- Короче, у тебя первая брачная ночь намечается! - хохотнул Матвей. - Главное, ты своей крале много не обещай. Но если облажаешься - тут же покайся, это помогает!
Я вопросительно взглянул на Матвея.
- В смысле, там же ты будешь голый и без пистолета.
- Ну... - почесал я затылок. - Значит, придётся чем-то другим козырять, хоть и появлюсь я на белой машинке.
...Да! В юности-молодости всё бывает чуть несмело, как трепет крыльев бабочки или волны трав, что серебрятся на ветру... В поздние годы это больше напоминает несущиеся спирали торнадо или громкие встречи молота и наковальни. Притом ложе любви может треснуть иной раз пополам. (В нашем случае издал предсмертный хрип вполне себе новый диван.) Хотя сие не умаляло нежности в несколько грубоватом, но сугубо жизненном процессе.
"А чё? Так и надо! Чаво рассусоливать! Всё равно к одному сводится..." - подытожил бы Матвей. - Угу, к движению молота по наковальне. Так что, как бы мой друган с его Людкой не пытались у меня выпытать: как оно впервые было, я неизменно отвечал, что интим, если б был чем-то другим, так бы не назывался. А тут, звиняйте, то касается только двоих: конкретно нас с ней и никого больше. Ну... Ежели только третьего участника процесса - ведь безвинный диван пострадал!
Немного погодя, Даша обнаружила, что беременна. Безо всякого удивления. Скорее всего, это в наш первый раз и случилось. Она, конечно, была немного озадачена, а я безмерно счастлив. Она пыталась было ратовать за самостоятельность, я больше не хотел её от себя отпускать.
Тем более вылазки в город начали меня слегка пугать, мало ли кто опознает и сдаст... Вдруг у того же Канадца крыша поедет, и он нежданно притащится с отмщением, а у меня, считай, семья-мозаика сложилась, хутор в ферму превратился, даже репутация стала новей некуда, а Матвей замыслил построить баньку! Чего уж говорить, в этой полосе добра - вспышкам из прошлого нет места. Понятное дело, когда-то придётся признаться (опять, если только Даше!), но лучше продолжать политику замалчивания. Это и есть такая ложь во спасенье собственной души.
День, когда любимая перебралась ко мне с вещами и сыном, стал для меня праздником. Даже несмотря на то, что она всё-таки стала звать меня: Тапик. Что я говорил: тапочек - хоть так, хоть этак! Я смирился. Если смысл возражать, когда чаша жизни наполняется прямо на глазах! Дом-уют, работа на земле, считай, от темна до темна, всё же 20 гектаров картошки плюс личное поле пшеницы! Сад, прочие посевы-огороды, курочки, гуси, корова, в конце концов, здоровенная дворняга в будке... Матвей с видом управляющего имением; Виталька, забравшийся на яблоню и сетующий на отсутствие соседушек рядом, мол, некого обстреливать... яблоками из рогатки. А вокруг просто необозримый простор: гуляй - не хочу! Вверху жаркое небо и под этой солнечною синевой домашние белые птицы на изумрудно-зелёном лугу. Дальше - первый сбор урожая, сытая дружная осень, запасы к зиме и обоснованная радость: "По сути ты смог невозможное!"
Следующим праздненством для меня (к слову, затмившим даже Рождество и Новый год) стало рождение дочки. Я назвал её Линой. "Красиво! Имя звонкое и тёплое... Хоть и не по канонам. И откуда откопал такое?!" - спросила уставшая от закономерного роддома и нежданного родительского визита Даша. Ладно, с ними, канонами! С трудом я уломал новоиспечённую мать записать Лину под собственной фамилией: Полынова, а отчество дать, к примеру: Андреевна. Собственно, как и у ребёнка старшего. А я, мол, насобираю денег больше, так и быть: сменю странноватые для славянского уха имя с фамилией на более традиционные. Как раз, вот на отчество Линочкино намекнул. Так что, в конце концов, Андреем буду, зуб даю! Правда, из-за этих экстраординарных непонятностей мы с Дашенькой нехило разругались. К слову, Матвей наши препирательства еле выдержал, хотя он-то нас и помирил: типа, нашли из-за чего наступать друг на друга! Живите в любви и согласии, родственники потихоньку смылись, и роддом остался позади, всё снова укомплектовывается, а насчёт имени... Лина Тапчелныровна звучит, конечно, по-марсиански! Лучше уж Лина Андреевна. Это ж всё, ребёнка ради!
"Ах, твори, что хочешь! Какой мужик не без чудачеств! Вон, хотя б Матвея взять, тот ещё чудик! Вы б лучше друг друга как-нибудь перечудили, чем со мной сражаться!" - в сердцах вздохнула Даша. А меня по ночам жрала неумолимая совесть: я не могу жениться по поддельному паспорту! Категорически. И родной ребенок из-за этого окажется чужим по документам. Хорошо, моя Дашуня - не фанатка скоропалительной женитьбы, вот поживём лет десять, детей вырастим, тогда и видно будет: расписываться или нет. А дабы избежать расспросов от кого бы ни было и скорей забыть про взгляды-упрёки Дашиных пенсионеров-родителей, я опять ударился в работу, благо на хозяйстве она не переводится. Матвей давно уж бросил пить и весьма ревниво относился к найму новых помощников в банном строительстве: мол, если что мы с Егорушкой справимся! Заодно и Виталька поможет. Они теперь ходят в одну деревенскую школу и очень сдружились.
"...А что бы в прошлом ты не натворил, Тапичек, уже давно всё искупил!" - сказала мне как-то Даша. Я приободрился. Прошёл всего год счастья! Ещё сколько осталось... А за это время я действительно много чего сотворил. Не натворил, а сотворил: приятного, прекрасного, хорошего. И всё равно, опасался расплаты. То самое явилось как-то по весне. Ожидаемо ли, неожиданно, но однозначно в облике Канадца. Озерцо Мелкое явило потрясённым дачникам изрядно заплесневелого утопленника, а потом и его ржавый транспорт. То, каким образом нашёлся пропавший полицейский чин, слегка потрясло здешнюю общественность. Канадец решил зря времени не терять, и перво-наперво направился ко мне: с целью оповестить, предупредить, пошантажировать. А как вычислил? Практически случайно. Мои сельскохозяйственные подвиги давно обросли слухами, а те самые довели мой статус от владельца захудалого хутора до вполне преуспевающего фермера. Канадец же собрался в буквальном смысле копнуть чистейшего, так сказать, говнозема для своего участка. Так что, он просто наобум прискакал и застал нас всех в работе. Вместе с младенцем.
Понятное дело, Канадец состроил радушие и изобразил объятия. А из всей нашей коммуны лишь двое этому радушию не поддались: я соответственно и Матвеева Людка, в целом, довольно-таки языкастая баба. Правда, все слова сейчас были бы лишними, ведь на волевой обветренной физиономии Людмилы читалось ясно: "И какого кукуя припёрся этот хрен?! Наверняка, замыслил спортить всем благие начинания! Короче, этого я бы конкретно пришибла..." "Сделаем! - в ответ подумал я. - А то ж пистоля часом может заржаветь".
Лихо миновав очередное лихо... В смысле: обойдя крутые заморочки с непонятками, я (буквально на пальцах!) сумел довести домочадцам (а Матвей и Людка с Егорушкой и Полинкой тоже были приняты в когорту), что данный хрен просто мимо проходил без всякой задней мысли, а посему нам он по боку. Самому Канадцу я объясняться не стал - не помогло бы! Он намеревался изъять у меня всё (на всякий случай вместе с фермой), мол, я себе ещё настреляю, а у него возраст, здоровье!.. Статус, в конце концов, падает! Жуть прямо. Я согласился встретиться назавтра под утро в леске за его дачей. Почему под утро? Не захотел мелькать на белой легковушке, вот если б на тракторе попёр - было б дело обычное. Я отправился пешком, удрал из нашего поместья среди ночи. Разумеется, с оружием. По-моему, Виталька меня засёк! Ладно... Пока для мелкого я слишком крут, вреда не будет.
"Пушку" взял с глушителем. Прибыл раньше назначенного, для приличия засел в кустах. Как только Канадец выбрался на крыльцо, в светлом свитере и домашних штанах, я его легонько стрельнул, но так, чтобы наверняка. В свете фонаря, даже с моего расстояния стало заметно, как на груди Канадца разлилось размашистое пятно, точно: лист клёна. Старый бандит упал навзничь, и остался уже недвижим. Я не собирался выдавать себя, нужно было сразу рвануть через лес, но я слегка завернул: подарить озеру использованный пистолет. Остальное в этой местности меня не интересовало, я буквально понёсся домой по леску да по полюшку. Совесть меня не сильно грызла, подумаешь: криминального авторитета пустили, наконец, в расход! Значит, ушёл в зените, а выпал бы в тираж - никто бы и не вспомнил. А я защищаю общие интересы. Теперь семья для меня - это всё! Не уберёг первую любовь, так хоть последнюю уберегу. Правда, если Даша обнаружит моё отсутствие среди ночи, позже вмажет тапком пониже спины. Ещё и выразится: "Любимое орудие против моего несмышлёного Тапика!"
