робкие души знают о настоящих исследованиях? Адептус Механикус – гниющий изнутри труп. Я знал это, когда отправился в Шрам Ореола, и я вижу, что и вы знаете это. Скажите мне, что я неправ. >
Котов изо всех сил пытался подобрать слова для ответа. Слушать, как жрец Марса произносил такие вещи – это превосходило все ожидания. В лучшем случае подобная речь привела бы к остановке восхождения адепта в рядах Механикус. В худшем случае его бы заклеймили excommunicatus-technicus, лишили бы всей аугметики или превратили бы в сервитора.
Даже архимагос Адептус Механикус, слуга Бога Машины, который, как правило, обладал определённой свободой в подобных вопросах, не мог открыто высказывать такие вещи.
< Вы были вдали от Империума некоторое время, > ответил Котов. < И хотя я согласен, что в Механикус многое способно работать лучше, вы не можете всерьёз верить в то, о чём говорите? >
Телок рассмеялся:
<Ах, Котов, дорогой друг, вы должны простить меня. Прошло слишком много времени с тех пор, как я мог разговаривать с кем-нибудь кроме кристаллитов и сервиторов. Недостаток общения заставил меня забыться. >
< Тогда я посмотрю сквозь пальцы на ваши необдуманные слова, архимагос. >
< Конечно, посмотрите, > сказал Телок, и выступавшие из его металлического тела наросты, похожие на бронированные рога, вспыхнули в ответ. < Вы и я? Мы – боги для этих людей, а богам не подобает ссориться в присутствии меньших существ. Вы конечно согласны? >
< Я согласен, что руководителям не стоит спорить перед теми, кто служит им, > ответил Котов.
< Именно так, > сказал Телок, и Потерянный Магос вернулся к управлению кристаллическим кораблём, проводя его между мегалитических сооружений, огромных генераторных установок и зданий, назначение которых даже Котов не мог определить.
