Бывшее между мной и Ники недоразумение разъяснилось. Он признал себя виноватым, как оно и следовало, и в конце концов я перестала дуться, но вообще была сегодня сдержанна. Я Ники нарочно сказала сегодня, что в посту еду танцевать в Милан на три месяца. Ники не поверил сначала, а потом сказал, что меня не пустит. А когда я попросила его отпустить меня на 1-ю и 2-ю неделю поста в Париж, ссылаясь на то, что он на 1-й неделе будет говеть, Ники сказал, что на 1-й неделе он действительно будет отмаливаться, но на 2-й неделе надо будет уже прималиваться. Это очень остроумно сказано. Ники жалел, что я не догадалась приехать в Абас-Туман (курортное место на Кавказе, там долгое время жил брат наследника, великий князь Георгий Александрович, болевший туберкулезом – Г. С.), где мы могли бы видеться каждый день без всякой опасности.
Говорили много, но о главном ни слова, и меня мучило, что Ники не начал об этом разговора. Может быть, сразу не хотел»?
6 января. «Вечером приехал Ники с Сергеем и затем Г. М. Я все время кокетничала с Сергеем, во-первых, оттого, чтобы хорошенько извести Ники, на которого положительно ничего не действует, а во-вторых, я стесняюсь вести себя с Ники в присутствии Сергея как всегда. Ники тоже меня извел, но, к сожалению, неумышленно и именно тем, что слишком много говорил с Юлей. Мне удалось его уговорить приехать ко мне в пятницу, и надеюсь, что на этот раз он приедет один».
8 января. «Сегодня у меня была в театре репетиция, где я видела Фигнера и узнала от него, что вовсе не подозревала. Разговор касался Царя, и между прочим он сказал про М., что ему передавали, будто они за Ники следят. Мне показалось это невероятным, однако же я решила этого не оставлять без внимания и сегодня же как-нибудь выпытать от Ники.
Ники приехал ко мне в 1-м час. ночи из Преображенского полка, где он обедал. Аля З. приехал к нам оттуда же, но немного раньше Ники. Я немного рассердилась на Ники, что он так долго сидел в полку, и вообще не совсем была в духе, так как у меня страшно болела голова. Мы вчетвером – четвертая Юля – дули шампузен, который привез с собой Аля, и Ники сильно опьянел, Аля тоже. Я же, хотя и выпила довольно, была совершенно трезвая и твердо решила сегодня же поговорить с Ники о будущем.
Первый раз, когда мы остались вдвоем в комнате, Ники я не узнала – так он был ласков. Но когда нам пришлось остаться наедине вторично, между нами произошел крайне тяжелый разговор. Этот разговор продолжался более часа. Я готова была разрыдаться, Ники меня поразил. Передо мною сидел не влюбленный в меня, а какой-то нерешительный, не понимающий блаженства любви. Летом он сам неоднократно в письмах и в разговоре напоминал насчет более близкого знакомства, а теперь вдруг говорил совершенно обратное, что не может быть у меня первым, что это будет его мучить всю жизнь, что если бы я уже была не невинна, тогда бы он не задумываясь со мной сошелся, и много другого говорил он в этот раз. Но каково мне было это слушать, тем более что я не дура и понимала, что Ники говорил не совсем чистосердечно. Он не может быть первым! Смешно! Разве человек, который действительно любит страстно, станет так говорить? Конечно, нет. Он боится просто быть тогда связанным со мной на всю жизнь, раз он первый будет у меня. И как же я удивилась, когда узнала от Ники, что все это вдалбливает ему в голову Сандро. Тогда невольно мне вспомнилось, что сказал Фигнер, и со слов Ники я поняла, что Фигнер не врет. Однако, хотя я и была в отчаянии, я не теряла надежды и Ники убеждала, чтобы он не слушал М., а следовал советам В. А. и Н. Н. (в. к. Николая Николаевича. – Г. С.), из которых первый, как сказал сам Ники, думал, напротив, что несогласие последует с моей стороны. В конце концов мне удалось почти убедить Ники, он ответил «пора», – слово, которое производит необъяснимое действие на меня, когда оно им произносится. Он обещал, что это совершится через неделю, как только он вернется из Берлина. Однако я не успокоилась, я знала, что Ники мог это сказать, чтобы только отвязаться, и когда он уехал (было 4 час.), я была в страшном горе, я была близка к умопомешательству и даже хотела… Нет, нет, не надо здесь этого писать, пусть это будет тайна. Все же я поставлю на своем, сколько бы мне то трудов ни стоило!»
12 января. «Я репетировала в училище балет «Спящая красавица». После репетиции я пошла к И. И. Рюмину (директор Петербургского театрального училища. – Г. С.), который просил меня зайти к нему. И. И. предупредил меня, чтобы я была осторожнее, так как многие знают про мое знакомство с Ники».
13 января. «Всю эту неделю я решила ложиться рано спать, чтобы приберечь силы к воскресенью».
15 января. «Сандро остался у меня почти до 2 1/2 ч., и мы вели очень серьезный разговор относительно Ники. Если Ники будет медлить, а подобные разговоры наедине, как сегодня, будут часто происходить между Сандро и мной, то ничего нет удивительного, если наши отношения примут иной характер. Сандро замечательно красив, да и это бы еще ничего, но он слегка проговорился и дал понять, что я ему нравлюсь. Достаточно для женщины это услышать от мужчины, и даже от такого, к которому совершенно она равнодушна, чтобы она сей час стала с ним кокетничать. Следовательно, понятно, каким образом подействовали на меня слова Сандро и как я к нему теперь буду относиться.
Теперь, когда я была с Сандро вдвоем, я сказала, что отлично знаю, что они все трое следят за Ники и какие он дает Ники советы. Сандро стал доказывать, что связь между Ники и мной невозможна, что Ники не должен быть связан на всю жизнь ни с кем. Он приводил всевозможные доводы по этому вопросу, но меня не убедил. Я тоже в свою очередь говорила многое, чтобы его убедить, как он ошибается. Но Сандро тоже не соглашался,и только на все мои доводы ответил, что это несчастье, что Ники попал на такую умную, как я. Будь дура, все можно было бы сделать.
Сандро сказал, что так как он друг Ники, то он считает долгом давать Ники советы, которые, по его мнению, могут принести Ники только пользу. Сандро будет все делать, чтобы не допустить Ники до связи со мной. И когда я стала умолять не делать этого, он сказал, что не может иначе поступить, тогда его будет мучить совесть впоследствии, а тем более, что он уверен, что все же победу одержу я. И этого было вполне достаточно, чтобы я заметила, что Сандро на самом деле убежден моими доводами, но только не хочет в этом сознаться. Правда, Сандро сказал, что у него есть средство прекратить окончательно все между мной и Ники, то есть все рассказать его родителям. Но этого, Сандро сказал, ни он, ни его братья никогда не сделают. По словам Сандро, если бы родители Ники узнали от кого-нибудь обо всем, то больше всего бы пострадали от того, во-первых, Ники, а затем они трое. Но и после того, как бы им страшно ни попало, Сандро сказал, они бы не перестали ко мне ездить. Притом Сандро, хотя и будет теперь со мной воевать, сказал, что если бы мне все же удалось поставить на своем, он будет и тогда моим другом.
И так наш разговор тянулся долго, и были затронуты такие вопросы, что если был бы тут третий, то, верно, был бы сконфужен. Сандро уговаривал еще меня поехать в Чикаго, он тоже туда поедет в марте. Сандро будет у меня в воскресенье, мы решили оба подумать и в воскресенье поговорить опять.
17 января. «Состоялся мой дебют в «Спящей красавице» в роли Авроры. Я так надеялась, что Ники вернется к этому дню из Берлина и будет в театре, но, увы, он не поспел.
Сандро хотел со мной поговорить. Мы ушли в спальню, где продолжали наш разговор. Конечно, и он, и я остались при своих убеждениях, и ни он, ни я не хотели делать никакой уступки. Сандро еще настоятельнее уговаривал меня сегодня поехать в Чикаго на три месяца, и это мне ясно показывает, чего он от меня хочет. Одну я, впрочем, обещала сделать уступку по просьбе Сандро: что, если Ники приедет ко мне в среду, я не начну первая того разговора, что был между Ники и мной в прошлую пятницу. Я Сандро упросила тоже не давать Ники до его приезда ко мне никаких советов. Но если Ники не начнет того разговора, то я все же заставлю заговорить Ники, не начиная о том говорить первая. Юля потом мне сказала, что когда она сидела с С. М. то он сказал, что Сандро будет уговаривать, уговаривать меня, и кончится тем, что сам влюбится в меня».
