Но не это было самое интересное. Самое интересное было то, что всякий раз, когда какой-нибудь претендент на президентское' кресло представал перед судом народа и затем терпел поражение над толпой раздавался голос почтенного старца, чья густая, доходящая до пояса борода внушала всем огромное уважение!

— Теперь вы видите, братья мои, — звучал его громовой голос, — насколько и этот кандидат уступает Гергею Эстэверу которого вы не уберегли от трагической гибели. Вот что случается, когда люди бывают глухи к таланту.

— Верно говорит! Верно! — одобрительно гудела в ответ толпа, с каждым разом все громче, все едино душнее.

Но монах на этом не успокоился. Когда чью-либо кандидатуру народ уже вот-вот готов был одобрить, почтенный старец чуть ли не в последнюю минуту налагал свое вето: как ничтожны достоинства этого претендента и как жалки его попытки ничегонеделания по сравнению с вечным покоем великого усопшего. Вот уже осталось всего несколько претендентов. Вот уже и до последнего дошла очередь.

Это был тот самый конкурент Гергея Эстэвера, которого всегда упоминали вместе с ним, но всегда следом за ним. Разумеется, он был почти уверен в исходе выборов. Лучшего кандидата на президентский пост быть не могло, ведь он оставался последним, единственным претендентом.

Но тут вновь прогремел над площадью голос монаха с длинной седой бородой:

— Неужели же, возлюбленные братья мои, вы изберете своим президентом того, кого и при жизни Эстэвера всегда ставили ниже великого усопшего?

Толпа просто оторопела от внезапно открывшейся ей истины. Потом заколыхалась, что-то растерянно забормотала. Но тогда кандидат на президентское кресло сам вступился за правое дело ради процветания своей республики.

— Да, я и раньше признавался вам, — сказал он, — что моя ничтожность по сравнению с величием Гергея Эстэвера все равно что блеск монеты в пять крейцеров против сияния луны. Да, один лишь Гергей Эстэвер был бы достоин президентского кресла в Стране снов. Но я осмелюсь обратить ваше внимание на то обстоятельство, что, кроме меня, других кандидатов на пост президента нет, и что же будет со Страной снов, если она останется без главы государства? Ведь великий усопший не может восстать из праха, чтобы по праву занять это место.

— А вот тут вы сильно заблуждаетесь! — воскликнул ко всеобщему изумлению монах. — А что, если Гергей Эстэвер не умер? А что, если именно поэтому я пришел сюда?! И вот теперь я спрашиваю вас: раскаиваетесь ли вы чистосердечно в том, что были несправедливы к нему, и готовы ли вы избрать его своим президентом?

Толпа, конечно, единодушно прогудела: «Готовы». И по яей пробежал суеверный шепоток о чуде.

— Так желаете ли вы увидеть его? — спросил монах.

— Желаем! — загудел народ. — Верни его нам!

— Да будет так! — воскликнул монах. И с этими словами он скинул с себя монашескую сутану, сорвал бороду, и пред изумленным народом предстал его оплаканный великий сын: Гергей Эстэвер.

1925