6 июля. «Я знала, что была сегодня очень интересная, костюм на мне красивый, танцую я изящное и кокетливое pas de deux, что все это взятое вместе может произвести приятное впечатление на всех вообще и на Наследника в частности. Раскланиваясь, я встала в первую кулису против царской ложи. В. А. и Н. (наследник – Г. С.) навели на меня бинокль, затем немного погодя Наслед. Опять навел на меня бинокль и, наконец, в третий раз навел на меня бинокль, когда танцевали последний pas. На этот раз он очень долго смотрел на меня, я смотрела в упор. Едва занавесь опустилась, как мне стало ужасно грустно. Я пошла в уборную к окну, чтобы еще раз увидеть его. Я его видела, он меня – нет, оттого что я встала к тому окну, которого не видно снизу, если не оглянуться, когда отъезжаешь от царского подъезда. Мне было обидно, я готова была заплакать. Я верно сказала, что с каждым разом я буду хотеть большего.
19 июля. «Ложа наша в красносельском театре была в бель-этаже на середине, так что прелестно было видно всю Царскую фамилию и в особенности Наследника. В антракте перед балетным дивертисментом я пошла с Юлией на сцену; у меня было предчувствие, что Великие Князья придут сегодня на сцену. Я смотрела на Наследника. Он стоял один в кулисе, ему, по-видимому, было неловко, он немного отошел и встал с Георгием (в.к. Георгий Михайлович – Г. С.) Я все ближе и ближе подходила к Наследнику, мне ужасно хотелось, чтобы он со мной заговорил, мне отчего-то казалось, что и ему хочется заговорить, но что он не решается, и, вот когда я хотела сделать решительный шаг, ко мне подошел В. А. И так мне и не пришлось поговорить с Н. Когда я с Юлией шли в ложу, то мы встретили на лестнице Волкова. Он мне сообщил, что я очень нравлюсь Наследнику, что он в восхищении от моего pa de deux, которое я танцевала последний раз.
24 июля. «Я пошла в свою уборную. Я еще издали в окно увидела тройку Наследника, и необъяснимое чувство охватило меня. Наследник приехал с А. М. (в.к. Александр Михайлович – Г.С), подъезжая, он посмотрел наверх, увидел меня и что-то сказал А. М. Он, вышедши из тройки и поздоровавшись со всеми бывшими на подъезде, встал туда, откуда было видно мое окно, следовательно, и меня. Мне стало понятно, что он встал сюда для меня. Он почти не переставал смотреть на меня, а я на него и подавно. Я пришла на сцену в антракте. Наследник был близко меня, он все время на меня смотрел и улыбался. Я смотрела ему в глаза с волнением, не скрывая улыбки удовольствия и минутного блаженства».
Из дневника Николая.
«10 июня, вторник: был в театре, ходил на сцену».
«17 июня, вторник: происходили отрядные манёвры. Кшесинская 2-я мне положительно очень нравится».
«30 июня, понедельник: был в театре, разговаривал с Маленькой К. перед окном».
Пока, как видим, ничего похожего на бурный роман между ними не происходит. В антракте перед началом балетного отделения царская семья по сложившейся традиции поднимается на сцену поговорить с артистами – они успевают, пользуясь моментом, перемолвиться словечком-другим при посторонних. В первом своём театральном сезоне она только участница кордебалета, отдельной гримуборной ей не положено, к выходам она готовится в общем помещении на втором этаже. Один только раз на протяжении полутора месяцев ей дают станцевать сольный танец и отводят ненадолго собственную гримёрную, окна которой по счастливой случайности выходят на царский подъезд. Именно в тот день, отмеченный в дневнике, они разговаривают непродолжительное время тет-а-тет. Всё благопристойно, галантно, в рамках приличий. (Современная молодая читательница, дойдя до этого места, скорее всего, перевернёт не читая страницу: ску-у-шно-о…)
Пролетели счастливые красносельские денёчки. Она вернулась к родителям в имение, Николай уехал в Петергоф, где проводила остаток лета царская семья. Наследника ожидало вскоре многомесячное путешествие по странам света, задуманное как завершающий этап образования, призванное расширить его кругозор, дать представление о разнообразии и сложности окружающего мира, приобщить к ведению международных дел. «Выбить молодую дурь из головы», как кратко сформулировал задачу венценосный батюшка.
Она тяжело переживает предстоящую разлуку. Замкнулась в себе, молчит часами. Всё валится у неё из рук. Ни купанья на Орлинке не радуют, ни шумные вылазки на малинник – ничто. Взяла за правило гулять вечерами по пустынному просёлку с дворовой собакой по кличке Клеопатра. Встанет лицом к лесу, смотрит подолгу, как редеет за верхушками деревьев бледно-розовый закат. Родители обеспокоены, шепчутся о чём-то за спиной, сестра даёт бесполезные советы. Нервы её на пределе. В один из дней, не выдержав, она просит, чтобы запрягли шарабан, говорит, что хочет навестить близкую подругу Марусю Паурэ, живущую в Петергофе.
– На один день, Маля, – соглашается нехотя отец. – Завтра будь непременно к ужину.
Господи, да ей бы и мгновенья, кажется, хватило. Увидеть только!..
Увы! Они без конца прогуливаются с Марусей по аллее в виду Верхнего дворца и никого, кроме праздно шатающихся вокруг дачников, не встречают. Растроенная донельзя возвращается она домой и – вот он, подарок судьбы! – сигнал с того берега! В Красницы пожаловала, удивив её безмерно, нежданная гостья – балетная артистка Таня Николаева-Числова, новая пассия петербургского донжуана Евгения Волкова, неразлучного приятеля наследника. Визитёрша торопится, они разговаривают возле стоящей у ворот коляски. То, что она слышит – невероятно, ошеломительно! – наследник попросил Волкова устроить им свидание наедине. В случае согласия пусть назовёт подходящий день. О месте встречи её известят заблаговременно…
Все последующие дни она в смятении: что предпринять? Голова распухла от дум, всё совсем-совсем непросто. На дворе, не будем забывать, – на закате уже, правда, – девятнадцатый век с его моралью, нормами поведения, понятиями о благопристойности. Вольница нравов грядущего времени: бунт стриженных феминисток, теория «стакана воды», свободная любовь – всё ещё впереди; девушке из приличной семьи решиться на тайное свидание с мужчиной – карту поставить на собственную репутацию: прослыть гулящей, распутной – какой хотите. И «маленькая Кшесинская», прекрасно понимая, на что идёт, готова рискнуть…
План, к сожалению, не срабатывает. В решающие дни тайных переговоров за ней идёт непрерывная домашняя слежка: что-то наверняка в её поведении насторожило родителей – в гости ей разрешают ездить только к близким знакомым, с сопровождающим. Словно бы по чьему-то наущению именно теперь ей предлагают в театре несколько новых ролей, в числе которых сразу три – в «Спящей красавице»: феи Кандид в первом акте, Маркизы во втором и Красной Шапочки в третьем. Спектакли сменяются репетициями, домой она приезжает поздно вечером, без сил.
Из дневника Кшесинской.
21 августа. «Вдруг позвонили. Оказалось, что это был Волков. Пришлось снова одеваться, так как Волков приехал, собственно, ко мне. Он сказал, что приехал ко мне с поручением, и передал мне карточку (Николая – Г. С.). Затем он сказал, что я должна дать тотчас свою карточку. Но когда я сказала, что у меня решительно нет карточки, то он сказал, что я должна буду ехать с ним в Петергоф к Наследнику, так как Н. сказал ему, чтобы он привез мою карточку, а если ее у меня нет, то меня. О, я бы с удовольствием поехала, я так бы хотела его видеть! Несмотря на мое желание, я ответила: «Я не могу ехать», и жалею, отчего не сказала «едемте». Тогда Волков стал просить меня, чтобы я ехала за карточкой к Позетти. Относительно карточки он еще сказал, что Н. просит меня сняться в одном из тех костюмов, в которых я танцевала в Красном Селе».
Что помешало ей поехать в ателье известного петербургского фотографа? Осторожность, минутное замешательство, опасение, что на снятом впопыхах даггеротипе она будет выглядеть уродиной? Трудно сказать. Как бы то ни было, двадцать третьего октября наследник вместе с братом, великим князем Георгием и неутомимым гусаром отбыл из Кронштадта на крейсере «Память Азова» без ее фотографии.
