- Просмотр кубов и пластин запоминается, затем специальная служба документирует посещение библиотеки. Если операторам что-то не нравится, они докладывают асану, либо верховному комиссару тайной канцелярии, и начинается расследование. Бумажные архивы хранятся под первым ярусом Архары, и за ними давным-давно не следят. В том году поднимался вопрос об уничтожении, но король не одобрил. Пока.
- Думаешь, там сохранилась информация?
- Уверен. И, - помедлил близнец Его величества, - в старых книгах я отыщу безопасное место. Такое, где у короны нет власти.
Дерья вспомнила слова Её величества об ордене, но, заворожённая взглядом, не произнесла ни слова. Опекун стоял в шаге от садовницы. Радужка переливалась опалами и притягивала сильнее магнита.
- Ты единственный каорри, кому я не боюсь смотреть в глаза.
Стеллан накрыл её губы поцелуем.
- Иди отдыхать. И до утра не выходи. Для всех ты после праздника спала во флигеле и не догадываешься, почему в парке рыскают бойцы.
- Поняла. А ты?
- Разочарую асана.
- Будь осторожен.
Младший Стасгард подмигнул.
В комнате садовница зажгла свет, сняла туфли, платье. Расплетая косы, она танцевала перед зеркалом и словно купалась в бездонном море счастья. Тёплые волны окатывали с головой и растворяли барьеры одиночества, размывали песчинки страха, и облаками жемчужной пены рисовали дорогу в будущее.
Справятся, чтобы ни случилось. Вместе.
***
Стеллан дождался, когда в окне погаснет свет. Резкий росчерк кинжала, и окровавленным пальцем близнец Его величества нарисовал на двери вязь. Алые капли темнели и разрезали дерево подобно инструментам столяра; из трещин сочился дым и облаком окутывал флигель. Когда сизые вихри мерно закружились вокруг стен, младший Стасгард дотронулся до порога, и пелена впиталась в дом. Печать защитит от вторжения. Прикосновение (любого, кроме Глебовой и создателя) к двери или окну, и чужак лишится руки. Если этого будет мало, то чёрное пламя сожжёт врага.
В угоду Море. В Карвахене царствовало затмение, барьер между подлунным и надлунным мирами истончался, и комиссар по особым вопросам ведал её мысли. Как ликовала стихия! Как торжествовала! Отмеченный принял дар! Перестал плыть по течению реки смирения и отрицать вторую сущность, встрепенулся и разбил преграды! Принял бой и явил могущество опала! Потешил воронокрылую покровительницу, напомнив дерзким каорри о позабытой силе. Векам унижения и презрения наступил конец.
На крыше Стеллан обнимал Сашу и чувствовал, как позади шуршат крылья, а в голове звучит леденящий душу смех:
«Свершилось! Я ждала этого много лет, - пером она скользнула по затылку, оставив морозный след, - верила, что однажды протянешь руку! Пробудишь чёрный огонь! Я позабуду гнев и помогу, когда понадобится...»
Тогда младший Стасгард крепче прижал дерью, чтобы та не заметила стоявшую позади него смерть. Любимая бы ужаснулась, а Мора... кто знал, что бы сотворила стихия. Поблагодарила? Вспомнила бегство и попыталась забрать? Но, луны разошлись, и могущественная гостья вернулась в надлунный мир. Счастливая и уверенная, что забытьё опала скоро сменится триумфом.
Улыбаясь, комиссар шагал во дворец. Выбирал дальние от флигеля, косые тропы, чтобы стражи не заподозрили связь с помощницей старшего садовника. С них станется подкараулить в парке и увести в подвалы, а в допросах подчинённые Эрдана тен Маршелла церемониться не привыкли. Прочитают, узнав о чувствах, повредят сознание и внушат невесть что. Достаточно, что вечером нового дня конвой снова уведёт брата Его величества и особо тщательно будет изучать память, желая найти доказательства его причастности к исчезновению десятерых бойцов. Будут без конца просматривать события и увидят, как Стеллан в одиночестве глядит на Затмение, а внизу мелькают вспышки, будто солдаты бьются сами с собой. Талант управлять разумом оказался бесценным.
Трепетали на ветру гроздья глициний, цветочные ароматы кружили голову. Отмеченный Морой не чувствовал благоухания, думал о другом. Точнее, о другой. Саша. Или, как пожелал сиятельный Растан, Алессе. На крыше, охваченный водоворотом огня и молний, мужчина приготовился к последней встрече со стихией, но дерья спасла его. Ради благословлённого смертью без страха побежала в башню и бросилась на стража! Защитила того, чья кончина озолотила бы любого каорри! Кто кого опекал? Комиссар - выросшую в зазеркалье дерью или белая лекарица, готовая на всё ради любимого? Она скорее сама погибнет, чем останется в стороне. Избегать встреч и держаться подальше - путь в тупик. Наоборот, чем ближе он будет, тем надёжнее защитит от асана и ему подобных.
В скромном платье и старых туфельках, Саша показалась Стеллану ярче любой цетры короля. Ряженные в шелка, перья и самоцветы любовницы Его величества увяли на фоне последней Васперити. Томные, мечтающие о короне, богатстве и власти дерьи, как змеи, постоянно извивались вокруг правящего дома. Норовили ужалить, впрыснуть яд и заползти в роскошное логово, установить свои порядки.
Таковой представала в глазах младшего Стасгарда нынешняя фаворитка Айлин тен Махети. За утончёнными манерами и страстью он видел желание обеспечить себя, неважно, с чьей милости. Монарх? Превосходно. Какой-либо из верховных комиссаров? Сгодится. Участник совета Благополучия Карвахена? И этот подойдёт. Конечно, первый предпочтительнее. В высшей степени влиятельный и богатый - мечта дерьи из обедневшего рода. Умная и обольстительная, она так крепко «привязала» к себе короля, что каорри поговаривали: цетра задержится во дворце дольше, чем на год. Пожалуй, только асан оставался равнодушен к её чарам, прочие ловили улыбку и старались заслужить внимание. Мечтали обогреть, когда красавица надоест сиятельному Растану? Что ж, удачи. Только вряд ли кто-то выберется из сетей алчности и коварства.
Саша избавила от оков прошлого. Вдохнула жизнь в служителя короны, поцелуем надорвав печать на погребённых в глубине души чувствах. Знала бы последняя Васперити всю мощь своего поступка той давней ночью в поместье! Скольких усилий опекуну стоило не поддаться соблазну! Чем ещё удивит дерья? Семерику назад боялась высоты и дрожала при встрече с Его величеством, в ночь Затмения без колебаний вступала в бой с неравными противниками. Комиссар и садовница будто черпали силу друг в друге и олицетворяли два полюса судьбы: один дарил жизнь, второй подводил черту и забирал. Журавлекрылая Авита разжигала искру, Мора в образе ворона гасила. Потеря белой лекарицы сделает жизнь отмеченного опалом бессмысленной.
Праздник продолжался в аметистовой беседке. Каорри, у которых оставались силы после пробуждения второй сущности, спускались в комнату, построенную под открытым небом. Сиреневые колонны соединялись точёными арками; в каменных петлях висели лоскуты шёлка и шифона и трепетали на ветру подобно крыльям фантастических птиц. В плафонах горели ароматические свечи, в вазах алели персики и виноград. Вечерами король приводил цетру в уголок вдохновения, и они лежали на подушках, считали падающие звёзды.
Костюмы стихий остались в спальнях. В привычных одеяниях мужчины играли в зары, сидя за столом, срубленным из пня древнего бука, и неспешно пили щербет. Дерьи отдыхали на ковре и хной рисовали узоры друг на друге. В углах расположились музыканты; шёпот барабанов и переливы танпуры услаждали слух.
- Пятнадцать! - сиятельный Растан вскинул брови, - Селим, вам сегодня везёт. Похоже, первый тур останется за вами.
- Победителя мы узнаем после третьего, - улыбаясь, асан коснулся выгравированных на пластине цифр один и пять. Те вспыхнули, и вверху на прямоугольном поле появилось число, ниже высветилась сумма очков.
- Эрдан, кидайте.
Тен Маршелл встряхнул кости в деревянном стакане и опрокинул на исчерченную треугольниками доску. На двух кубиках выпали тройки; последний ударился об угол, подпрыгнул и упал в траву.
- Что там?
Каорри пригнулся:
- Четыре. Совсем...
