Правда, формы эти пока были нечеткими, расплывчатыми, чем-то вроде чернового наброска, но вполне узнаваемыми.
Все молча ждали продолжения чуда. Материализуется ли Рик?
Робэн Мюска первым перевел взгляд на металлический портрет, о котором остальные как-то забыли. Но они тоже посмотрели туда, следуя за его взглядом.
Все дружно вздрогнули, заметив, что лицо оживает, гримасничает и искажается.
У Мартины вырвался резкий крик, и другие бросились её успокаивать. Но она громко заговорила, обращаясь к Рику. Она говорила о своей любви к нему, о своей вере в него...
- Борись... Борись же... Ты сейчас к нам вернешься... Возвращайся, Рик!.. Вернись ко мне!.. Я люблю тебя!..
Зараженные её энтузиазмом, детектив и оба ученых тоже кричали, подбадривали его, подхватывая слова Мартины о необходимости напрячь усилия.
Сможет ли лампочка-ловушка вернуть человеческий облик в соответствии с портретом?.. Плазма принимала формы человеческого тела. Оно ещё сохраняло яркий пурпурный цвет, но уже казалось, что некий невидимый демиург приступает к тщательной отделке своего произведения, полируя и оттачивая его. Формы тела становились все четче и правильнее. Уже ясно был виден атлетический торс Рика.
- Еще одно усилие, Рик!.. Пожалуйста!.. Мужайся!..
Робэн Мюска как сумасшедший кричал, что он верит в возможности Рика, что Рик способен пересилить свою природу... Тогда, проявившись в стереотелевизоре Мартины, Рик не смог восстановить свой облик из-за отсутствия уточняющего его черты портрета. Теперь же все было по-другому. Тело свое он восстановил, как оказалось, без помощи всякого изображения, что и предвидели физики. Но его биологический облик в настоящее время ещё как бы не был персонифицирован, если считать, что основу человеческой личности или хотя бы внешнего облика составляет лицо.
Мартина сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. В ней все больше и больше росла надежда. Рик сумеет восстановиться. Рик вернется к ней. Она совершенно забыла о былом кошмаре и уже видела, что Рик вот-вот оживет и станет двигаться, а главное - жить... жить...
Бесформенная масса уже частично превратилась в крупное мужское тело. Оставалось восстановить голову и черты лица, что, конечно, требовало от Рика сверхчеловеческих сил.
О его усилиях свидетельствовали резкие вспышки ослепительного света в лампочке-ловушке, где ещё находилась значительная часть Рика. Необходимо было перенести эту часть с помощью портрета в тело.
- Он возвращается... возвращается... к нам...
Слезы радости струились по щекам Мартины.
И тут... гораздо более яркая, чем прежние, молния сверкнула в лампочке-ловушке, так что все присутствующие на секунду зажмурились, совершенно ослепленные...
Жужжание аппаратуры резко оборвалось, а по лаборатории разнесся сильный и неприятный запах гари.
Робэн Мюска едва успел подхватить падающую Мартину. В его голове мелькнула мысль, что произошла катастрофа. Он увидел, что ученые, разом потеряв свое спокойствие и невозмутимость, бросились к приборам, ощупывая детали и манипулируя кнопками. Но все было безрезультатно.
Лампочка ещё светилась, но теперь уже ровным светом, как будто человек-энергия, достигнув пика своих усилий, перестал напрягаться и расслабился.
Мак Грегор сокрушенно развел руками. Он был обескуражен. Аппаратура больше не действовала, вернее, остановился весь процесс.
Мартина тихонько всхлипывала, но теперь уже от горя. Доктор Стив кивком подбородка указал Робэну Мюска на ванну. Там все снова превратилось в красную жидкость, то есть вернулось к своему первоначальному состоянию.
Но, боже! Что же случилось с портретом? Он представлял теперь из себя обгорелые осколки, которые ещё продолжали дымиться... Они разом горестно вздохнули. Впрочем, в том, что случилось, не было ничего неожиданного. Рик в своем страстном желании восстановиться воспользовался портретом, но не смог скоординировать свои действия с оживлением плаценты. Он, без сомнения, перенес всю свою оставшуюся мощь на серебряную пластинку, поразив клише молнией, превратившей металл в обгоревшие обломки.
Первым заговорил профессор Мак Грегор:
- Мы повторим все снова, - проговорил он размеренным и педантичным тоном, как будто читал лекцию. - Первая наша попытка потерпела крах, но приговор не является окончательным. Эксперимент будет продолжен. К тому же я должен констатировать, что промежуточного результата мы достигли. Кроме того, наш объект - посмотрите на него - вновь занял место в лампочке-ловушке. Он просто не сумел соразмерить в нужный момент свои усилия, которые мы же и просили его предпринять, чтобы успешно вернуться в биологическую форму. Но он привыкнет, он сможет управлять своим поведением... Вспомните-ка, как все протекало с момента, когда господин Рик Демаркэ был превращен ударом молнии в электрический потенциал! Сначала, по свидетельствам очевидцев, он действовал, пытаясь связаться с людьми, грубыми и неуклюжими методами, но постепенно его действия упорядочились. Даже если в его первых посланиях мадемуазель Лассерр с помощью азбуки морзе вначале шли какие-то бессмысленные и разрозненные фразы, проще говоря, невнятное бормотание, то в последующем он стал более четко выражать свои мысли. Он даже стал экспериментировать, сделав выводы из своей попытки проникнуть в телевизор. На Венере мадемуазель Мартина и Рене Тимон стали свидетелями дальнейшей эволюции Рика Демаркэ, когда он для связи с ними изобретательно использовал зланов, этих роящихся насекомых-светлячков. Он становится как бы их хозяином и пишет в небесах светящееся послание... Наконец, спасение господина Рене, на которого напал вруулк... На этот раз у Рика-энергии даже не было времени на размышления и подготовку... Ему было необходимо одним ударом расправиться с монстром, хотя после этого он и оказался внутри зверя, захваченный биологическим электричеством последнего...
Тут вмешался Робэн Мюска, спросив:
- Так каково же ваше заключение, профессор?
- Мой вывод состоит в том, что после нескольких проведенных нами экспериментов Рик-молния сможет материализоваться и закрепиться в плазме-плаценте, после того как мы создадим новые его портреты-клише... Часть из них он в своем неистовстве разрушит, а потом наконец сможет себя контролировать. Он подберет в себе самом подходящую частоту, чтобы суметь закрепиться в фокальной точке, соотносящейся с его клеточным равновесием, тогда он и вернется к вам, мадемуазель Мартина...
- Нет, профессор, из этого у вас ничего не выйдет...
Слабый голос, убежденно произнесший эти слова, как бы пригвоздил к месту всех, стоящих вокруг фантастической аппаратуры. Они резко обернулись и увидели Рене Тимона, бледного и шатающегося, опирающегося на костыли.
Появление раненого их просто ошеломило, так что они сразу даже не смогли на это отреагировать. Первым опомнился профессор Мак Грегор, заявивший, что такое поведение может быть фатальным для Рене. Но тот ответил:
- Профессор, дело не в этом... Вы же, как и я, прекрасно понимаете, что эксперимент провалился. Ничего из этого не получится... Ваша аппаратура не спасет Рика, если не найти подходящую "пластину"-контакт для электронов, из которых сейчас состоит его тело, чтобы потом их биологически трансмутировать...
- Рене Тимон, вы сошли с ума, - начал доктор Стив. - Встать в вашем состоянии!.. Вы отдаете себе отчет?..
Рене заковылял на своих пластмассовых костылях, подволакивая безжизненную ногу и опираясь на здоровую. Он уже был теперь возле них.
- Успокойтесь, доктор... Моя жизнь и так висит на волоске. Если во мне и оставалось немного энергии, то я уже почти целиком использовал её, чтобы добраться сюда... Вы ведь попытались провести эксперимент без меня, а это нехорошо и нечестно...
- Но, Рене, - воскликнула Мартина, - ты же слаб и ранен! Это было просто невозможно...
- Я имею право находиться здесь, - упрямо продолжал Рене. - Я просто обязан был здесь находиться. Эти господа прекрасно понимают: без меня возвращение Рика к биологической жизни просто невозможно... А что до фокальной точки, о которой вы, профессор, только что сказали, она здесь... Я ношу её на себе... Она впечатана в мое тело... И Рику известно это... Если он и не хочет мучить меня, воспользоваться мной, чтобы реинкарнироваться, то это только потому, что даже в своем фантастическом теперешнем состоянии он способен испытывать чувства дружбы и любви... И он наверняка горько сожалеет о своих грубых и не всегда продуманных действиях. И даже если бы он не попался в подстроенную вами ловушку, он все равно оставил бы меня в покое, чтобы не убить...
