Стоявший у дверей Кусакабе без вопросов впустил девушку внутрь кабинета. Он помнил ее, да и Хибари дал распоряжение впустить ее.

Войдя в кабинет, Скайрини нашла взглядом сидящего на диване Кею и чуть покраснела. Она уже жалела о том, что схватила его там, в медпункте, за руку.

- Проходи.

Глава Дисциплинарного Комитета сидел ближе к своему столу, расставив руки на спинке и подлокотнике и положив ногу на ногу. Примечательно то, что пиджак с его плеч не спадал.

Пройдя до него, она остановилась и устремила взгляд в пол. Неизвестно почему, но она не могла смотреть на Хибари. Ее крайне смущал так же и его взгляд, которым он ее сверлил.

- Сядь.

Она беспрекословно подчинилась, опустившись на противоположный от Хибари край дивана. Ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда, желательно в Палермо и желательно на коленях старшего брата.

Мысли о брате немного расслабили девушку, и она не замечала, как ее пристально разглядывает Глава ДК. Он сам не знал, почему смотрит на нее, просто скользнув по ней взглядом, он не смог отвести его. Серые глаза скользили по тонкой шее, хрупким плечам, тонким запястьям, тоненьким и изящным пальчикам, осиной талии, длинным волосам, ниспадающим на обивку дивана. Девушка сидела к нему правым боком и заметила его пристальное внимание. А как еще объяснить ее покрасневшие щеки?

- Вы что-то хотели, Хибари-сан?

- Что, уже на «вы» и не «Кея-кун»? – усмехнулся парень, чем вогнал итальянку в краску.

- Но вы сами говорили, что не позволяли называть вас по имени.

ГДК нахмурился. Что-то в поведении зверька изменилось. Она стала какой-то… покладистой, тихой, спокойной. Когда они сталкивались, она была смелее, была дерзкой, а теперь…

- Что сказала медсестра?

- Сказала, что все хорошо и мне еще повезло.

- Ясно. Ты уже выбрала кружок, в который вступишь?

- Да.

- И какой же?

- Я… долго не могла определиться, выбирала между драмкружком и танцевальным и, в конце концов, остановила выбор на последнем.

- На этом все, можешь идти.

- Спасибо, что отнесли меня в медпункт. Простите за беспокойство.

Поклонившись, Скайрини поднялась на ноги и покинула кабинет Главы Дисциплинарного Комитета. Когда за девушкой закрылась дверь, Хибари тяжело выдохнул. Ну и что за бред? Какого черта он выспрашивал у нее, куда она решила подать заявку на вступление? Какого черта так пристально разглядывал ее? Почему с появлением этой девчонки все встало с ног на голову?

Хибари потряс головой, сел за стол и занялся своими делами. Он решил отвлечься, чтобы выкинуть из головы тот рассеянный взгляд разных глаз, просящий взгляд и покрасневшие щеки.

Скайрини же направлялась в свой класс. Она даже забыла о том, что у нее с собой есть обед и вспомнила о нем лишь когда увидела девушек, сидящих во внутреннем дворе школы.

Остаток дня прошел более-менее спокойно. Савада и Скайрини вполне себе спокойно вернулись домой, поговорили с Наной, поужинали и разошлись по комнатам.

На следующий день Скайрини все же посетила танцевальный кружок. Куратор попросила ее исполнить любой танец.

- Эм, а вы знаете русский язык?

- Да, не волнуйся. Начинай, – кивнула куратор, стоя рядом со своими главными танцорами.

Вдохнув и выдохнув пару раз, Николетта успокоилась и включила песню. Jaskaz – До неба. Что песня, что танец были наполнены болью, сожалением и… горем.

Когда звучали строчки:

«Быть может, не было нам суждено достать до неба,

Мы не были слепы, но не видели света.

Быть может, никогда я не увижу тебя,

Ты знай одно, что не простил я себя», итальянка тянула руки вверх, словно стараясь дотянуться до неба, а после закрывала глаза руками, чтобы затем снова протянуть руки вверх. После она опускала руки и мотала головой, хватаясь за волосы и поднимая голову с такой мукой на лице, что у некоторых дрогнуло сердце.

Присутствующие были очарованы. Даже куратор, что сначала со скепсисом наблюдала за танцем, видела, как раскрывается эта стеснительная девушка. Как только она вошла в помещение, учитель лишь взглядом окинула ее, не воспринимая всерьез. Однако сейчас, стоило мелодии начаться, как девушка поменялась и начала танцевать. До этого ее словно что-то сковывало, но теперь…

Танец закончился, и Николетта замерла на месте в одной позе, пытаясь отдышаться. Все танцы, что она исполняла, были энергичными, быстрыми, ритмичными. Ее учили и бальным танцам, но их она любила не так сильно, как полюбила быстрые танцы.

- Ты прекрасно двигаешься. В этом году выпускаются мои лучшие ученики. Недавно было их последнее соревнование. Теперь я буду заниматься с тобой. Занятия будут во вторник, четверг и пятницу. Понедельник и среду отдыхаешь, я занимаюсь с малышами.

- Спасибо…

- Но я должна тебя предупредить: мы танцуем не просто так на сцене, а с декорациями. На счет костюмов и тренировочной одежды есть вопросы?

- Нет, что вы. Костюмы и одежда для занятий у меня есть, не сомневайтесь.

- Что же, хорошо. Так как сегодня вторник, позанимайся немного с Тайки и можешь быть свободна. Сегодня ты лишь немного попробуешь свои силы, может почерпнешь что-нибудь новое.

- Мне кажется, ее уже нечему учить, учитель, – улыбнулась стоящая рядом с куратором брюнетка, с добротой во взгляде смотря на робкую улыбку Скайрини. – Она явно не первый год занимается танцами, так что мы с Кейго можем не волноваться. Вы в надежных руках.

Первый день ей очень понравился. Что Тайки, что Кейго объясняли ей движения, указывали на ошибки, коих было не так уж и много, показывали свои танцы на записи и в живую. Николетта очень хотела выступить так же.

Придя домой и, поднявшись в свою комнату, Николетта связалась с Луссурией. Она поделилась с ним своим отношением к танцам, кружку, куратору и ее составу. Вариец слушал и улыбался, видя такую живость на лице обычно спокойной Скайрини. Он был рад, что ей весело, а когда она начала отпираться, говоря, что ужасно тоскует по ним, Хранитель Солнца Варии сказал ей следующее:

- Летта, ты имеешь полное право быть ребенком, ведь фактически детство у тебя отняли. Веселись, безобразничай, дерись, но в пределах разумного. Ты повзрослела слишком быстро. Ребенок, которым ты должна была быть до сих пор, сидит где-то внутри тебя. Не сдерживайся, выпусти ребенка на волю. Танцуй, играй, веселись. Запомни: ты, ребенок, который имеет право на счастье. У тебя отняли детство, но кто тебе мешает снова вернуться в него?

Скайрини, попрощавшись с варийцем, упала на кровать и заплакала. Выслушав Луссурию, она поняла, что это за чувство было. Ребенок. Она ребенок и может быть им.

Она так и заснула, прямо в одежде и поверх покрывала. В открытое окно к ней снова пожаловал ночной гость. Он тяжело вздохнул, поднял девушку на руки, откинул покрывало вместе с одеялом и уложил хозяйку комнаты обратно, накрыв ее. Тут взгляд ночного посетителя зацепился за слезинки в уголках глаз. Аккуратно, чтобы не разбудить, он утер дорожки слез со щек кончиками пальцев.

- Маленькое беззащитное существо, – раздался юношеский голос, и ночной посетитель покинул комнату тем же путем, которым проник сюда. – Спи спокойно, зверек.

Следующая пара дней не отличалась особым разнообразием. Школа и занятия в кружке отнимали много сил, поэтому Скайрини домой приползала на одной силе воли.

- Вас там что, избивают? – спросила у нее как-то Курокава, стоя у парты итальянки. Девушка же разлеглась на парте, и вставать не собиралась, по крайней мере, до прихода учителя.

- Нет, что ты. Мы просто танцуем, отрабатываем уже знакомые движения, изучаем новые. К тому же, у нашего кружка попросила помощи куратор драмкружка и Омата-сан не смогла ей отказать. Поэтому скоро ставим пьесу. Да еще и декорации готовить. В общем, дел невпроворот.

Комментарий к Часть 5. Глава ни о чем. В общем-то, вот новая глава.

Как я и думала, отсутствие ваших отзывов сказалось и Муза меня отправила в трехбуквенное эротическое турне. Проще говоря, банально послала. Какое-то время обновлений не будет.