– Ну что? – улыбаюсь я, склонившись над бумагой. – В игру, Ватсон!

И вот мы оба молча погружаемся в изучение меню. Так, у них есть и морской окунь, и палтус… С минуту меня терзают сомнения, но только с минуту, ибо я точно знаю, что Дэн собирается заказать. Он попытается меня перехитрить, но я все равно его раскушу. Кому как не мне знать, что он любит.

– Готово. – Дэн черкает пару строк на листке и складывает его пополам.

– Готово. – Я пишу свой ответ и складываю бумажку в ту самую секунду, как к нашему столику приближается официантка.

– Вы готовы заказать напитки? – спрашивает она.

– Конечно, и основные блюда тоже, – улыбаюсь я. – Мне, пожалуйста, «Негрони»[2], гребешки и фирменного цыпленка.

– Я буду джин с тоником, – сообщает Дэн, когда официантка записала мой заказ. – Еще порцию гребешков, пожалуйста, и морского окуня.

Молча жду, пока официантка отойдет от столика на достаточное расстояние, затем радостно выпаливаю:

– Угадала! – Передаю Дэну свою бумажку. – Правда, я не написала джин-тоник. Думала, ты возьмешь шампанское.

– А я все написал! Точное попадание! – Дэн показывает мне свой листок, и я вижу: «Негрони», гребешки, фирм. цыпленок», выведенные его аккуратным почерком.

– Вот же! – восклицаю я. – Была уверена, что ты напишешь лангустов.

– С полентой в качестве гарнира? Я тебя умоляю. – Он ухмыляется и наливает мне минеральной воды.

– Сам-то чуть не взял палтуса, – не могу удержаться я; настолько хорошо я его знаю. – Выбирал между ним и морским окунем, но в конце концов соблазнился шафрановым соусом, который подают к окуню.

Улыбка Дэна становится шире. Я попала в яблочко!

– Кстати, – добавляю я, разворачивая салфетку, – я тут говорила с…

– Отлично! И как она?..

– Все просто замечательно.

– Вот и хорошо.

Дэн делает глоток воды, а я мысленно вычеркиваю эту тему из воображаемого списка. Почти все наши разговоры так и происходят. Мы перебиваем друг друга, заканчиваем недосказанные предложения, понимаем друг друга с полуслова. С Дэном мне не нужно выдавать длинное: «Я тут разговаривала с Карен, няней, о наших девочках». Он и так знает. Нет, мы не телепаты, конечно. Просто чувствуем, что собирается сказать другой.

– Надо бы обсудить мамин… – начинает он, сделав еще глоток.

– Ах да. Лучше выехать сразу после…

– Хорошо. Так и сделаем.

И опять же мне не нужно говорить о том, что на юбилей его мамы мы сможем выехать, как только заберем девочек с занятий в балетной школе. Он и так все понял. Передаю ему корзинку с хлебом и точно знаю, что он возьмет заварной. И не потому, что ему нравится такой хлеб, а потому, что мой муж знает, что я люблю фокаччу. Такой вот он, мой Дэн. Всегда оставляет все самое вкусное для меня.

Приносят наши напитки, мы чокаемся. Бокалы звенят, у нас выходной, мы в прекрасном расположении духа. Правда, сегодня нам обоим нужно обновить медицинский страховой полис, но визит к врачу назначен только во второй половине дня.

– Десять лет, – я вопросительно приподнимаю бровь, – можешь в это…

– Поверить?

– Но у нас же получилось! – смеюсь я.

Десять лет вместе. Это и вправду достижение. Совсем как подняться на Эверест. Это же целая декада. Три переезда, одна свадьба, чудесные близняшки и около двадцати шкафов от Ikea… Вот и жизнь почти прошла.

Нам очень повезло, что мы еще здесь. Вместе. Уж я-то знаю. Несколько наших знакомых пар, которые начали встречаться примерно в то же время, что и мы, уже давно разошлись. Моя подруга Надиа развелась с мужем спустя три года после свадьбы. Просто не срослось.

Я любовно смотрю на Дэна – на лицо, которое знаю даже лучше своего. Высокие скулы, усыпанные бледными веснушками, голубые глаза, вечно слегка растрепанные волосы цвета соломы. От Дэна всегда исходит здоровое сияние (еще бы, учитывая, сколько времени он занимается велосипедной ездой!), его мужская сила ощущается даже сейчас, когда он просто сидит напротив меня. Дэн что-то листает у себя в телефоне; и я достаю свой смартфон. У нас на свиданиях нет глупых правил вроде «никаких телефонов», да и кто в наш век может провести пару часов, ни разу не взглянув на дисплей?

– О, у меня есть кое-что для тебя, – внезапно говорит Дэн. – Знаю, у нас не совсем настоящая годовщина, но все же…

Он протягивает мне продолговатый сверток, упакованный в пеструю бумагу, – я уже знаю, что внутри та самая книжка из серии «Магическая уборка», которую я давно хотела прочитать.

– Вау! – восклицаю я, разворачивая бумагу. – Спасибо. У меня тут тоже небольшой подарок…

Дэн берет пакет в руку, картинно взвешивает, и губы его тут же расплываются в понимающей улыбке. Конечно же, он догадался, что я ему подарю. Мой супруг собирает пресс-папье, поэтому на любой праздник (или просто значимое событие) я дарю ему новое в коллекцию (вместе с баночкой песто, естественно). Беспроигрышный вариант. Кто-то назовет нашу жизнь скучной, без сюрпризов. Но нам с Дэном это не надоедает. Ведь, если я знаю, что любит мой муж, зачем рисковать и тратить деньги, покупая что-то необычное, когда я не уверена, что ему понравится подарок?

– Тебе нравится? – спрашиваю я.

– Очень, – говорит он, и я в очередной раз убеждаюсь, что не прогадала. Он наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, и шепчет на ухо: «Я люблю тебя».

– И я тебя, Дэн, – шепчу я в ответ.

В четыре часа дня мы уже сидим в кабинете врача; я чувствую себя совершенно спокойной и счастливой – так, как только может чувствовать себя женщина (у которой выходной и чьи дети играют в гостях у подруги) после изумительного похода в ресторан с любимым человеком.

Мы с Дэном еще никогда не были на приеме у доктора Бэмфорда – страховая компания посоветовала нам его, – и он оказался весьма своеобразным человеком. Для начала он пригласил в кабинет нас обоих сразу, что было необычно уже само по себе. Хотя затем и последовали довольно стандартные вопросы, проверка кровяного давления и осмотр результатов процедур, которые мы сделали заранее, доктор Бэмфорд, заполняя наши карточки, декламировал их содержание громким, точно театральным голосом:

– Миссис Уинтер, очаровательная леди тридцати двух лет, не курит, придерживается здорового питания…

На словах «здоровое питание» Дэн подмигнул мне, но я сделала вид, что не заметила. Сегодня праздник, имею право себя побаловать. Да и как можно было устоять перед чудеснейшим двойным шоколадным муссом? Ловлю свое отражение в стеклянной дверце шкафа для медикаментов и, втянув живот, мгновенно выпрямляюсь.

Я блондинка с длинными волнистыми волосами. По-настоящему длинными, до пояса. Совсем как у Рапунцель. Сколько себя помню, у меня всегда были длинные волосы; даже помыслить не могу о том, чтобы их обрезать. Это моя отличительная черта, моя особенность. Папа так любил мои золотые косы. Очень любил.

У наших с Дэном девочек тоже красивые светлые волосы; я делала все возможное, чтобы подчеркнуть эту красоту: наряжала девочек сначала в милые платья и переднички, как у викторианских куколок, затем в модные сарафанчики и чудесные полосатые свитерки. По крайней мере, до прошлого года, когда девочки решили, что любят футбол больше всего на свете и готовы хоть до старости носить (уже порядком мне надоевшие) ярко-синие футболки с логотипом «Челси». Дэна я не виню. Почти не виню.

– Мистер Уинтер, богатырского сложения мужчина тридцати двух лет…

Доктор Бэмфорд зачитывает карточку Дэна, а я едва заметно улыбаюсь. «Богатырского сложения…» Дэну это понравится.

Конечно, мы время от времени ходим в тренажерку, иногда занимаемся спортом, но мускулистым я бы Дэна не назвала. Дэн просто Дэн. Такой, каким он был всегда. Такой, каким и должен быть мой Дэн.

– Вот и всё, в принципе. Отлично! – Доктор Бэмфорд закончил заполнять карточки и теперь смотрит на нас, улыбаясь во все пятьдесят два. Он носит парик; я это заметила сразу, как только мы вошли в кабинет, поэтому стараюсь ничем себя не выдать. Моя работа связана со сбором средств для Уиллоуби-хаус, крошечного узкоспециализированного музея в центре Лондона. Мне часто приходится общаться с почтенного возраста меценатами в дорогих париках. Какие только парики не мелькали у меня перед глазами: и откровенно ужасные, и те, которые смотрелись неплохо.