- Здравствуй.

- Добрый день, - Глебова отбросила ветку в кучу.

- Мне сказали, ты болела. Как себя чувствуешь?

- Хорошо.

После топей Айлин охладела к Саше. Улыбалась фальшиво, будто участница конкурса красоты, не подходила ближе, чем на полтора метра, словно боялась, что белая лекарица схватит за руку и... проклянёт. Не поворачивалась спиной, говорила о всякой ерунде, вроде нарядов, погоды и еды, и глядела по сторонам, точно искала «грозного опекуна». Дружба между дерьями оборвалась, едва успев начаться.

- Вижу, - закивала цетра, - но всё равно очень худая. У нас такие живут в бедном квартале столицы.

Белая лекарица нахмурилась. Помнила, что с высоты птичьего полёта Афелет походил на герб Карвахена. Как писали книги, каорри селились в треугольниках исходя из достатка. Нищие, коих оказалось большинство, добывали сельвиолит. Средний класс обслуживал знатных каорри, а о положении в обществе говорили рудники и шахты.

- Что-то не так?

- Секатор затупился. Ветки сухие, а он кору жуёт.

- Ясно, - фаворитка ощутимо выдохнула. Подозревала, что Саша знает об истинных причинах разлада? - Завтра бал в честь Затмения. С кем пойдёшь?

- Я не пойду.

- Почему?

- Комбинезон рассердит Его величество.

Айлин рассмеялась:

- Ты серьёзно? Из-за такого пустяка отказываться от праздника?

Садовница промолчала.

- Ну, как знаешь. Но таким поступком ты покажешь элите Карвахена презрение и невежество и навсегда забудешь об уважении, - она прикусила губу, - к закату срежь для меня букет сиреневых роз. Я пришлю за ним слугу, хорошо?

- Будет исполнено, - Саша собирала обрезки в тачку.

- До встречи.

Ох уж эта фаворитка! Хитрая, но притворяется доброй. Не просто так она выспрашивала о болезни и празднике, всё хочет знать, но для чего? Докладывает королю или строит собственные планы? Говорила, что не претендует на лавры королевы, мечтает об университете, но интересуется многим. Вспомнились истории о султане и жёнах, которые ради власти подкупали слуг и травили друг друга. Цетра гладко стелет, но жёстко спать. Как она набросилась на Стеллана, когда тот всех спас! Днём ранее «прощебетала», что это естественно, жертвовать кем-либо, но в действительности отказалась от признаний. Да уж, было бы лучше попасть в плен или сгинуть в болотах!

Впрочем, слова Айлин заставили Сашу задуматься. Каорри ценили традиции. Проявит садовница характер, откажется от праздника и что дальше? Шёпот за спиной и насмешки о тупости полукровки? После возвращения из Зеркальной башни Глебова пообещала Его величеству вырастить жемчужное древо в обмен на свободу. Попрание обычаев - законный повод изменить условия договора...

Белая лекарица вспомнила путешествие во дворец стихий и нарисовала одеяние Авиты. Более того, нашла в дальнем углу флигеля рулоны тканей, покрытые слоем пыли в половину пальца. Какое-никакое платье дерья сшила, лентами украсила туфли, что кухарка отнесла на мусорную кучу. Истёртые, зато целые.

В купальне садовница налила в ванну травяной настой, добавила пену и устроилась в тёплой воде. Наверняка, среди гостей будут асан, верховный комиссар тайной канцелярии и верховный кайхал, а видеть последнего было выше сил. Вырванные страницы, огненный плющ - не самые приятные воспоминания. Прочие каорри театрально угрожали, этот молчаливо наполнял жизнь кошмарами.

***

Часы показывали десять вечера, парк окутывала ночная благодать, но Саша не торопилась на праздник. Чистила кроссовки, сушила отстиранный комбинезон, снова штопала перчатки. Нервничала, понимая, что станет белой вороной. Причём, белой в прямом смысле слова. Каорри наденут костюмы ярких и тёмных цветов, и только она примерит скромный наряд оттенка цветущей магнолии.

Туфли сдавливали пальцы, зато платье сидело сносно. Глебова не оканчивала курсов кройки и шитья, едва ли разбиралась в стежках и петлях, но жизнь в Карвахене научила обращаться с иглой и ножницами. Костюм слегка сборился на талии, юбкой-цветком спускался до колен, а разрезы от середины бедра придавали лоскутам сходство с лепестками. Украшения из маминой шкатулки дополнили образ. Накинуть бы на плечи невесомую шаль, но подходящего материала во флигеле не нашлось. Только пропахший плесенью ситец, годный на простыню, и обрезки атласа, размером с носовой платок.

И ладно. Тронный зал дерья покинет быстро. Праздник её не интересовал. Найдёт Стеллана, убедится, что с ним всё хорошо, и поблагодарит за помощь. Если не сможет подойти, просто посмотрит и улыбнётся. Неделя миновала, срок немалый. С каорри станется сделать гадость не такому, как они. Причём, напакостят и выставят себя героями, «борцами за светлое будущее государства». Что в зазеркалье садовницы, что здесь, презирали непохожих и делали козлами отпущения.

Сжимая приглашение с гербовой печатью и сиреневой подписью Его величества, Саша шагала к главной аллее.

- «Тронный зал».

«Ступенька» послушно заскользила во дворец. Выстланную серебристым тюлем дорогу усыпал рис, по краям источали медовый аромат лилии. Довершали «праздничный путь Затмения» (по словам садовников) движущиеся чучела соколов. Увенчанные аметистовыми диадемами, они грозно кричали и бросались на уток и тетеревов, имитируя охоту. Когда жертва затихала в когтях, механизмы застывали на исходных местах, и сцена повторялась. Видимо, так Его величество приветствовал гостей и намекал, что уверен в собственной власти и не боится заговорщиков, которых поймают подобно крылатой дичи.

К украшенным цветами и перьями вратам последнюю Васперити сопроводили трое стражей. Каждый граммой дотронулся до пропуска, на котором появились угольно-чёрные отметины в виде летевшей птицы.

Шагнув в сердце дворца, дерья окунулась в море радужных красок. Рубиновые, янтарные, изумрудные, сапфировые, аметистовые пятна кружились в калейдоскопах танцев и словно соревновались: кто ярче? Образы стихий, что белая лекарица видела во сне, исказились до предела. Многоярусные кринолинные юбки, похожие на языки пламени, расшитые листьями или морскими ракушками шлейфы-хвосты, трёхэтажные шляпки-облака, из которых при поклоне сыпалась мерцающая пудра - каорри ходили в карнавальных костюмах. Саша на общем фоне казалась прислугой. Наденет фартук, шапочку, и вперёд, разносить напитки и закуски. Зато никто случайно не оторвёт часть «реквизита»!

Его сиятельное величество восседал на троне, украшенном сухими корягами. Мантия из сиренево-серых перьев, эполеты и шлем с острым клювом придавали королю сходство с хищной птицей. Вот только на покровителя грозовой стихии, мудрого Адара, монарх не походил ни капли. Увиденный во сне мужчина казался благородным, его царственный подопечный воплощал ярость и величие. Ярко, но первооснова осталась далеко позади.

- А как же соответствие элементу? - вполголоса произнесла Глебова.

Поодаль в креслах устроились цетры. Видимо, наряд сиятельному Растану сшила Айлин, потому что в честь Затмения фаворитка облачилась в костюм соколицы. Без шлема, зато с маской, витыми серьгами и ожерельем из крупных аметистов. Пернатая пара идеально сочеталась и явно мечтала свить любовное гнездо. Больно часто тен Махети оборачивалась королю, а тот кивал и будто просил не скучать, намекая на интересное продолжение.

Другие претендентки тосковали. Одетая в пышное, как бутон розы, платье Лале с улыбкой наблюдала за танцующими и словно ждала приглашения; Караса, в расшитом молниями наряде, изучала убранство. Гости посматривали на красавиц, но опасались гнева венценосного Стасгарда и, кланяясь, уходили вглубь зала.

Саша высматривала избранника Моры, но замечала других каорри. Верховный кайхал цедил ром и отстранённо наблюдал за торжеством. Мантия цвета морских волн переливалась в сиянии люстр, и дерье казалось, что посреди смеха и топота слышен прибой. К хозяину Зеркальной башни шагал слегка сутулый мужчина, тоже отмеченный стихией воды (на спинке пиджака распахнула крылья вышитая синими лентами птица). Пары танцевали, стражи следили за порядком. Но Стеллана не было. Напрасно белая лекарица искала чёрный костюм, интересовалась обладателями тёмно-серых. Что ж, праздник стал пустым.