- Я справлюсь.

В дверь постучали.

- Ты готова? - через порог переступил Его величество. Одетый в дорожный костюм с кинжалом на поясе, он приготовился к перелёту.

- Почти.

Айлин держала атласные ленты, в цвет наряда. Робкая надежда, что сиятельный Стасгард передумает, угасла.

- Давай я затяну, - Растан завязывал банты на волосах фаворитки, - сразу после казни мы улетим. Проведём несколько дней на морском побережье, - он говорил тихо, словно успокаивал ребёнка, - отдохнём в тишине, прогуляемся по садам. Захочешь, отправимся в лучшую ювелирную лавку Карвахена. Тебе там понравится.

- Спасибо.

- Пора. До Одинокой скалы путь далёкий.

Тен Махети сжала губы. Она сделает всё, чтобы роскошную спальню не сменили тюремные стены.

***

- Снимите. Пусть видит, - уверенно прозвучал голос Растана орд Стасгарда.

- Не положено, Ваше величество, - заикнулся стражник, - по предписаниям мы обязаны сопроводить приговорённую...

- Исполняйте приказ.

Верёвка на шее ослабла, и с головы Саши стащили мешок. Солнце ослепило, она не сразу разглядела место казни.

Из камеры Глебову вывели глубокой ночью. Садовница успела заметить в оконце половинку зелёной луны, прежде чем заскрипела дверь, и в подвал пожаловали охранники. Надели холщовую тряпку, затянули шнурок, связали ладони и вывели словно прокажённую. Дерья слышала протяжный свист и крики пленников, которые желали удачи и призывали «плюнуть королю в лицо». Последнее белая лекарица сделала бы с огромным удовольствием. Удивительно, но, в чём-то, закономерно: власть имущие в разных мирах поступали одинаково грязно. «Истинные братья по разуму»!

Сашу вели под локти, будто слепую. Несколько раз она ударялась о что-то острое, но конвоиры не останавливались. Затем пленницу усадили в кресло и, судя по глухому звуку, повезли в некоем подобии автомобиля. Скорее всего, путь вёл по улицам Афелета, и каорри использовали привычный транспорт. После дорога продолжилась по воздуху. Ремнями Глебову закрепили на сальфе позади стражника и отправили в полёт, и за всё время никто не заговорил с последней Васперити. «Общение» свелось к тычкам и подзатыльникам. Хотели запугать? Бесполезно, страх остался в зале суда, а в душе воцарилось безразличие. Асан жаждал услышать мольбу о пощаде? Вознамерился поставить на колени? До Стеллана ему ни за что не добраться. Пусть кусает локти от досады.

Зрение восстановилось, и садовница, задержав дыхание, посмотрела на перевал.

Узкий перешеек между накрытыми снежными шапками скалами протянулся точно выпущенная из лука стрела. Стены из острых пиков исчезали на горизонте и разделяли Карвахен на каменную пустыню и опалённую солнцем степь. Невольно Саша подумала, что пленникам некуда было бежать. Леса или оврагов она не видела, а с высоты любой каорри стал бы лёгкой мишенью. Пяти минут не пройдёт, как его поймают и вернут на уступ Одинокой скалы. Ещё и поколотят, в назидание. Если не прикажут сальфам разорвать шипами.

Высеченная в утёсе лестница обрывалась через десяток ступеней. По правую руку её поддерживали валуны, по левую - дул студёный ветер, ползли ненасытные змеи-трещины. В тени горы пряталась истинная дорога в небо. Наверное, перед смертью каорри ощущали себя птицами в полёте. Настоящими покорителями высоты, а не перевёртышами, как в ночь Затмения. В песне рьяных вихрей Глебовой послышались тихие стоны и плач тех, кого заставили шагнуть на тропу без возврата. Удобный способ для сановников - руки оставались чисты, и подумаешь, что совесть прожигало вечное пятно.

Позади на песчаной площадке стоял монарх, под локоть держа бледную, как простыню, Айлин. Под глазами пролегали синяки, губы мелко дрожали, словно цетра испугалась казни. Чужой. Волновалась за подругу или до смерти боялась ступить на лестницу после неё? Здравый смысл твердил о втором. Предыдущий Его величество убил жену, законную королеву, и едва ли что-то мешало его сыну рано или поздно избавиться от фаворитки. Красота увянет, и постель сиятельного Растана согреет другая избранница.

Чуть ближе стоял асан. Плащ цвета янтаря развевался подобно театральному занавесу, папка в ладонях намекала на расписанный по часам день. Наверняка, после Одинокой скалы Селим отправится на совещание или встречу, где в красках опишет последние минуты жизни садовницы. Для него это рутинный способ укрепить могущество. Саша покачала головой. Неужели король не замечал серого кардинала? Власть Стасгардов казалась хрупким бумажным корабликом. В безветрии он уверенно рассекал бирюзовую гладь моря и направлял флот, но первая волна бы утопила без малейшей жалости.

Верховный кайхал держался на отдалении. От вспышки гнева не осталось следа и, сложив руки на груди, колдун задумчиво посмотрел на последнюю Васперити. Поодаль стоял новый верховный комиссар тайной канцелярии. Во взгляде мужчины читалась пустота, будто он оказался единственным, кто не знал истинной причины полёта на Одинокую скалу. Что ж, время рассудит, кто был прав, а кто ошибся.

Защищали элиту Карвахена солдаты, готовые в любой момент использовать дубинки. Каорри всерьёз верили, что белая лекарица задумала побег.

- Догадались, что делать? - издевательски спросил тен Илметтин.

Саша кивнула.

- Оцените великодушие сиятельного короля и пройдите с достоинством, не заставляйте стражей подгонять, - он упивался величием, - вы первая, с кого сняли мешок.

Садовница облизнула потрескавшиеся губы, ощутив соль крови и пыль. Где-то в вышине закричали встревоженные орлы.

Великодушие! Разве показательная казнь делала честь правителю? Скорее, выставляла слабость династии. Похоже, Карвахен не ведал дворцовых заговоров, но интуиция шептала Глебовой, что повороты туманного будущего уготовили Стасгардам горький опыт. Сколько верёвочке не виться, оборвётся.

- Он не придёт.

Ладони сжались в кулаки. Сердце кольнула ледяная игла.

- Вчера мятежники взорвали комиссариат в Архаре, - печально улыбался Селим, хотя в глазах искрилась радость, - никто не выжил.

- Ложь, - отчеканила последняя Васперити, - вашим словам нет веры.

- Я знал ваш ответ и подготовился, - властный каорри шагал к узнице, - перед отбытием к скале мне передали отчёт. Вам будет интересно посмотреть.

Асан вытащил из папки пластину.

- Показать макет нападения, - он дотронулся до вмонтированного в углубление рубина.

Над поверхностью цвета бронзы замерцала проекция. Сотни линий сложились в освещённый лампами коридор, по которому шагали Стеллан и мужчина в военной форме. Они зашли в камеру, где, судя по всему, ожидали пленник, стражи и дознаватели. Опекун о чём-то спросил мятежника. Тот, улыбнувшись, расстегнул пиджак и коснулся пояса. В это время двое скрылись за дверью. Раздался взрыв, картинку исказили ошмётки и тёмные подтёки...

- Видите, я честен, - отмеченный Элле пожал плечами, - погасить макет нападения.

Саша прислонилась к валуну. Ноги подкосились, взор затуманила пелена слёз. Впервые в жизни Селим тен Илметтин сказал правду! Правду, от которой хотелось кричать и до крови бить по камням, чтобы телесная боль заглушила душевную. Напрасно. Всё напрасно! Всё! Лепесток не спас Стеллана. Тот не успел призвать на помощь белый огонь! Не успел! Остался в каземате, на радость брату и прочим убийцам! Встреча с Морой сулила желанный подарок! Во дворце стихий она увидит любимого. Наверное, он стоял около врат и ждал её. Воронокрылая повелительница забрала долг.

- Смелее, - по-отечески улыбался асан.

Он победил. Погасил пламя жемчужного цветка и оборвал лепестки. Вереницей скользя по ветру, они указывали единственный оставшийся путь.

Глебова ступила на лестницу. Камень замерцал.

Десять шагов, и всё закончится. Сил бороться не осталось. Да и зачем? Если не сделает сама, то каорри столкнут и будут долго-долго смеяться. Чужое пиршество не должно стать последним воспоминанием.

- Саша!

Видно, садовница сошла с ума. Прошла лишь половину, а уже услышала голос Стеллана.