Вспомнив про Крота, озаботился. Мечты мечтами, а с информацией о его пленнике следовало что-то делать. Самое правильное - лететь самому, только не получается. Он закутался в махровый халат и вышел к бассейну. Глаза после яркого света не успели привыкнуть к темноте, и поэтому он не сразу различил возле брошенной им одежды мягкий, теряющийся в полумраке силуэт. Возле бортика, чуть скособочившись, стоял бэр. Шерсть его поблескивала капельками - видно, только что вылез из воды. Он услышал шаги Антуана и, повернув к нему голову, пристально смотрел на него своими круглыми, немигающими глазами. И Антуану вдруг показалось, что в глазах этих отражаются какие-то почти человеческие чувства.

- Пусть всё будет у тебя в порядке, - приветствовал Антуан бэра уверенным покашливанием.

- Пусть будет у тебя всё в порядке, хозяин, - откашлялся в ответ бэр.

Закончив ритуал приветствия, бэр наклонился и собрал мокрую одежду. Аккуратно выжал её, отнес к обогревателю, где накинул на оградительную решётку для просушки. Двигался он неторопливо, но уверенно. Ничего лишнего. Расправил, встряхнул, забросил. Куртка и брюки легли ровно, не перекрывая друг друга. Ничего поправлять не надо. И так во всём. За эти полгода, что бэр был взят в дом - официально для эксперимента - впрочем, и для эксперимента тоже, он вполне освоился с обязанностями прислуги. Убирал в комнатах, чистил авто, подавал и принимал, если было нужно, и даже варил кофе. Этот бэр был гордостью Антуана, потому что ему удалось найти ключик к программе и перенастроить боевого робота в робота бытового назначения. Конечно, до конца доверять он бэру не мог, потому на ночь закрывал дверь своей комнаты на задвижку. На всякий пожарный.

Пока бэр возился с одеждой, Антуан уселся на своё любимое кресло, качнулся пару раз, задавая инерцию, раскрутил термос с чаем, вынул из корзиночки бутерброд. Бэр выполнял свои обязанности безукоризненно, не допуская никаких сбоев. Ну что ты хочешь - робот, хоть и биологический! Вот и сейчас подтёр воду, которую Антуан вытащил на одежде из бассейна, ушёл в душ, выжимать и мыть тряпку. Вернулся, отирая вымытые с мылом руки о шерсть. Мыть руки научил его Антуан довольно быстро, а вот пользоваться полотенцем не мог приучить никак. Ну что ж, заслужил угощение.

- Возьми, Поль, с полки пирожок. Выпей чаю.

"Чай" на языке анимеров звучал, как "горячая вода с ароматическими добавками". Бэр прокашлял благодарность, от чая отказался, а бутерброд с ветчиной взял. Вернее, ветчину, хлеб же оставил в корзинке. Смотреть на то, как едят бэры для людей удовольствие небольшое, но Антуан привык. Вообще-то бэры не едят, там у себя они питаются особой смесью, рецепт которой так и не удалось установить. Но в неволе их научили потреблять твёрдую пищу. Видно, резервы их организма так велики, что он довольно легко приспосабливается к условиям для него изначально экстремальным. Но Антуан все-таки научил своего бэра готовить мясной бульон, которым тот главным образом и питался. Поначалу он развлекался тем, что, разыгрывая хлебосольного хозяина, навязчиво уговаривал бэра выпить чашечку чая, и с интересом наблюдал, как тот, очень смешно реагировал, не зная, как поступить, поскольку команда входила в противоречие с "правилами эксплуатации организма", запрещавшими употреблять горячие напитки. Антуан вскоре прекратил эти эксперименты, посчитав, что они вызывают у Поля стресс. Однако отметил для себя, что бесследно они для сознания бэра не прошли. Если раньше лохматый только выполнял команды, то теперь он начал пытаться принимать решения. Он в принципе не мог ответить "нет" тому, у кого находился в подчинении. Впрочем, раньше с ним и работали как с роботом, давая только посильные задания. Стал ли он осознавать себя как личность, пока было непонятно. Но что-то человеческое в его поведении проявляться начало. Что-то осознанное. В глубине души Антуан верил, что запустил процесс очеловечивания. Тем более, что были признаки того. Например, недавно Поль приятно удивил его, ответив на его приглашение попробовать бутерброд, "ваш приказ для меня приятен". Получилось что-то вроде "спасибо". Во-первых, такой языковой формулы в лексическом наборе бэра раньше не было, он составил её сам, во-вторых, оценочными категориями типа "приятно-неприятно" он оперировать не умел, поскольку никаких моральных поощрений по отношению к роботам в принципе не предусматривалось.

- Поль, - обратился к нему Антуан, поставив чашку на стол. Он собирался закурить трубку, однако процедура эта бэра почему-то сильно нервировала, потому следовало сначала закончить с ним разговор. - Сюда скоро приедет еще один человек. Мы с ним соратники. У нас хорошие взаимопонимание и высокая психологическая совместимость. На нашем языке такой человек называется "друг". - Это слово он сказал по-французски, потому что не знал, как прокашлять его на анимерском. Да и есть ли у них такое?

Поль застыл и напрягся. Он всегда поступал так, когда готовился принять указание.

- Когда он появится здесь, надо будет ставить на стол две чашки. Относиться к нему надо будет так же, как ко мне. Выполнять его указания, как мои. Ты меня понимаешь?

Поль ответил фразой, которая означала, что указание принято к сведению.

- Хорошо. Иди. Можешь посмотреть телевизор.

"Телевизор" он сказал по-французски. Интересно, понял ли? К телевизору Поль пристрастился неделю назад. Антуан научил его включать аппарат и перебирать программы. Впрочем, он оставил ему их только три. Новостную, детскую и ту, где демонстрировались легкие развлекательные фильмы, большей частью музыкальные.

Вечером приехал Дюпон. Специально для того, чтобы полюбоваться на изменения, происходящие с бэром. Он только головой покрутил, когда увидел его, застывшего напротив экрана и поглощенного созерцанием мультика про Марсупилами. Поза Поля была напряжена, всё внимание сосредоточено на экране, где прыгало по веткам джунглей существо, отдаленно напоминающее леопарда.

- Биологический робот, в отличие от механического, не реализуется в своем прямом назначении, - изрек он глубокомысленно. - В нем заложена возможность для развития. Интересно, что он понимает? Для чего смотрит?

- А мы потом у него спросим, - ответил Антуан, осторожно прикрывая дверь в комнату Поля. - Меня самого это очень интересует. И настораживает.

- Что настораживает? - заинтересовался Дюпон.

- Развитие, если оно направленное и контролируемое, это хорошо. Но есть ещё и скрытый процесс. Я хочу знать, как это всё, - он сделал круговое движение рукой, - на него влияет. То, что привносит информацию независимо от нас. Вот он смотрит детский фильм, и что?

- Смотрит с интересом, однако. Как ребенок. Жалко, что у вас нет детей, Антуан. Интересно, как бы он повели себя с детьми?

- У меня и жены нет. Дети, значит и жена. А это уже эксперимент надо мной. - Засмеялся Антуан. - А если серьезно, вы подали хорошую идею. Я пытаюсь воздействовать на него различными способами. И ввести его в детское общество - совсем неплохой ход. Но есть опасение: вдруг в нем проснётся функция бойца. Мы ведь не знаем, насколько надежно она блокирована. Одно дело, если он ночью перережет горло мне, совсем другое, если пострадают и дети.

- Я как раз хотел спросить, не боитесь ли вы ночевать с ним под одной крышей?

- Побаиваюсь, конечно. Но я принимаю некоторые меры безопасности.

- Да, не расслабляйтесь. Никто не знает, что у него внутри. Этот ваш бэр, конечно, уникум, раз уж в нём удалось блокировать программу убийцы. Но насколько надежна эта блокировка, неизвестно.

- Это я тоже хочу проверить в ходе моего эксперимента.

- Чёрт возьми, Дампьер! Вы собираетесь его провоцировать?! Вы самоубийца! - И хотя в голосе Дюпона будто бы прозвучала тревога, взглянул он Антуана с едва скрытым одобрительным интересом. Явно следующим вопросом должно было стать: "А как вы собираетесь это устроить?" - однако он сдержался. Скорей всего, он только отложил этот вопрос. Но ненадолго, потому что откладывает надолго, было бы неразумно, поскольку информация в случае неудачи эксперимента может стать недоступной - некому будет рассказать. А, может быть, Дюпон ожидал, что Антуан разговорится и выдаст ему это сейчас сам. Такой вариант - естественный и этичный - был бы самым удобным. Но Антуан, хорошо знающий своего шефа, усмехнулся про себя и подумав по-русски: "Обойдешься, старый хрен", - назло ему говорить ничего не стал. Дурная примета. И перевёл разговор на другое.