- Так зови его, и пойдемте, – улыбнулся Хибари и протянул ладонь к голове девочки, но та отшатнулась и закрыла голову руками. Она сделала это инстинктивно, словно… – Тебя били раньше?

После всего произошедшего Николетта не позволяла никому, за редким исключением, дотрагиваться до своих головы и волос. Занзас, Луссурия и Бельфегор. Этой троице было дозволено прикасаться к ней. От остальных она или убегала, или выпускала пламя.

- Я… это… пойду, позову Тсунаеши, – сбивчиво произнесла Скайрини, соскакивая с качелей и направляясь к одинокому дереву, под которым и сидел Савада.

Прокручивая в голове вопрос Хибари и свой ответ, Николетта захотела побиться головой обо что-нибудь твердое. Стену, например.

Когда она начинает волноваться, то забывает обо всех правилах. Вот и сейчас – забыла про этот дурацкий суффикс.

Успокоившись, девочка приблизилась к шатену, который сидел в тени дерева.

- Тсунаеши-кун, Наны-сан еще нет? – спросила Скайрини, присев рядом с мальчиком.

- Нет, – покачал головой Савада, посмотрев на девочку, а после переведя взгляд за ее плечо. – А кто этот мужчина, что смотрит на нас?

- Это Хибари-сан. Он предложил нас проводить до дома. Именно он проводил меня до вашего дома в день моего приезда. Когда я заблудилась.

- А, ну ладно. Если ты его знаешь…

- Пойдем, – чуть улыбнулась девочка, хотя внутри у нее происходила борьба. Она пыталась побороть страх, вызванный словами Хибари.

Дети поднялись на ноги, и подошли к мужчине. Такеру улыбался и что-то спрашивал у Тсунаеши, но Скайрини время от времени ощущала на себе его пристальный взгляд. Он не забудет, как она себя повела. Не забудет, и Николетта это понимала. Она понимала так же то, что мужчина может попытаться докопаться до правды, а ведь брат просил никому не рассказывать и делать так, чтобы никто не догадался о том, что она не совсем обычная.

- Ведь если об этом кто-то узнает, это могут донести тем, кто был ответственен за те опыты, что на вас ставили, – сказал тогда старший брат девочке. – Если об этом станет известно, опасности подвергнемся не только мы, но и ты, Никки. Мы справимся, но я не хочу подвергать тебя опасности. Не для того я стал твоим старшим братом, чтобы подвергать тебе опасности. Я сделал это, чтобы уберечь тебя.

Вспоминая эти слова, Николетта начинала, сама того не замечая, улыбаться. Так приятны ей были эти слова. Так приятно ей то внимание, которым ее щедро одаривает старший брат. Поэтому она постарается сделать так, чтобы никто не догадался.

Хибари проводил их до парка, когда к ним уже приближалась Савада Нана. Она поблагодарила мужчину и пригласила на ужин, но Такеру вежливо отказался, говоря, что его дома ждут жена и сын.

- Конечно-конечно, – прощебетала женщина, улыбаясь. – Жду вас в гости. Мы так давно не пили чай с Юкинэ-сан. Передайте ей мое приглашение, хорошо?

- Непременно, – улыбнулся Хибари, а после посмотрел на Скайрини. – Думаю, мы сможем навестить вас на выходных. Вы ведь не возражаете?

- Нет-нет, напротив! Я буду рада видеть вас. И Кея-куна с собой возьмите! Думаю, Ник-чан и Тсу-куну будет полезно и интересно пообщаться с ним.

- Я постараюсь, но ничего обещать не могу. Кея не любитель ходить по гостям.

Хоть Хибари так сказал, он пришел к семье Савада с женой и сыном. Пришли они утром субботы, когда Тсунаеши и Николетта еще спали.

Проснувшись первой, девочка умылась, оделась в нежно-оранжевую рубашку с коротким рукавом и джинсовый комбинезон. Только он был не с длинными брюками, а как бы шортами.

Зайдя в комнату Тсунаеши, девочка в очередной раз подивилась беспорядку и пошла к кровати, будить соню. Время уже доходило до десяти утра, а значит, они едва не проспали завтрак.

Оставив проснувшегося мальчика умываться и одеваться, Николетта спустилась вниз. Направилась в кухню да в дверях и замерла.

За столом сидела чета Хибари и Нана-сан. Женщины о чем-то переговаривались, изредка смеясь, а Такеру читал газету и вставлял редкие комментарии, чем смешил женщин еще больше. Кея сидел молча, ковыряясь в кусочке пирога с яблоками. При появлении Николетты разговоры затихли.

- Ник-чан, ты так мило выглядишь, – умилилась Нана, разглядывая девочку.

- Очень хорошенькая девочка, – улыбнулась сероглазая блондинка, в которой Николетта распознала мать Кеи и жену Такеру.

- Хм, неплохо, – улыбнулся Хибари-старший, прикрыв газету и отложив ее в сторону.

Кея промолчал, но так же, как и родители, разглядывал стоящую в дверном проеме девочку. Комбинезон и рубашка, а на голове два хвостика. Николетте просто надоело, что волосы лезут и торчат во все стороны. И если взгляды взрослых не приносили никакого дискомфорта, то взгляд, которым ее окинул Кея, заставил Николетту смутиться.

- Ты не говорила, что у тебя еще и дочка, Нана-сан, – усмехнулась Хибари, посмотрев на застывшую девочку.

- О, нет-нет, – захихикала Савада, приложив ладошки к щекам. – Это Йемицу ее привез. Сказал, что у его друга с работы какие-то важные дела, и он не хотел брать с собой девочку. Видимо, дела важные. К тому же негоже ребенку ездить туда-сюда, да еще и к незнакомым людям.

А ничего, что вы тоже незнакомые мне люди? – хотела спросить Николетта, но вовремя прикусила язык. Вместо этого она…

- А может, хватит меня обсуждать. Я, чтобы вы знали, вас слышу, – недовольно пробурчала Скайрини, хмуря брови.

Сначала взрослые не поняли, что она имеет в виду, а после рассмеялись. Пока они смеялись, Николетта насупилась, не понимая, что такого смешного она сказала. Подчиненные Занзаса говорили ей, что она иногда слишком прямолинейна. Но неужели это так плохо?

Она хмурилась ровно до тех пор, пока не посмотрела на Кею. Он усмехался, словно прочел ее мысли и понял причину, по которой девочка насупилась.

Щеки чуть окрасились смущенным румянцем, что на бледной коже очень хорошо было заметно. Николетта села за стол, намереваясь позавтракать. Нана поставила перед ней ее порцию и снова защебетала о чем-то с блондинкой. Что Кея, что Николетта молча завтракали, не обращая внимания на смех и шутки взрослых. Спустившийся Тсунаеши так же на какое-то время замер на пороге, но потом быстро занял свое место за столом, получая свою порцию завтрака.

- И выпейте молоко, – произнесла Нана, ставя перед каждым по стакану молока. – Как говорится: пейте, дети, молоко…

- Туалет недалеко, – закончила за женщину Николетта, невозмутимо выпивая свою порцию молока. – Спасибо за еду.

Пару минут стояла тишина, а затем все засмеялись. До них дошло, что девочка сказала, и теперь женщины смеялись до слез, а Такеру же тихо смеялся в кулак, глядя на Скайрини с одобрением.

Женщины остались на кухне, а дети во главе с Хибари-старшим направились на задний двор. Мужчина учил мальчиков запускать воздушного змея, а Николетта села под деревом, а после и вовсе легла, подложив руки под голову, уставившись в небо. Ее взгляд следил за лениво плывущими облаками, а после глаза закрылись сами собой и девочка задремала.

Проснулась она уже на диване в гостиной. Примечательно то, что диван был разложен и на нем помимо нее лежал еще и Тсунаеши. Но больший шок ее «обнял», когда она увидела Хибари Кею, который лежал слева от нее. И какой умник уложил ее посередине? Почему не оставили под деревом?

Однако переведя взгляд за окно, Скайрини поняла, почему. На улице было темно, да еще и дождь накрапывал. Похоже, именно поэтому Хибари еще здесь – никому не хочется идти домой по дождю.

От созерцания падения дождевых капель ее отвлекло шевеление слева. Повернув голову, девочка увидела лицо Кеи. Лицо, которое было слишком близко.

Кажется, он где-то на два года старше нас, – лениво подумала Николетта, а после вздрогнула. – То есть, он и вырастет раньше нас? Он станет взрослым, а взрослые…

Обхватив голову руками, Николетта свернулась калачиком, а саму ее била крупная дрожь. Видимо Хибари ощутил ее, так как серые глаза открылись, и он в недоумении уставился на трясущуюся девочку.