Хоук боролся, используя все грязные уловки из арсенала уличного бойца, но кадианцы разбирались в мерзких приёмчиках. Хокинс увидел, что следующий удар придётся коленом в пах, и поднял ногу, блокируя атаку. Он присел и размахнулся лазганом, попав прикладом по бедру Хоука. Тот взвыл от боли, но Хокинс не собирался останавливаться.
Он нанёс встречный удар правым кулаком в щёку Хоука, а затем ударил левым локтем в висок. Хоук упал и Хокинс сел ему на грудь, избивая наотмашь обеими руками, пока лицо бывшего гвардейца не превратилось в кровавую маску.
Он приподнял Хоука и закричал ему в лицо:
– Останови это немедленно, пока ещё кто-нибудь не погиб!
Хоук выплюнул полный рот крови и усмехнулся даже несмотря на изувеченное лицо:
– Вы ублюдки начали это, – прокашлял он. – Ваш человек подстрелил одного из наших.
– Я не знаю, почему это произошло, но если ты не отзовёшь своих, люди продолжат умирать.
– Слишком поздно, – произнёс Хоук, когда облачённая в чёрно-серебряные одежды фигура приземлилась рядом с одним из боевых роботов Дахана. Мелькнули серебристые цепы, и правую руку робота начисто отрезали от шасси. Ещё один хлёсткий удар и голова слетела с шеи, как от пинка огрина.
Второй робот покачнулся, когда его левая нога надломилась в бедре, и рухнул на палубу с визгом моторов и рёвом машинной боли из аугмитов. Хокинс отпустил Хоука и уставился в мерцающие красные глаза кибернетического убийцы.
Аркофлагеллант стоял на коленях посреди обломков двух “Катафрактов”, мерцающие серебристые электроцепы вспыхивали энергией, пока сгорали маслянистые внутренние жидкости роботов.
– Убивай. Калечь. Уничтожай, – произнёс он.
Киль “Ренарда” был чуть меньше трёх километров, и это означало, что нормальный круг поворота был соответственно больше. Его корпус и внутреннюю структуру разработали противостоять давлению космоса и огромным силам ускорения, но ни один человеческий кораблестроитель никогда не проектировал суда такого тоннажа быть ловкими.
Но именно это требовалось сейчас Эмилю Надеру.
Он покинули “Сперанцу” и в последний раз кивнув Павельке, он потянул штурвал и последовательно запустил манёвровые двигатели вдоль корпуса. Направленный вектор тяги носовых двигателей правого борта активировали на полную мощь, пока двигатели левого борта и верней части корпуса обеспечивали контримпульс, чтобы завершить поворот.
Эмиль почувствовал, как его вдавливает в кресло, когда сила тяжести на “Ренарде” выросла. Надстройка застонала от торсионных сил, которые пытались согнуть структурные шпангоуты и вывернуть киль.
– Палуба “Лямба” пробита, – произнесла Павелька. – Давление на корпус на тридцать процентов выше рекомендуемого уровня. Мощность поля сдерживания двигателя падает.
Эмиль не стал отвечать. Какой смысл? Он всегда знал, что такой манёвр не пройдёт гладко. Он чувствовал боль корабля, но заставил себя игнорировать её. Прерывать манёвр сейчас не менее опасно. Он запустил новую последовательную активацию двигателей, переворачивая “Ренард” на спину по отношению к “Сперанце”. Он позволил повороту продолжаться, пока два корабля не оказались друг перед другом, затем запустил основные двигатели и стабилизировал отклонение от курса корректирующей вспышкой управляемых двигателей.
“Ренард” задрожал, когда противоречивые векторы тяги привели к невыносимым нагрузкам на его надстройку. Стальные балки толщиной с ногу титана скручивались, словно горячая пластмасса, и панели, подогнанные с машинной точностью, отрывались от своих мест, когда корабль деформировался под такой нагрузкой, которую не мог предусмотреть даже самый требовательный проектировщик.
– Боковое расстояние до “Сперанцы” сокращается, – произнесла Павелька. – Помните, она находится в нисходящей спирали и наша скорость сближения растёт.
– Компенсирую, – ответил Эмиль, его пальцы танцевали по приборной панели, активируя манёвровые двигатели, для сохранения более-менее постоянного расстояния от ковчега Механикус. Громадная масса “Сперанцы” неумолимо нависала над “Ренардом”, который пытался проскользнуть под ковчегом Механикус. Эмиль непрерывно боролся со штурвалом, пока окружавшие могучий корабль неконтролируемые гравитационные силы набрасывались на “Ренард”.
Ставриды верхних слоёв атмосферы замерцали вокруг “Ренарда”, наглядно подтверждая нисходящую спиральную траекторию “Сперанцы”. Черноту космоса прочертили разноцветные полосы, и Эмиль отметил внезапный и тревожный скачок температуры на брюшных поверхностях “Ренарда”. Теперь при корректировке курса следовало учитывать и фактор атмосферного трения. Гравитация планеты уже вцепилась в “Сперанцу” и не пройдёт много времени, прежде чем эту связь станет невозможно разорвать.
Эмиль отвёл взгляд от картины снаружи. То, что он там сейчас видел, не имело значения. Вместо этого он сохранял внимание на узком маршруте к шаттлу “Ренарда”, прекрасную тонкую параболу, которую только сумасшедший мог посчитать возможной. Он даже не знал о корректировках, которые вносил в курс, врождённое мастерство и чувство движения космического корабля управляли каждым его действием. Ковчег Механикус величественно проплыл над ними, колоссальные мануфактуры и огромные перерабатывающие заводы тихо проскользнули мимо, когда два корабля прошли на расстоянии, которое в пространственных терминах называли бы дальностью прямого выстрела.
Гравитационные поля стремились притянуть два корабля, но Эмиль сохранял расстояние, вовремя запуская дорсальные двигатели и невообразимо ловко управляя штурвалом. На таких дифференциальных скоростях и таком близком расстоянии даже незначительное изменение курса могло привести к тому, что разделявшие суда километры исчезнут за секунды.
– Там впереди, – сказала Павелька.
Эмиль рискнул бросить быстрый взгляд сквозь купол и увидел вспышку отражённого света на корпусе шаттла. Термин “шаттл” вводил в заблуждение, потому что корабль был добрых двести метров длиной и тридцать шириной. Удерживавшая его привязь была невидима, но шаттл не швыряло из стороны в сторону гравитационным полем “Сперанцы”, и для Эмиля это являлось достаточным доказательством её существования. И всё же сама привязь двигалась из-за сумасбродного полёта “Ренарда”, совсем немного в относительном выражении, но всё равно на сотни метров в любую сторону.
Всё вышеперечисленное делало попытку проглотить шаттл передним грузовым отсеком “Ренарда”… непростой задачей.
– Капитан, – произнёс Эмиль. – Мы видим вас и приближаемся.
– Принято, – ответил Робаут по воксу. – Ты всё ещё уверен, что справишься?
– Пожалуйста. И это ты мне говоришь. Это всё равно, что вставить нитку в иголку, когда мчишься в “Лэндспидере” с завязанными глазами, – сказал Эмиль. – Лёгкие деньги, если ты согласен на пари.
– Думаешь, я стану заключать с тобой пари? Ты такой же безумец, как и Райнер.
– Райнер и задницу себе не мог вытереть без карты и сервитора, – рассмеялся Эмиль. – Теперь заткнись и приготовься запустить двигатели по моей команде.
Шаттл постоянно увеличивался в куполе, сначала став тусклым прямоугольным пятнышком света, затем различимым силуэтом трансорбитального корабля и, наконец, приняв форму уникального судна. Эмиль боролся, чтобы свести вибрацию “Ренарда” к минимуму, зная, что малейшее лишнее движение приведёт к тому, что высокие скорости сближения разорвут оба корабля.
– Аварийная разгерметизация носового грузового отсека, – произнесла Павелька. – Открываю двери носового грузового отсека.
Эмиль немедленно почувствовал изменение траектории полёта “Ренарда”. Не имевшие значения в космосе аэродинамические свойства, сейчас оказались неожиданно важными, когда корабль скользил по верхним слоям атмосферы. На приборной панели замигали лампы и зазвенели предупреждения.
– Пора, капитан, – сказал Эмиль. – Врубай двигатели на полную.
Эвакуация Бронтиссы была кошмарной гонкой со временем, обратным отсчётом перед неминуемой гибелью, с которой столкнулись миллиарды людей, не представлявших, что их ждёт. Бронтисса являлась торговым хабом на процветающей дуге Меленианского пылевого пояса и располагалась на пересечении торговых маршрутов и военных путей. Она поставляла в близлежащие сектора, как основные продукты питания, так и экзотические товары, а также предоставляла приют уставшим капитанам для отдыха, восстановления сил и поиска новых контрактов, пока их флоты чинили, перевооружали и дооснащали в паутине орбитальных верфей.
