Разъяснение, которое было написано позже, чем первые четыре главы

Всё это время я писал 'Вайсштальберг' на двух ноутбуках. Один навечно установлен на письменном столе, второй лежит в уголке дивана. Работаю я, разумеется, на обоих компьютерах поочерёдно, утром и днём сидя за столом, а вечером перемещаясь на мягкую мебель.

Использование двух компьютеров в написании одной книги поставило передо мной проблему сохранения и передачи оригинала. Приступая в очередной раз к продолжению работы, я должен открывать самую последнюю и полную версию документа, не пропустив ни одной новой поправки. Это можно было бы делать с помощью обыкновенной флэшки, с её помощью перенося единственный текст с одного компьютера на другой, но её у меня нет.

Чтобы решить эту проблему я каждый раз совершаю довольно странную вещь - пересылаю сам себе на разные адреса по электронной почте актуальный 'Вайсштальберг', а после, входя в сеть, скачиваю их на тот компьютер, на котором собираюсь работать. Но на другом ноутбуке остаётся копия текста и ещё одна копия на почтовом сервере.

Таким образом, копии книги сохраняются на сервере почты и на рабочем столе, умножаясь в количестве, ведь я по два раза в день их скачиваю, создавая копии и оставляя на всякий случай оригиналы. В течение непродолжительного времени работы над книгой появилось уже несколько десятков документов под именем В., они размножались как крысы или как кролики, гирляндами вися на рабочем столе и в загрузках.

'Вайсштальберги' образовывали длинные галереи - ряды текстовых документов с одинаковым названием, отличающихся только номером копии, присваиваемым документу компьютером. Я периодически удалял старые варианты, но скоро уже перестал понимать, где передо мной актуальная версия, а где устаревшая и боялся ошибиться. Ведь я всё время писал и добавлял обширные куски текста, дописывая их и вставляя, меняя его ткань.

Вайсштальберг неудержимо множился, и в этом была главная проблема. Приступая к написанию текста, я часто уже не мог вспомнить о том, с каким документом работал в последний раз и часто действовал, будто играя в лотерею, случайным образом выбирая файл. Боясь, уничтожить нигде не сохранённые важные дополнения к В., я перестал уничтожать копии и тогда они полностью овладели моими ноутбуками.

Самое удивительное заключалось в том, что каждый раз обращаясь к новому варианту В., я создал множество копий, переставших быть копиями, имеюших существенные различия в структуре текста. В разных версиях одни и те же герои могли поступать противоположным образом, им снились разные сны, они попадали в совершенно иные ситуации, мысли приходившие им в голову были не похожи. Даже сами их имена изменялись - так Ксенофонт Адрианович из первой главы превратился в четвёртой в Адриана Ксенофонтовича. Фактически, в результате постоянных копирований и пересылок писавшегося текста возник сонм неканонических вариантов, своеобразных апокрифов Вайсштальберга. Причём вариант, называемый мной каноном, каждый день становился им, когда я открывал документ и работал над ним, а после закрытия снова переходил в разряд апокрифов, дожидающихся своего Автора и признания.

Число вайсштальбергов во вселенной росло, тем не менее, оставаясь небольшим относительно её размеров. Но из всего этого вытекала куда более серьёзная проблема, значение которой сложно оценить. Дело в том, что изначально я договорился сам с собой об онлайн-публикации текста сразу по мере написание новых глав. Теперь же я перестал разделять оригинал и копии, и все копии превратились в оригиналы. Поэтому, публикуя готовые главы в интернете, я брал их из тех вариантов книги, какие попадались мне под руку в тот момент. Это обусловило судьбу книги, которой отныне было суждено стать собранием глав случайным образом взятых из разных книг, схожих только названием и общим течением текста. Конгломерат, образованный соединением десятков частей взятых из альтернативных миров.

Мне бы хотелось, чтобы читатели учитывали этот факт. Существует уже более ста других 'Вайсштальбергов', находящихся как бы в параллельной творческой вселенной и каждый В. похож на другой В, но не есть он, обладая неповторимой уникальностью.

5 Некромаяки

Проснувшись утром, я смотрел в окно и убеждался, что В. снова изменил положение в пространстве. Он, то оказывался на дне живописной зелёной долины, то вдруг стоял на пустынном острове и капли морской воды падали на его стены от ударов прибоя. Я видел тюленей, лежащих на краю низко дрейфующего айсберга, видел стаи птиц, сидящих на гнёздах в расщелинах высоких скал, видел обезьян, с криками носящихся по джунглям, видел дельфинов, весело несущихся по волнам. Но я никогда не видел людей, словно Земля Вайсштальберга была необитаемой планетой, в точности совпадавшей физически с нашей Землёй, но совершенно безлюдной.

И всё же В. находился на Земле. Ведь я пришёл сюда именно оттуда, пришёл своими ногами, а не прилетел в космическом корабле или посредством таинственной машины, перемещающейся между параллельными мирами. Также и другие местные обитатели - они не были ни инопланетянами, ни представителями альтернативной реальности, при всей своей необычности они были людьми.

Будучи человеческими существами, мы нуждались в элементарных вещах, поддерживающих наше существование. Как и сказал профессор, рядом с лестничными клетками находились заброшенные кухни, а в них старые продуктовые запасы. В изобилии присутствовала мука, гречка, макаронные изделия и консервы. Конечно, мой рацион был постным, гастрономически аскетичным, но умереть с голоду было невозможно.

Выложенный фаянсовой плиткой душ и туалет имелись как минимум на каждом этаже, правда вода текла тонкой струйкой, ей не хватало напора.

В первых трёх этажах здания почти не работало электричество. Вечерами я читал при свете керосиновых ламп, а еду готовил на примусе. Это придавало жизни черты стимпанка, словно я из 21 века попал в конец 19-го, ещё мало знакомого с электричеством.

Когда на В. опускалась ночь, я выглядывал в окно, стремясь уловить миг очередного перемещения, но видел только темноту. Иногда в ночи зажигались тусклые огоньки, опоясывающие здание. От них веяло тоской и мертвечиной, про себя я звал ночные огни 'кладбищенскими'.

Феликс, иногда приходивший ко мне, чтобы поболтать и поделиться новыми открытиями в исследованиях, сказал, что это некромаяки - магические объекты, созданные для фокусирования тёмной энергии.

- Самая крупная некросеть - советская, - рассказывал американец. - Такого количества мемориалов, использующих мертвецов для нагнетания силы, нет нигде. Жрецы высших орденов облетают цепочки маяков на самолётах, собирая конденсат в специальные накопители для продажи на мировых рынках. А простому народу говорят про высокие цены на нефтегаз, якобы лежащие в основании стабильности российской системы. На самом же деле основной тайной строкой дохода бюджета является торговля чёрной энергией, извлечённой из чувства боли миллионов людей, замаскированными под военные памятники некромаяками.

Я их называю маяками иносказательно, скорее они похожи на батареи, сложенные из железобетона вперемешку с мёртвыми телами. Они вытягивают и накапливают плохую силу, взращённую на чудовищных моральных страданиях, опустошённостях, негативных эмоциях. Нам в В. ночью они и вправду кажутся сигнальными огнями, но мы не способны их достичь, для нас эти маяки ложные. А вот силы вселенского зла, живущие в пустоте, где кончаются галактики, привлечённые большим количеством некрообъектов, накаченных ужасом, могут однажды и обратить внимание на их тусклое свечение. Это не ставится целью магической работы и с неизбежностью приведёт к катастрофе человеческой цивилизации, однако цена полученной пользы высока, а мысли о будущем заслоняются сиюминутной выгодой.