Итак, проблема с установлением личности была решена. Оставалась еще одна – завести уголовное дело, ведь на гражданина явно напали. Впрочем, если предположить, что он сам по пьяни разделся, свинтил номер со своей машины, пошел купаться в Яузе, наткнулся зубами на что-то острое… Нет, по пьяни не получается – медики засвидетельствовали: алкоголя в крови нет. Может, умом тронулся? Тоже бывает.

– Что же мне с тобой делать, друг сердешный? – безнадежно вопрошал дежурный. – Что в протоколе-то писать? Говорить по-человечески будешь?

– Ик, – ответил завернутый в плед человек. – Ик!

Он затряс головой и попытался произнести что-то еще, но вышло: Хлюп! В-в! Гы-ы!

– Ну ладно, – мудро рассудил дежурный. – Сейчас от тебя все равно толку никакого. Очухаешься – придешь, все толком расскажешь. Или жена твоя прибежит. Все равно ведь заявление будете подавать, куда денетесь. А теперь домой тебя отвезем.

Действительно, не пускать же его по Москве в таком виде. Заберут и опять к нам доставят. Странно, что раньше никто не подобрал, когда голый в полицию шел. А живет недалеко, через две улицы отсюда.

Хлопнула железная дверь, прогрохотал Вадик. Обрушил на стол дежурного нечто объемное, завернутое в полиэтиленовую пленку.

– Юр, смотри что на мосту на Яузе нашли.

Бесцеремонный этот Вадик, и вечно от него чесноком несет. Это ж сколько надо с утра чеснока сожрать, чтобы так разило!

Дежурный осторожно развернул пленку – вдруг какая-нибудь гадость. Расчлененка, не приведи господи. Он был молодой и пока еще чувствительный. Нет, все было пристойно – просто одежда: трусы, носки, джинсы, свитер. Кроссовки – почти новые, «Найк», размер 43. Кожаная куртка – приличная. Коричневая, размер 48. Пошарил в карманах – тут все и обнаружилось: паспорт на имя Владислава Митрофановича Сапешко, наручные часы фирмы Tissot, стоимостью не меньше трехсот долларов, мобильный телефон – навороченный, бумажник с кредитными карточками и наличными на общую сумму – ну-ка, посчитаем – ого, на общую сумму двадцать восемь тысяч пятьсот девятнадцать рублей восемьдесят три копейки!

– Твое? – спросил Юра у завернутого, а тот рванулся и заикал: мое, все мое!

– Прямо на мосту лежало, все в кучку аккуратно сложено, – взахлеб рассказывал Вадик. – Я думал, кто утопился. А трупа в реке нет! Труп оказывается здесь!

«Труп» все плакал, но, наверное, уже благодарными слезами.

Когда недовольный необходимостью гонять казенную машину Вадик увез уже одетого потерпевшего домой, дежурный устало откинулся на жестком стуле и прикрыл глаза. Его душило негодование. Он одного не понимал: каким же надо быть уродом, чтобы раздеть человека, напугать до смерти, выбить зубы, и все ради чего? Даже не ограбили, козлы!

А случилось вот что. Поздним вечером, а вернее сказать, ночью, Владислав Сапешко возвращался домой. Это был его нормальный рабочий график – заканчивать работу после полуночи, а начинать не раньше пяти-шести часов вечера. Владислав работал программистом в торговой фирме, поэтому его присутствие на работе в утренние часы не требовалось. Строго говоря, о нем вообще не вспоминали, пока все работало без проблем; но лишь возникал какой-то сбой в программе, начальство требовало к себе Владислава. Он также был нужен, если появлялась необходимость что-то наладить, подключить или почистить от вирусов. Вирусы чаще всего обнаруживались на компьютере секретарши и в отделе продаж – Владислав сколько раз предупреждал: не лезьте в «Одноклассники» и на порносайты, заразитесь! Но им хоть бы хны – надо же как-то рабочее время проводить.

Владислав с самого начала выдвинул условие: я человек вечерний и домашний, три вечера в неделю я весь ваш, остальное время работаю дома. Всех устроило. Утром его никто не беспокоил – да и бесполезно было, Владислав спал до обеда и на телефонные звонки не отвечал, а к концу рабочего дня появлялся в офисе, выслушивал жалобы и пожелания и, уже после ухода сотрудников, в тишине и покое чинил, настраивал, тестировал… Чтобы завтра у людей все шло как по маслу. Вот такой ценный кадр был Владислав Митрофанович Сапешко – кто же с этим спорит?

Жене Владислава тоже пришлось смириться с его ночным образом жизни. Привычка – великая вещь, и уже через год семейной жизни Ирочка научилась подавать ужин в два часа ночи, к приходу мужа, а утром ходить на цыпочках, чтобы не потревожить его сон. Когда она, бедная, умудрялась отсыпаться – загадка, ведь на работу Ира ходила к девяти, как все нормальные люди. Впрочем, чего не сделаешь ради любимого! И денежного, между прочим. Поскольку Владислав, несмотря на скромность своего служебного положения, обеспечивал себя и жену совсем неплохо: несколько фирм, случайные заказы, подработка, то, се. В подробности она не вникала, а результатам радовалась: квартиру купили, тачка – «Ауди», хоть и старенькая. Ремонт в квартире планировался в ближайшее время, потом ребенок. Все как у людей.

В тот вечер Владислав позвонил около половины второго и сказал, что скоро будет дома. Жена поставила разогревать борщ и стала накрывать на стол. Через полчаса автомобиль Владислава действительно припарковался под окнами. Ира выглянула в окно, увидела выходящего из машины мужа, поспешно вернулась к плите, чтобы разлить борщ по тарелкам – Владислав любил плотно покушать после работы. Но домой муж так и не пришел. Он даже не зашел в подъезд – скрипучий лифт, извещающий весь дом о каждом жильце, который вернулся домой, в ту ночь безмолвствовал. Ира начала волноваться, звонить мужу на мобильный – один раз тот сбросил звонок, на остальные не отвечал. Женщина промаялась неизвестностью до утра, до самого звонка дежурного из полицейского отделения. Увидела Владислава она спустя полчаса, когда мрачный и неприветливый, отвратительно пахнущий чесноком страж порядка вернул ее ненаглядного, трясущегося и совершенно бледного мужа, да и то не целиком, а без передних зубов.

– Ваш? – угрюмо спросил представитель закона.

– Гы-ы, – сказала Ирочка и разрыдалась.

Сначала Владислав подумал, что человек хочет его о чем-то спросить. Например, сколько времени. Или попросить подтолкнуть машину – наверное, у него аккумулятор сел. Никакого опасения он не внушал – обычный мужчина, средних лет, в куртке и кепке. Не кавказец, нет. Обычное русское лицо. Да и не рассмотрел Владислав – во дворе темно было. Выговор московский, голос не низкий, не высокий. Мужчина действительно спросил, но не то, что ожидал Владислав:

– Здравствуйте. Вы Сапешко Владислав Митрофанович?

Дорого бы отдал Владислав, чтобы изменить тот миг, когда предательское «да» сорвалось с его губ. Но это уже после. А в тот момент немедленно вслед за «да» он получил сильнейший удар в лицо. Даже такой дилетант в драке, как Владислав, мог сообразить, что били кастетом. Но соображать было некогда. Крикнуть он не успел, лишь отплевывался зубами, лежа на асфальте в собственном дворе.

Мужчина наклонился к нему и сказал спокойно и вежливо:

– Пожалуйста, не кричите. Это ради вашей безопасности. А то мне придется опять вас бить. Вставайте. –  Он протянул Владиславу руку, и тот уцепился за нее, как за спасательный круг.

Незнакомец рывком поставил Владислава на ноги. Того слегка качало.

– Пожалуйста, идите со мной.

Владислав, предплечье которого было стиснуто железной хваткой, как теленок последовал за мучителем. Потом он много раз думал – почему не пытался убежать, кричать? Ну, получил бы еще раз в рожу. Но не пристрелил же бы его этот идиот – оружия у него явно не было, не считая кастета.

Человек подвел Владислава к его собственной машине.

– Достаньте инструменты, – приказал он. Влад трясущимися руками открыл багажник и вытащил чемоданчик с инструментами.

– Свинчивайте номер, – последовали дальнейшие инструкции.

Влад подумал, что все прояснилось. Машину угнать хочет, гад. Мог бы и так забрать, незачем было бить. Тоже мне, на «Ауди» польстился. Десятилетней давности. Хотя жаль машину, бегала резво. Но своя морда дороже. Пусть забирает и катится. Только зачем сейчас-то номера отвинчивать? Как же он по Москве без номеров поедет? Да ну его, не моя забота.