Первый пожал плечами, еще не понимая ситуацию.
- Кому?
- Нам.
- Перед кем?
- Перед сущностям... Мы же только что читали на счет "стать Судьбой персонажа".
- А-а-а-а-а - несколько растерявшись протянул Первый. Увидев, что Первый слегка заскучал, Второй принялся проповедовать.
- Вот мы сейчас играть начнем. Как вообще это все происходит, знаешь?
- На все согласен, - отыграл назад Первый, сообразив, что ему сейчас попытаются качественно промыть мозги. - Называй их как хочешь.
Только Второй уже завелся.
- Тут не надо "как хочешь". Тут надо со смыслом! Там электронные человечки. Можно сказать, такие же люди как мы, личности! Только двумерные... Думают... Чувствуют... Переживают...
Первый покрутил вместо ответа пальцем у виска и прекратил дискуссию.
- Ладно... Думай, что хочешь, только давай дальше двигаться.
По экрану заскользили лица. Усатые с вытаращенными глазами - явные латинские типы с южным темпераментом.
Первый не стал заморачиваться.
- Это мои?
Второй кивнул.
- Комп! - обратился игрок к компьютер. -Обзови как-то этих хороших людей... Хорошо бы в латиноамериканском стиле... Что-то приличное... И боевое...
Под аватарками усатых героев появились надписи. Первый не постеснялся их озвучить:
- Дон Динамито, дон Тротилло, дон Толлуло, дон Аммонало... А что? Хорошо... Выразительно. Нормальные горячие южные парни. Вон лицо, один к одному как у Гоги-цветовода. Теперь твоя очередь...
Он ухмыльнулся, что-то припомнив.
- А хочешь, я тебе помогу? Ну-ка покажи мне их.
- Ну, давай, повеселись. Потешь свое туповатое чувство юмора.
Второй ткнул пальцем в клавиатуру и по экрану потекли лица революционеров.
- Ну и рожи, - прокомментировал Первый. - Давай-ка еще раз и помедленнее.
Второй пожал плечами.
- Лица как лица. У твоих не лучше.
- Мои, между прочим, на стороне закона, а значит по определению симпатичнее. Так... Комп. Фиксируй. Первый -Рожа, второй- Брат Рожи, третий - Сын...
Второй щелкнул клавишами клавиатуры, останавливая движение изображений.
- Стой! Нечего над людьми издеваться...
- Чего так?
- Ладно. Не понимаешь по-хорошему - отвечу просто и грубо: мы и сами с такими именами запутаемся.
Первый нехотя согласился. Действительно, смысл в этом замечании присутствовал.
- Ладно... Согласен... Тогда со всеми как хочешь поступай, а вон тот - Босой Череп...
- Это ты про лысого?
- А как догадался?
Второй только язык показал.
- Командир, кстати, у этой банды есть?
- А как же. Только я его тебе позорить не дам. Сам назову. Пока ты тут остроумие свое оттачивал, я ему уже придумал имя.
Первый вопросительно поднял бровь.
- Майор государственной безопасности Алексей Николаевич Крымов, - торжественно сказал Второй.
- И что, он так вот под этим именем и будет там рассекать?
- Нет, конечно. Только в прологе. Для закордонья я ему кликуху придумал: Енм Приор.
Он подумал и пояснил на всякий случай:
- Енм - это имя. Приор - фамилия.
- А отчество у него будет.
- А как же: СССРович.
- Да ради бога! Давай-ка побыстрее. Вон уже заставка пошла...
Интродукция.
Реальность.
Алексей Николаевич Крымов, майор КГБ.
Над осенней Москвой третьи сутки висел дождь.
Словно просеянный через чайное ситечко он не падал, как полагалось порядочному дождю на асфальт, а мелкой изморосью висел в воздухе.
Спасаясь от сырости, люди поднимали воротники плащей, прикрывались зонтами, но помогало это мало. Дождь лип к одежде и через несколько минут та пропитывалась водой, словно лягушачья кожа.
Как всегда в это время, площадь Дзержинского заполняли машины и люди. Из метро и Детского мира в обе стороны - на вход и на выход - шумно двигались потоки людей. У подземного перехода они встречались. В этом месте людская река нешуточно клокотала и выносила часть людей - гостей столицы - на улицу 25 Октября.
Гости плотными рядами двигались в ГУМ, каждый за своим интересом. На другой же стороне площади, перед известным всему миру зданием КГБ, народу наблюдалось значительно меньше.
Магазинов в той стороне было мало, к тому же книжный не представлял для варягов серьезного интереса, а в магазин "Фарфор" очередь формировалась еще с ночи и утренние пешеходы явно не имели никаких шансов вклиниться в нее. Поэтому через этот выход метро между восемью тридцатью и девятью обычно выходили либо заплутавшие в переходах ошалелые от многолюдья гости столицы, либо сотрудники Комитета Государственной Безопасности.
Я относился к последней категории.
Не торопясь поднялся по ступеням навстречу московской погоде. Слева в низкое небо упиралось здание Комитета. Не раскрывая зонта, только подняв воротник плаща, не торопясь прошел мимо. Внезапно захотелось дотронуться рукой до шершавой стены, но из осторожности я не стал делать этого. Да, я любил это здание. С ним меня связывали воспоминания о начале работы в Комитете, но вот уже шесть лет как я не появлялся в этих стенах: последние несколько лет моя служба проходила в спецотделе Комитета, прикрывавшегося крышей какой-то конторы по развитию спорта на селе, ходил без формы, но сюда меня все-таки тянуло.
Подставив лицо дождевой сырости, я свернул в переулок, выходящий на улицу Кирова. Каких-то забот новый день мне не сулил. Уже третьи сутки я наслаждался заслуженным отпуском, а дома, между третьим и четвертым томами Большой Советской Энциклопедии, лежала путевка в дом отдыха. Впереди меня ждал Юг, море и все прелести цивилизованного отдыха. Эту возможность я ценил особо, так как большую часть своего времени по роду службы мне приходилось проводить в далеких от цивилизации местах земного шара. Думая об этом, я пока ходил по Москве, с удовольствием глотая сырость, представляя, как скоро стану вспоминать все это, лежа на горячем песке. Единственное, что омрачало настроение, так это необходимость дважды в день связываться с начальством. Но что поделаешь? Тут без вариантов. Я точно знал, что в моей жизни всегда может найтись место подвигу. Обычно этот подвиг планировался моим начальством, и я узнавал о нем загодя, но всегда существовала вероятность, что мой подвиг найдет меня несколько раньше, чем мне этого хотелось. Такое уже случалось.
Заложив небольшую петлю, я прошел мимо главного входа, чтоб с неизбывным удовольствием посмотреть на часовых, в буденовках и шинелях времен Гражданской войны.
Глядя на них, вспомнил часовых у Букингемского дворца, да и многих других часовых в других местах, которых мне посчастливилось видеть в своей жизни, а кое-кого даже и снимать - ну никакого сравнения!
Красавцы! Эти фигуры давно уже стали частью московских традиций.
Конечно, трехлинейки в их руках выглядели куда как большим анахронизмом, чем шинели с "разговорами", но все, включая и туристов, и самых настоящих шпионов, знали, что часовые - декорация, рассчитанная на "посмотреть". Что-то вроде живых матрешек или сувенирных балалаек. С ними, как и с их британскими коллегами, можно было фотографироваться, чтоб потом где-нибудь в Оклахоме, Портсмуте или Осло показывать друзьям гнездо "кровавой гебни".
Пусть их...
Машинально посмотрел на часы. Время у меня еще имелось. Несколько минут точно. Да и телефонная будка стояла на глазах.
"Вот есть у людей работа, - подумал я, наблюдая за людским потоком на той стороне площади. - Хорошая, правильная. С 9 до 18 с перерывом на обед. И с коротким днем - пятницей... Устраиваются же люди в этой жизни!"
Честно скажу, зависть эта имела характер эфемерный. Найти такую вот работу в СССР никакой проблемы не составляло - везде висели объявления "Требуется... Требуется... Требуется..." Только ведь это будет другая работа. Я вздохнул. Совсем другая...
Приходилось мне читать агитки "Иностранного легиона": "Работая у нас, Вы сможете побывать в разных экзотических странах, познакомиться с интересными людьми и... убить их". Моя работа одним боком пересекалась с такой рекламой. Только не за деньги, за идею. А идея - это, братцы мои...
