Он и Джанет знали друг друга довольно давно, поскольку отец Френсис сам происходил из довольно известной адвокатской фирмы "Кирклэнд&Остин", расположенной в американской столице, куда в свое время принял на практику молодого адвоката Гарольда Пиррса, выпускника Йельского университета, ставшего при фирме так называемым ассоциатором - молодым начинающим адвокатом, не имевшим на тот момент собственной клиентуры. Он был весьма благодарен отцу Джанет Роберту за предоставленный шанс работать в такой довольно престижной фирме и не представлял себе лучших условий для взлета своей карьеры. Раньше ему бы и в голову не пришло, что когда-нибудь придется выступать в качестве защитника родной дочери Роберта, очень умной и добропорядочной женщины, которую Гарольд искренне уважал.

"Быть может, хорошо, что старина Роберт не увидит всего этого", - подумал Пиррс, вспомнив, что через месяц наступит пятая годовщина со дня смерти отца Френсис. Однако для себя Гарольд совершенно ясно уяснил простую истину: в чем бы не обвиняли Джанет, если она и была виновна, то уж точно совершала свои поступки из чистых побуждений. В конце концов, разбираться в людях было его призванием, а саму Джанет Гарольд знал уже четвертый десяток лет и не раз бывал в доме четы Френсис - до и после того, как от нее ушел муж, не захотевший жить с женщиной, для которой наука заменяла религию. Гарольд никогда не обвинял Джанет - да и какое он имел на то право? - хотя и ее мужа тоже понимал. В любом случае Френсис заслужила, чтобы к ней обращались наилучшим образом, насколько это вообще возможно при нынешних обстоятельствах.

Пиррс едва поспевал за агентами ФБР и цээррушниками - лишний вес давал о себе знать, не говоря уже про возраст в пятьдесят семь лет, но вот уже показалась дверь от одиночной камеры, где и держали Джанет. Внутри нее была установлена видеокамера, записывавшая все, что делала заключенная - охране дали четкие указания на случай, если женщина решит покончить жизнь самоубийством. Для этих целей внутри все предметы сделаны из небьющихся материалов, а стены обиты специальным войлоком, заодно служившим дополнительной звукоизоляцией. Впрочем, ни одним своим действием заключенная 530041-091 не давала повода заподозрить себя в намерениях свести счеты с жизнью. Во всяком случае, пока.

Шедший впереди охранник, остановился возле двери и, отодвинув фиксирующую заглушку, взглянул в смотровой глазок. Заключенная сидела на своей кровати и не показывала признаков агрессии или неадекватного поведения. Отыскав нужный ключ на своей связке, он открыл массивную прочную дверь, которая с лязгом и легким скрипом была отодвинута в сторону.

- На выход! - отработанным за многие годы голосом рявкнул охранник.

Френсис вяло повиновалась и впервые после первичного допроса Гарольд смог ее увидеть. Последние полутора суток явно сказались на ней и теперь из камеры вышла не та аристократичного вида женщина, которую он привык видеть несколько раз в год, а уставшая и как-то иссохшая за такой короткий промежуток времени особа. Очевидно, ее вид был связан сугубо с психологическим состоянием, а не с физическим истощением, но впечатление создавалось удручающее. Однако стоило Пиррсу взглянуть мельком в ее глаза, как он все понял: Джанет готова бороться до конца. Волевое выражение глаз никуда не пропало и, как в науке, она не собиралась отступать и сдаваться перед возникшей проблемой.

Надев на Френсис наручники, охранник придерживал ее за левую руку. К ней подошел спецагент Фостер и своим неизменно сканирующим взглядом посмотрел на нее.

- Миссис Френсис, как вам спалось? Каково ваше самочувствие? - совершенно обыденным голосом спросил сотрудник ФБР. Последовала небольшая заминка, после которой Джанет подняла голову и по возможности столь же безмятежным голосом произнесла:

- Благодарю за проявленное беспокойство, никаких нареканий у меня нет.

Фостер кивнул.

- Это хорошо. Значит, раз вы выспались и чувствуете себя в норме, то, надеюсь, и с ответами на наши вопросы не возникнет проблем.

Серые глаза спецагента смотрели все также пристально, от чего Джанет становилось не по себе и она подсознательно старалась избегать его взгляда.

- Хочу напомнить, что мой клиент провела последние тридцать шесть часов в режиме экстремальных психологических и эмоциональных нагрузок, поэтому полноценно и длительно отвечать на ваши вопросы миссис Френсис не сможет до тех пор, пока ее не осмотрит врач и не даст свое экспертное заключение, - запротестовал Пиррс, обратившись к представителям ФБР. Иногда такой ход срабатывал и ему удавалось выиграть время. Пока у него на руках было слишком мало сведений о деле и он лишь несколько часов назад получил допуск к материалам следствия, относящиеся к секретной информации. Весь его опыт подсказывал, что ФБР и ЦРУ постараются по максимуму выжать на этой стадии, чтобы получить какие-либо признания от Френсис и затем использовать их для усиления собственной позиции на предстоящем судебном процессе. Тогда инициатива окажется на стороне обвинения и они смогут навязать свои условия при возможной сделке. Такой поворот Пиррс категорически не мог принять, поскольку дело касалось не только его репутации, но и было во многом личным.

- Вы же слышали, что ответила миссис Френсис - она считает свое состояние нормальным...

- Миссис Френсис не имеет медицинского образования и не может в полной мере судить о своем состоянии, - возражения фэбээровца были проигнорированы, а сам Пиррс оставался непреклонен. - Я настаиваю на том, чтобы допрос на данной стадии не длился больше часа, в противном случае я буду вынужден заявить, что вы превышаете свои полномочия и ведете следствие с нарушением процедур.

Мягкий, но в то же время бульдожий взгляд адвоката встретился с пронзительным взглядом Фостера и эта дуэль продлилась несколько секунд, прежде чем спецагент с притворной улыбкой кивнул в знак согласия головой.

- Разумеется, мистер Пиррс, мы не станем чрезмерно утруждать вашего клиента, - произнес Фостер, но тут же добавил: - Пока не станем.

***

Комната для допроса, куда привели Френсис, на первый взгляд выглядела самой обыкновенной: никаких окон, практически голые стены в темно-серой цветовой гамме, слегка приглушенный свет. Единственное, что выделялось на стенах было двустороннее зеркало, через которое из другой комнаты - темной - наблюдали за допросом следователи. Внутри имелись скрытые видеокамеры и микрофоны, благодаря которым записывалось все, начиная от слов подозреваемого и заканчивая его реакцией на задаваемые вопросы.

Фостер указал на один из стульев, стоявших возле столика, куда усадили Френсис рядом с ее адвокатом Гарольдом. Расположившийся с противоположной стороны спецагент, услышал адресованную Френсис фразу Пиррса в духе "помни, о чем мы с тобой говорили". Фостер покашлял в руку - сигнал его помощнику спецагенту Харрису с двумя представителями разведки; втроем они наблюдали за всем происходящим в допросной комнате, попутно анализируя сказанное Френсис.

"Несомненно, у них была выработана, пускай и первоначальная, тактика действий именно на подобный случай, - подумал Боб Харрис, сидя в темной комнате. - Ведь они уже виделись после ареста этой женщины"

Джанет смотрела куда-то перед собой, словно пыталась сосредоточиться на какой-то одной точке, отстранившись от происходящего вокруг. Фостеру в какой-то момент даже показалась, будто ее самочувствие ухудшилось, о чем он не преминул спросить:

- Вы в порядке, миссис Френсис?

Впрочем, как только женщина подняла свой взгляд его подозрения немедленно развеялись - столь волевым и непреклонным он был.

- Хорошо, - проговорил он, - я хотел бы напомнить вам, миссис Френсис, и вам, мистер Пиррс, что на протяжении всего времени допроса ведется аудио и видеозапись. Вам это понятно?

- Да, - почти одновременно ответили Гарольд и Джанет.