Романов шёл по коридору университета, и звук его шагов разносился громким эхом. Так же у него было и на душе — пусто, только стук сердца напоминал парню о том, что он все еще жив. Сегодня у младших курсов поставили консультацию перед предстоящим экзаменом, и Марк должен был быть собранным, чтобы провести её, отбросив все свои личные переживания. Показалась дверь аудитории, и он заметил знакомую фигуру, мелькающую среди толпы студентов. Когда он подошёл ближе, то знал наверняка, что не ошибся в своих догадках.

— Здравствуйте, — поприветствовал Романов ребят и открыл дверь.

— Ну привет! — хмыкнул парень, когда все зашли в аудиторию.

Дэн нисколько не изменился. Всё такой же худой. Стоит в рваных обтягивающих джинсах и пёстром джемпере, крутя между пальцами дорогой телефон.

— Привет, — сухо ответив, Марк взялся за ручку двери. — Извини, у меня консультация.

— Смотрю, ты так и не смог меня простить. Твоя принципиальность тебя когда-нибудь погубит.

— Я давно тебя простил, Денис. Я не простил лишь себя — за то, что изначально поверил в наши с тобой отношения, — голос оставался ровным и спокойным.

— О-о, у тебя нет желания попробовать себя на театральном поприще? — улыбнулся парень.

— У тебя больше нет вопросов? Извини, но меня ждут, — Марк оставался безэмоционален.

— Сколько продлятся твои нравоучения? Мне нужно знать, когда освободится мой парень, — ударение было специально сделано на два последних слова.

— Консультация закончится через полтора часа, — он распахнул дверь и вошёл внутрь, плотно закрывая за собой проем.

Марк не почувствовал ровным счётом ничего. Никакой злости или обиды, только тоскливые нотки пробивались в его сознание, вновь и вновь давая понять, как он ошибался. Столько времени и веры было потрачено впустую. Романов грустно улыбнулся, окинул взглядом ребят и начал занятие.

***

На столе дымилась чашка горячего чая, стоял раскрытый ноутбук, а Марик продолжал смотреть на экран сотового телефона, словно гипнотизируя его. Он ждал. Знал, что напрасно, но продолжал надеяться. Прошло ровно две недели с тех пор, как Чагрицкий исчез из его квартиры и, судя по всему, из его жизни. Без объяснений. Просто растворился однажды утром, будто его никогда и не существовало. Сначала Марк терзал себя, выискивая причину, что он сделал не так, где оступился. Но потом принял решение отпустить его. В любом случае было бы больно. Лучше раньше, чем позже. В душе он благодарил Артура за то, что тот сам отрезал все пути к их общению. Марк был уверен, что уже не смог бы этого сделать. Он стал ему ближе, чем просто ученик, дороже, чем просто друг.

Телефон, покоившийся на столе, завибрировал, и на секунду Марка пронзила доля надежды, но тут же исчезла, оставив его ни с чем.

— Да?

— Привет! С прошедшими тебя, — донёсся радостный голос Алексея на том конце провода.

— Здравствуй. Тебя тоже, — он был рад его слышать. — Как отдохнули? Вы уже вернулись?

— Да. Вчера ещё, но прилетели поздним рейсом, поэтому не стал тебя тревожить. Слушай, хотели тебя с Аней пригласить завтра к себе. Отметить наше маленькое событие.

— С радостью. Как тебе роль мужа? Чувствуешь себя как-то по-особенному? — голос Марка стал чуточку бодрее.

— Ты был прав. Только теперь появилась уверенность в том, что она никуда не сбежит от меня, задрав хвост, — засмеялся Лёша. — Как дела? Как твои частные уроки?

— Лёш… — Марк тяжело вздохнул. — Давай не будем. А лучше забудем. Навсегда.

— Всё оказалось так плохо, да?

— Лёш, я же просил оставить эту тему, — Марк предпринял ещё одну попытку.

— Хорошо. У нас завтра целый вечер, — не сдавался Алексей. — Завтра в семь.

— Пока, — облегчённо вздохнув, он закончил разговор.

Чагрицкий так плотно засел в голове Марика, что это съедало его изнутри. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Тут же всплыл образ Артура в новогоднее утро: хаотично торчащие в разные стороны волосы, внимательный взгляд карих глаз, две небольшие родинки в уголке рта и детский румянец на щеках, который так нравился Марку. Он шумно выдохнул и спросил в тишину:

— Когда же это закончится?

========== Глава 12 ==========

— Ну что, Ник? Гуляем за твой счёт сегодня? — голос Артура прозвучал радостно и гордо.

— Не может быть, чтобы Михаил Дмитриевич поставил тебе отлично, — неуверенно протянул парень, подходя ближе и выдёргивая зачётную книжку из рук друга. — Какой вопрос в билете?

— Передача игры слов, фразеологизмов и метафор.

— Он ответил блестяще, — добавил Павел, только что вышедший из аудитории.

— Надо уметь принимать поражение, — Артур похлопал по плечу Никиту.

— Согласен. Твои частные занятия не прошли бесследно, — улыбнулся парень. — Пойдём.

Артура словно парализовало. Он инстинктивно сжал челюсть, почувствовав какое-то неприятное чувство досады.

— Идёшь? — окликнул его друг.

— Да, — словно выплюнув слово, ответил Чагрицкий.

Парни вышли из университета и наткнулись на небольшую группу студентов, бурно обсуждающих что-то на лестнице. Разговор казался громким, однако всё равно нельзя было разобрать слов из-за выкриков других ребят и шума улицы.

— Все сдали? — подлетела к ним вездесущая староста группы.

— Ага, — ответил Никита. — Алён, ты случайно не в курсе, что за митинг? — кивая в сторону кучки студентов.

— Тайны мадридского двора, — захохотала девушка. — Представляете, Фомин со второго курса пытается уличить своего бойфренда в измене с одним из наших преподавателей, — начала рассказывать с упоением Алёна.

— Декана, что ли? — попытался пошутить Ник.

— Очень смешно. Молодого препода, который ведёт семинары у младших курсов. Забыла его фамилию…

— Романов? — на автомате подсказал Артур.

— Точно! — воскликнула девушка. — В общем, Романов встречался когда-то с этим парнем, ну, парнем Фомина. Узнав об этом, Фомин теперь его ревнует к нему и думает, что между ними до сих пор что-то есть. Сейчас, как видите, очередная истерика по поводу того, чтобы тот не приходил встречать его к универу, дабы ненароком не наткнуться на Романова. Представляете? — Возникало ощущение, что девушка говорила настолько увлеченно, что только сейчас позволила себе вдохнуть.

Артур уже ничего не слышал на тот момент. Перед глазами всё поплыло и стало словно в тумане, а в голове стоял оглушительный звон, как от сильного удара. Чагрицкого трясло так, будто его окунули в ледяную воду.

— Эй, ты в порядке? — Ник дёргает своего друга за плечо. — Что с тобой?

— Пиздец, он гей, — слетает с его губ, и он, оставив двух своих однокурсников возле здания университета, срывается с места в направлении машины. Сказанная фраза вертится бумерангом в голове, и он не слышит того, как Ник что-то кричит ему вслед, прося подождать.

***

Чагрицкий долго колесил по городу без всякого на то смысла. Вокруг него, как при ускоренной съёмке, мелькали деревья, витрины магазинов и спешащие куда-то люди. Внутри творилось что-то невероятное, напоминающее ураган, сметающий всё на своём пути, который перепутал и перевернул чувства с ног на голову. А что его, собственно, так задело? Ну, был Романов геем, и что с того? Да он не мог принять то, что творилось с ним уже на протяжении трёх недель. Складывалось ощущение, что у Артура конкретно поехала крыша. Он уже забыл, когда в последний раз нормально спал. Ясные зелёные глаза, сверкающие серебром, длинные худые пальцы, путающиеся в волосах Артура, тихий шёпот слов, которые наутро он не мог вспомнить — эти вещи стали стандартными атрибутами его снов. В первый раз он проснулся в холодном поту с грохочущим сердцем и в полной боевой готовности, будто ему снился не его репетитор, а обнаженные дамы. В ту ночь он так и не уснул. Артур лежал и смотрел в потолок словно в телевизор, стараясь ни о чём не думать. А потом… Потом он привык. Но не смирился. Нет. Лишь крепче сжимал челюсть и опять засыпал. Эти сны возбуждали и пугали одновременно. Чагрицкий повторял, что это временное явление, помутнение рассудка на фоне стресса, которое вот-вот пройдёт, и он станет снова нормальным. Но Артур уже и сам с трудом понимал смысл этого слова.