Белёсой завесой пыль оседала на пол. Прав Селим, близнец стал опаснее заговорщиков из первой столицы Карвахена. Бунтарей усмирят стражи, но как одолеть того, кто повелевает смертью? Выколоть глаза? Зашить рот? Сломать пальцы? Глупо и бесполезно. Надо успокоиться и хорошо подумать. Ночью он посетит Айлин, после поднимется в башню и, с высоты глядя на Афелет, выберет путь.

Глава 8. Трудные решения

Саша стояла около врат и ждала опекуна. Поглядывала на ступени и нетерпеливо разминала пальцы, нервничая, почему Стеллан долго не появлялся. Неужели царственный брат и асан не поняли причин поступка и разгневались? Отмеченный Морой совершил благое дело! Или все так боялись смерти, что ждали повода избавиться? Дескать, пусть живёт, пока не совершит опрометчивый шаг? В Карвахене царили драконовские нравы. Тщеславие, алчность, зависть - каорри с детства впитывали пороки и разжигали низменные качества, словно не ведали иного способа достичь успеха.

Стражи косо посматривали и сжимали трости, на концах искрящиеся электричеством. «Шокеры», как садовница мысленно окрестила оружие. Пистолетов она не видела, зато любой воин носил энергетические дубинки, а шпаги и ножи всевозможных размеров висели практически в каждом зале. Даже кухонный флигель каорри украсили скрещенными кинжалами, которые зажал в лапах летевший сокол, а в дальнем закутке чулана дерья отыскала завёрнутые в кожаный чехол мечи. Тяжёлые (двумя руками подняла один и тут же уронила, остриём оцарапав пол), украшенные камнями и вязью, они верно служили хозяину, пока не оказались пережитком прошлого. Некогда грозное оружие пылилось среди ветхой мебели, тряпок, порошков и треснувшей посуды.

Младший близнец ступил на аллею и прошёл мимо Глебовой, будто не заметил. На лице застыла маска равнодушия, но волосы переливались опаловыми искрами, выдавая истинные чувства - злость и тревогу. Зато шагал уверенно, значит, разговор не перетёк в драку. Может, последняя Васперити зря беспокоилась за ворона.

- Подождите!

Садовница торопилась за мужчиной, но тот не оборачивался. Делал вид, что не слышал. Неужели обиделся за что-то?

- Стеллан! - она дотронулась до плеча.

Каорри остановился так резко, что Саша налетела на него. Лилия выпала из причёски и тычинками приземлилась на дорожку.

- Вам нечего делать? Обратитесь к старшему садовнику, он найдёт занятие.

Глебова пропустила грубость мимо ушей.

- Как вы побеседовали? - пальцы мелко дрожали, а голос хрипел, - всё нормально? Старший брат и асан вас не тронули?

- Вам какое дело?

- Я волнуюсь.

- Волнуетесь? - он скрестил руки на груди, - с чего бы это?

Дерья сжала кулаки. Похоже, это произойдёт именно сейчас.

- Вы мне не чужой, - Саша спрятала страх глубоко в душе и прямо посмотрела в опаловые глаза, - и ваши проблемы я переживаю, как свои.

Младший Стасгард отступил на шаг.

- Вы слышите себя? Это детский лепет, - он щурился, с трудом сдерживая гнев, - вы пообещали Его величеству вырастить древо и назвали точный срок, посему занимайтесь садом. Король сменил гнев на милость, живите спокойно, впечатляйте других каорри! Я благодарю за спасение, но опекун вам больше не нужен. Вас признали достойной наследницей, скоро оформят документы, так что живите, как хотите!

- Понимаю, из-за меня вы раскрыли дар...

- Да что бы вы понимали! - мужчина взъерошил пряди, случайно вырвав несколько волосков, - не вы, засыпая ночью, не знаете, проснётесь ли утром! Не вы вынуждены видеть в любом постороннем каорри потенциального убийцу! Не вы! Посему найдите другой объект для любовных грёз, а меня оставьте в покое!

Саша почувствовала, как по щекам потекла тушь.

- Я сделала что-то не так?

- Сделали! Когда сочинили образ прекрасного спасителя и влюбились в него! Я не такой! Я привык к одиночеству и не нуждаюсь в ваших чувствах и назойливой заботе! Беспокойтесь за собственную жизнь!

- Но я...

- Не произносите этих слов, - он сжал губы, - достаточно лжи.

Обидные упрёки словно забивали гвозди в крышку гроба.

- Простите.

Каорри раздавил каблуком цветок и поторопился в башню.

Потирая озябшие ладони и до крови кусая губы, садовница брела во флигель. Близнец Его величества прав. Глебова сочинила образ прекрасного принца и навесила на живого мужчину. Сколько раз он твердил, что служит короне и верен старшему брату, но дерья упорно верила в чувства. Видела в заботе и, главное, спасении на операционном столе искры любви. А как забыть искренний порыв, когда опекун умирал в лесу? Саша надеялась, что со временем пламя разгорится, но вместо огненного поцелуя перепачкала лицо в саже и подавилась горьким пеплом. Спасибо Стеллану, что ткнул носом в суровую действительность. Не стал обманывать и глумиться над полукровкой, как поступили бы другие. Интересно, как давно он понял? Догадался, но не позволил сказать.

В спальне последняя Васперити стянула комбинезон и плюхнулась на покрывало. Тушь (или что-то другое?) щипала глаза, губы шептали бессвязный бред, а в душе разливалась пустота. Дерья снова осталась одна. Нити света, заискрившиеся в кошмарном сне, погасли и ледяными цепями утопили в омуте скорби. Оставалось барахтаться в вязком иле и, захлёбываясь, медленно погружаться на дно. Младшему Стасгарду Саша оказалась не нужна, старший посчитал опасной. Что осталось? Работать в парке, покуда ноги держат? Возиться с цветами и деревьями, лишь бы не думать о...

Старший садовник заданий не поручал, и до полуночи Глебова была свободна. Когда две луны взойдут над озером, дерья выйдет в парк и посадит семена. Так в дневнике советовала мама, в красках описывая магию ночных светил.

«Энергия лун воплощает женское начало, солнца - мужское. Собирать плоды и травы лучше на рассвете и закате, сеять и поливать - в часы ночного безмолвия. Садовники во дворце смеялись над истинами белых лекарей, называли нас глупцами, чтобы прийти однажды и попросить прощения за дерзость.»

***

- Что-то случилось?

Указательным пальцем Айлин касалась шеи Растана. Хрустальный ночник-лилия рассеивал мрак в сиреневой спальне, робкими лучами скользя по кровати, в смущении падая на сброшенное покрывало и тая в гранях пришитых к раскиданной одежде камней. Тлели в подставках ароматические свечи, и в воздухе витали запахи пачули, розы и терпкого лимона. Поодаль на подставках возвышались чаши с ароматными маслами, для любовных ласк, и блюдца с белым виноградом - любимой ягодой старшего близнеца.

- Хмуришься, молчишь. За ужином не тронул сладкого, едва пригубил шербет, после отказался от прогулки, - она дотронулась до подбородка, - волосы мерцают, будто на город надвигается гроза. Расскажешь?

- Стеллан.

Цетра приподняла бровь:

- Что-то наворотил?

- Он владеет магией смерти.

Тен Махети случайно оцарапала короля, но тут же поцелуем попросила прощения.

- Что? - хрипло переспросила фаворитка, - ты... серьёзно?

Растан откинулся на подушку и положил руку за голову.

- Да.

- Этого боялась половина Карвахена. Помню, как дед рассказывал о войне за Архару, отмеченные Морой совершали ужасные поступки. Оживляли убитых и бросали в бой против своих! Иссушали всё и оставляли пустынные улицы, усыпанные прахом! Чудо, что королевская армия одолела носителей опаловых искр! Великое чудо! - замёрзнув, Айлин прижалась к монарху, - кто ещё знает? Ты, асан...

- Кайхалы. Он в присутствии верховного не позволил смерти забрать Алессе тен Васперити, - он обнял фаворитку, - лучше бы дочь Ильсии сгинула, чем брат раскрыл истинное лицо. Я бы обошёлся без древа!

Дунувший из открытого окна ветер всколыхнул бархатную штору, и та будто согласилась с Его сиятельным величеством.

- Он не влюбился?

- Ты о чём? - хохотнул Растан, - Стеллану это неведомо. Холодный, молчаливый, равнодушный. Он не обрадовался даже в день моей коронации. Поклонился, присягнул на верность и сбежал к себе в башню. Я пошёл следом и услышал, что «он безмерно рад моему восшествию на престол и не хочет портить торжество своим присутствием». Напрасно я ждал улыбки. Нет, брат не умеет любить.