- Напиток слишком крепкий, но всё в порядке.

- Уверены?

- Да, конечно.

Хозяин башни подался вперёд:

- Вы пристально изучаете кофейный столик. Слишком пристально. Помнится, много лет назад другая дерья залюбовалась рисунком, но я не придал значения, - в голосе проскальзывали стальные нотки, - зря. В тот день Карвахен потерял одно из двух зеркал, открывавших путь в иные миры. Поняли, о ком я толкую?

- Догадываюсь.

- Спрашиваю снова: что-то не так?

Садовница молчала. Тен Хемсворт напоминал игрока, искусно вычисляющего слабость соперника и давящего на мозоль. Задание короля он выполнил, но что дальше? Только спокойствие Стеллана сдерживало растущую в душе тревогу. Руки вспотели, кружка норовила выскользнуть.

На ладони верховного кайхала вспыхнуло пламя. Дуновение, и огонь объял столик.

- Потушите! - Глебова выплеснула кофе на огонь, - пожалуйста, потушите!

- Зачем?

- Там кое-что спрятано!

Щелчок пальцев превратил алые языки в дым.

- Что?

- Точно не знаю, но важное.

- Достаньте. Не то я сожгу его по-настоящему.

Кружка осталась на стуле. Убрав салфетки и блюдца, Саша склонилась над рисунком. Пластинки едва слышно поскрипывали, но собирались в картину, знакомую каждому каорри. Едва треугольники сливались в зубцы, герб становился ярче. Синие, красные, жёлтые и зелёные краски густели, словно прикосновениями дерья стирала многолетнюю пыль.

Последняя петля соединила вершины, и столик объяла серебристая вспышка. Когда она погасла, крышка раздвинулась и открыла нишу. Книга, шкатулка и мешочек - дары Ильсии тен Васперити, о которых хитрый колдун явно знал.

- Так я и думал, - щурился тен Хемсворт, - вытащите.

- Как вы поняли? - опекун наблюдал, как Саша достаёт наследие матери.

- Догадался. Давным-давно столик находился в другом зале. После бегства Ильсии никто не собрал герб, и, будь вы кайхалом, заметили бы лёгкое свечение перламутра - результат влияния стихии Авиты. Сегодня я решил проверить, как другая обладательница жемчужных глаз развеет заклятие.

Глебова прижала находки к груди. Не отдаст.

Верховный кайхал рассмеялся:

- Я не отнимаю сокровища. Пока, - одним глотком он допил холодный кофе, - до утра даю время изучить. Когда солнце поднимется над озером, жду в кабинете. Больно интересно, что ваша мать спрятала в башне, - он повернулся к Стеллану, - комиссар по особым вопросам, что скажете? Я не превысил полномочий?

- Нет. Более того, за давностью лет имеете право присвоить себе.

Садовница стиснула дары. Ночь будет бессонной.

***

Стоило ли сомневаться, что до утра Саша не сомкнёт глаз?

Стеллан проводил её до спальни, расположенной этажом выше, и посоветовал внимательно изучить находки. Что, в общем-то, дерья сделала бы и без напутствий. Перехитрил верховный кайхал полукровку! Якобы, позвал на кофе и спросил о здоровье, на самом деле - умело заставил раскрыть секрет зачарованного столика. Впрочем, все каорри представали мастерами в искусстве интриг.

Несколько минут Глебова простояла перед зеркалом. Всматривалась в перламутровую радужку, дивилась переливам и думала, что не похожа на «чужого» в облике человека, часто упоминаемого в фантастических книгах. Надев солнцезащитные очки, садовница спокойно бы прошлась по улицам оставшегося в Зазеркалье города. Прогулялась по набережной, поработала в бухгалтерии и скоротала вечер в цветнике санатория. Мечты, мечты. Как обстояла жизнь в родном мире? Вспоминал ли кто о Саше? Дело об её исчезновении из отеля полиция не раскроет никогда, перенесёт в список «глухарей».

В шкатулке сохранились жемчужная диадема, браслет, обрывок полотна с генеалогическим древом, мягкая игрушка в виде журавлёнка, букетик засушенных васильков и четыре белых шарообразных камня. Пояснительных записок или подсказок дерья не нашла, посему сложила предметы обратно и защёлкнула замок.

Воспламенив газовый светильник и по-турецки устроившись на постели, Саша развязала мешочек, высыпала на покрывало жемчуг. По пять камней шести цветов и три одного - семена деревьев стихий, как садовница позже прочитала в дневнике. Ильсия тен Васперити проводила особенный ритуал: отдавала саженцу часть своей энергии, и только после «слияния» на ветвях появлялись бутоны. Один-два, не более. В противном случае, каорри ждала мучительная смерть от истощения.

Мама мечтала вырастить собственный сад стихий и собирала семена. Она описывала, как с помощью кайхала (проводника силы) смогла бы вдохнуть жизнь в жемчужинки других элементов. Особенно Ильсия гордилась опаловыми камнями, найденными в лесах Ордена Семи Стихий, и наказывала прятать ото всех:

«Год я провела на земле разгромленного Златаном Ордена. Якобы, отправлялась на сбор редких камней и трав, на самом деле - бродила по выжженному лесу, поднималась в среднегорье. Три семени древа смерти - редчайшее сокровище Карвахена. После войны не осталось никого, кто бы пробудил мерцание опала, но я тешу себя надеждой, что однажды встречу такого каорри. Мы боимся того, чего не понимаем, и готовы уничтожить тех, кто не похож на всех. Видеть зло в смерти? Унижать могущественную стихию, убивая её воплощения? Подавлять Мору и надеяться на милость Адара? Весьма недальновидно для Его величества, ведь месть будет страшна...»

- Удивительно.

Саша убрала в мешочек все жемчужины, кроме чёрных. Дерья была уверена, что верховный кайхал отберёт запретное сокровище. Уничтожит сам или отдаст монарху - разницы нет. Поэтому Глебова спрятала камни в пришитый к корсету кармашек. Это сейчас она носила традиционный для каорри наряд, перед полётом во дворец переоденется в комбинезон. Рабочая форма объёмная, «тайник» вряд ли заметят.

Интересно, что колдуны покоряли пять стихий. Жизнь и смерть были подвластны только отмеченным Авитой и Морой, но подобных кайхалов государство не помнило. То есть, мама смогла бы вырастить шесть деревьев. Седьмое бы пробудил Стеллан, но судьба повелела иначе. Младший брат притеснён старшим, Ильсия вовсе...

«В нас горит белый огонь. Дар Авиты, способный встать на пути Моры и спасти каорри от смерти. Мы проводники стихии, исцеляем других, но не можем обратить её на себя и поэтому уязвимы. Не дышим огнём или метаем молнии, не повелеваем реками или направляем ветер - зато исцеляем раны и усиливаем другие элементы.»

Погружаясь в воспоминания мамы, садовница убеждалась в обмане короля. Живи она в Карвахене с первых дней, никогда не подписала договор.

«Я не помню времён, когда наш род процветал. Моя мать, Мегара тен Васперити, рассказывала о днях, когда семью почитали выше орд Стасгардов. Мы устраивали бал в день затмения, мы хранили в овальных комнатах семена и лепестки и распоряжались дарами, мы создавали сферы перемещения.

Благополучие перечеркнула война. Мы, хранители сада стихий, не хотели новой столицы. Пересадить молодые деревья и обрубить корни вековых, как приказал Златан, - немыслимо и глупо! Архару построили на источнике магической энергии, заключив её в стержень города и пропустив через ярусы. В саду артерии выходят на поверхность и питают деревья силой. В любом другом месте потребовалось бы закопать тонны кристаллов сельвиолита и арделита, и то, без ежегодного слияния растения бы зачахли. Дед попытался вразумить Его величество, напомнил основы, но был выставлен из дворца. На утро белый лекарь исчез. Вышел к источнику и не вернулся.

Между сторонниками короля и противниками вспыхивали кровавые стычки. Златан орд Стасгард жестоко подавлял мятежников. И, так случалось, в раздорах погибали Васперити. Воины убивали лекарей и жестоко расправлялись над остальными. Много позже я узнала от Лирана, что его отец приказал тайно избавиться от моего дома. Боялся, что возглавим бунтарей и наделим даром бессмертия...»

Саша хмуро перелистнула дневник. Понятно, почему её семья не хотела переезда, но другие каорри? Что такого страшного в иной столице? Узнать бы больше про загадочный источник Архары. От всего сердца Глебова пожалела, что увидела часть сада, не прошла вглубь! Сейчас возвращение в природную сокровищницу казалось сродни самоубийству. Только призрак проникнет на последний этаж.