– Отлично. И помните. Первым запах крысы замечу я. Меня этому учили годами. Так что не дергайтесь, даже если на вас наставят оружие. Четко выполняйте мои инструкции.

Еще несколько дней назад он не испытывал никаких сомнений в отношении той страны, что некогда находилась по ту сторону Тихого океана и ее жителей. Но что-то изменилось, и он это чувствовал. Только вот не мог Александр понять, когда именно это произошло. В тот миг, когда он представил, как они казнят Оливию, или вчера, когда он увидел в бинокль бегающих друг за другом, резвящихся на солнце и радующихся короткому лету детей?

Если не всю его жизнь, то, по крайней мере, тот ее период, что прошел после взрыва, они и их страна была для него абсолютным воплощением зла. Но сейчас он смотрел на них с любопытством и, наверное, немного растерянно. Американцы не были похожи на монстров. У них не росли рога, не было копыт, как у карикатурных слуг сатаны, и лица их не перекашивали оскалы окровавленных плотоядных клыков.

Сейчас Цой смотрел на обычных людей, и вся нелепость ситуации заключалась в том, что долгие годы все они думали о других выживших в этом мире и, столкнувшись с таковыми по какому-то невероятному стечению обстоятельств, сразу оказались с ними на грани войны. Но Александр смотрел на них и не мог найти причин, по которым они непременно должны воевать. Он будто смотрел в зеркало и размышлял над тем, есть ли смысл в кулачном бое с собственным отражением.

Чуть повернув голову, Цой посмотрел на Андрея. Жаров, похоже, подобными размышлениями себя не занимал. Весь его вид, будь то напрягшиеся мышцы, навалившиеся на воспаленные глаза брови или сжатые как пружина губы, говорил о том, что его друг едва сдерживается от непреодолимого желания броситься в атаку на людей, что сейчас стояли в нескольких шагах перед ним.

– Здравствуйте. Рад приветствовать вас, друзья, – сухо произнес Карл, внимательно глядя на троицу с другого берега. Михаил так же безэмоционально перевел его слова.

– Друзья? – Андрей усмехнулся, и в голосе его слышалось наигранное изумление. – Когда же мы ими стали, а?

Шериф дождался, когда Крашенинников переведет, и тихо хмыкнул, чуть тронув поля своей шляпы кончиками пальцев.

– Действительно. Ведь мы друг друга видим впервые. Но ведь это не значит, что мы враги. Разве не так? Я бы предпочел в вашем лице увидеть потенциальных друзей и готов ответить тем же.

– Да пошел ты в жопу…

– Слушай, Жар, – нахмурился Михаил. – Ты уверен, что хочешь, чтобы я это перевел?

– А в чем дело, Миша? Ты чего-то боишься? Или думаешь, это я испугаюсь этих твоих заокеанских хозяев и побоюсь сказать им в лицо то, что о них думаю?

– Они мне не хозяева…

– Да неужели?! А если тебя сейчас потрясти, из тебя не посыплются тридцать серебреников, иуда? Чем они тебя купили? В этом мире разве еще есть деньги? Или они продолжают печатать свои гребаные доллары? Отвечай, предатель!

– Минуточку! – громко сказал Цой и, резко схватив Андрея под локоть, повел в сторону.

– Саня, какого хера ты делаешь?!

– Замолкни, – шикнул на него Александр и, удостоверившись, что отошли они достаточно далеко, продолжил тихо говорить. – Ты что несешь, придурок? Мы должны убедить Мишу вернуться. И как мы это сделаем, если ты будешь метать в него дерьмо?

– Да я просто…

– Заткнись и дай мне с ними говорить, пока ты все окончательно не испортил…

Карл хмуро смотрел в их сторону, потом слегка повернулся лицом к Крашенинникову.

– Дай угадаю, Майкл. Что-то пошло не так?

– Похоже на то. Но ты здесь пока ни при чем, похоже.

– Это не сильно обнадеживает.

Шериф бросил взгляд на третьего русского. Но седой пожилой человек выглядел настолько скучающим и равнодушным к происходящему, что вся эта встреча казалась каким-то сюрреалистичным, бредовым сном.

Андрей и Александр тем временем вернулись и встали на свои места.

– Слушай, Миша, ты извини нас, – обратился Цой к Крашенинникову. – Сам знаешь, какие деньки выдались. Уже забыли, когда нормально спали в последний раз. А это изрядно на нервы давит…

– Знаешь, Саня, меня бы тронули твои извинения, но после того, как вы вынесли мне и моей семье смертный приговор, пообещав убить при следующей встрече, они звучат очень странно. И это мягко сказано.

– Я понимаю, Миша, – виновато вздохнул Цой. – Мы были не правы, и чуть позже это обсудим. Но для начала, я думаю, нам надо как-то друг другу представиться, верно?

– Было бы неплохо. Для начала.

– Что ж. Я Александр Цой. Это Андрей Жаров. А это… – Он посмотрел в сторону Сапрыкина, но тот вдруг достал носовой платок и начал неприлично громко в него сморкаться. – Впрочем, не важно. Важно то, что я и Андрей представляем правительство общины выживших Камчатки.

Крашенинников кивнул и перевел.

– Рад знакомству, – Карл приподнял шляпу, тут же опустив на место. – Я Карл Монтгомери Риггз. Шериф и глава общины выживших с Алеутских островов штата Аляска. Наша община называется Нью Хоуп. Надеюсь, вы отнесетесь с пониманием к тому, что мои люди встревожены и всех волнует вопрос о ваших намерениях?

– Что?! – воскликнул Жаров, выслушав перевод.

– Андрей, погоди, – обратился к нему Цой, но тот был уже слишком взвинчен.

– Нет, это ты погоди, Саня! Наши намерения?! Это еще что, черт возьми, значит, а?! Мы на своей земле! В своей стране! У себя дома! Это мы должны, и очень настойчиво, спросить, какого черта здесь делают американцы! Вот наши намерения! А еще, наши намерения жить на своей земле и потребовать, чтоб над ней не развевался тот флаг! – Жаров вытянул руку в сторону поселения американцев.

– Чем вам мешает наш флаг, сэр? В моей стране было много мест, где реял ваш, русский флаг. Международные ярмарки, дипломатические миссии, улица перед зданием ООН. Никому у нас ваши флаги не мешали.

– С тех пор кое-что поменялось в мире, если ты не заметил.

– Наша необоснованная вражда, как я вижу, ничуть не изменилась, – вздохнул Карл. – Однако должен вам заявить, что язык ультиматумов для нас неприемлем. Мы не выполняем требований, предъявленных языком угроз.

– Ах, да, конечно! – воскликнул Андрей. – Вы не любите, когда вам ставят ультиматумы и когда вам угрожают! Потому что вы это считаете своей исключительной прерогативой! Всем угрожать! Всем предъявлять ультиматумы! Рыскать по всему миру, как банда рэкетиров по району, и требовать безусловного подчинения вашей воле!

– Слушайте, мистер Жаров. У меня складывается ощущение, что вы бросаете мне такие обвинения не потому, что вы за какую-то абстрактную справедливость, а из зависти. Будто вы завидуете тому, что моя страна могла себе позволить действовать так, как ей вздумается, по всему миру, а ваша – нет. Да, я американец. Но здесь и сейчас я отвечаю только за себя и за тех людей, с которыми мы пережили чертов апокалипсис. Мы не на кого не нападали. Мы никому не угрожаем и не предъявляем требований. И я не пророк Моисей, чтоб сорок лет водить свой народ по пустыне. Но почти половину этого срока мы и так скитались с одного холодного острова на другой. Но теперь мы здесь. Мы здесь не по своей прихоти. Мы здесь, потому что нам больше некуда идти, и мы хотим выжить.

– Мне плевать. Это не наши проблемы!

– Послушай, Андрей, – взял слово Крашенинников. – Это ведь обычные люди. Там женщины и дети. Там есть и старики. Мы же можем жить по-другому. Вопреки тем власть предержащим подонкам, мировым элитам, что привели мир к катастрофе. Если мы найдем способ мирно сосуществовать, то тем самым забьем осиновый кол в могилу тех тварей, что погубили наш мир. Давай рассуждать прагматично. Вы выращиваете рожь, картофель и много чего еще. Если вы поделитесь семенами с американцами, то они в уплату будут какое-то время отдавать часть урожая. У вас есть фермы с кроликами, курами, овцами, поросятами и коровами. У вас есть лошади. Можно с американцами поделиться частью животных, чтоб они тоже могли их разводить. Но и им есть, что отдать взамен. К примеру, их поселение не пострадало от цунами. Им нет нужды восстанавливать множество жилищ. Но они могли бы отплатить вам заготовкой дров. Кругом полно поваленных деревьев после цунами. Это позволит освободить много рабочих рук в Приморском и Вилючинске и позволит быстрее восстановить жилища. Они живут намного ближе к нерестовым рекам, и это может помочь вам быстрее собрать рыбы и икры на зиму. Неужели непонятно, что если работать и выживать вместе, сообща, то и многие актуальные проблемы будут решены очень быстро и эффективно?