Водитель сбросил скорость, чем порадовал пассажиров, все-таки ночь, освещение только от фар.

- Она села в машину и попросилась до города, от нее изрядно несло спиртным, -продолжал он, - я не раздумывал ни секунды, да... и еще, остановила она меня в поле, знаете по обеим сторонам вспаханная земля, все видно... никого кроме нее.

Водитель замолчал, впереди появилась машина, ехала она попутно, но с маленькой скоростью, что настораживало. Водитель сбросил скорость, он явно держал дистанцию.

Александр оглянулся на Николая, тот держал пирамиду и спокойно замотал головой.

- Обгоните, да и дело с концом, - произнес Александр.

- Не нравится мне это, знаете, коль полоса, то одно за другим..., - тихо проговорил таксист.

- Не волнуйтесь, это, наверное, новичок, выбрал время потренироваться, - сказал Николай.

Водитель с удивлением оглянулся на пассажира.

- Простите, но тренироваться ночью вождению не самая хорошая идея, - произнес водитель.

Тем временем, машина впереди немного ускорилась, должно быть, там также напряглись машине "на хвосте".

- Похоже, мы уже напугали, - произнес Александр.

- Обгоните, - спокойно посоветовал Николай.

Водитель с опаской оглянулся на пассажиров, потом посмотрел на автомобиль впереди, который все набирал скорость и, пожав плечами, вдавил газ.

Машина живо обогнула старенький форд. В салоне был как минимум один пассажир, почему-то на заднем сидении, переднее место пустовало, это все что успели заметить товарищи. Вскоре странная машина осталась далеко позади.

Они вновь заговорили о политике, причем инициатором стал водитель. Он поведал пассажирам свое видение ситуации на бандитизм.

- Видите ли, эта часть бессовестных, но смелых людей, которые ради денег готовы рисковать жизнью, получили соответствующее воспитание, которое позволило им принять только одну ценность - деньги, - проговорил он, периодически озираясь на пассажиров. - А государству, вернее проходимцам, которым поручено его развалить, выгодно воспитывать подрастающее поколение в таком ключе, романтика бандитизма, роскошь, девочки, все как бы указывает, где место настоящему мужику, ибо он силен, смел и готов добиваться успеха. Поэтому такие люди... ночью на дорогах... не исчезнут, пока система занимается разрушением всего нормального, - закончил он свою мысль.

- А ведь бывают смелые и с другой стороны? Когда ты, рискуя жизнью, защищаешь людей от таких отморозков, имеешь мораль и совесть, не подкупен, ведь бывает, - спросил Николай.

- Конечно, но вот скажите, нужны ли такие тем, кто все разваливает, как они могут спокойно себя чувствовать, если такие люди будут на страже закона, в судах, вот как? - в сердцах спросил таксист.

- Не очень, вы правы, таких людей быть не должно, поэтому негласно поощряется мздоимство и панибратство - это когда взяточники тянут в органы своих проверенных товарищей, которые затем будут полностью вписаны в дегенеративную систему. - Поддержал Николай, - хотя на словах идет постоянная борьба с коррупцией, но это только для СМИ.

Они какое-то время ехали молча, но вскоре водитель вновь оживился.

- Значит, как говорите, жизненная формула, это просто быть честным?

- Конечно, и это совсем непросто, - ответил Николай.

- Но в чем же формула, это постулат какой-то..., - не унимался водитель.

Николай смотрел на пирамиду, интерес водителя был не праздный, он явно что-то почувствовал, вернее не он, а его тонкая духовная часть.

- Формула означает, что говорить, думать и делать нужно одно и то же. Если думаешь одно, а говоришь другое, то все нарушается, - произнес Николай. - Сами решайте - легко это или сложно.

Водитель какое-то время молчал, за окном с двух сторон были поля, где-то далеко за ними горели фонари какого-то населенного пункта. Дорога была почти пуста, машины встречались с частотой одна-две в пять минут. Фары выхватывали из тьмы разбитую дорогу, шофер умело маневрировал, объезжая ямки.

- Знаете, сложно, совсем сложно, как быть доктору перед обреченным больным, что ему говорить? - неожиданно начал таксист. - Или разведчикам, как им быть? Они ведь внедряются к врагам, чтобы избежать многих жертв затем, они вынуждены врать. Как быть с этим? - эмоционально закончил он.

- Вот именно, все сложно, мы воспитаны в духе обмана. Мы живем с ним, поэтому картинка мира извращенная. А ведь с подлым врагом можно поступать честно, показывая ему пример.

- Но что делать разведчику, когда его схватили? положим, ему не пришлось ни с кем разговаривать и он просто изучал позиции, но когда его схватили, он должен прикинуться кем-то, или что? - не унимался водитель.

- Он может молчать, не говорить там, где нужно обманывать, - протянул Николай, - в противном случае он искажает действительность и попадает под действие законов нижних миров, уничтожающих все здоровое и возвышающих все дегенеративное. Мы даже не задумываемся об этом, для нас ложь иногда во благо, но только... не в отношении высших миров, там любое искажение несет обрыв связи с законами гармонии и развития, соответственно, рассматривается как диверсия в отношении этих самых законов. Поэтому в пиковых ситуациях - молчать, пока можешь контролировать сознание, это лучшее, что можно сделать.

- Ну тогда с мыслью о гармонии ты сразу отправляешься на пытки и там уже все рассказываешь, - произнес водитель. - Нет, все же есть градация, когда можно врать, можно и нужно, - закончил он.

- Я согласен, очень сложно оставаться человеком, понимающим настолько сильно, что и перед страхом смерти не будет нарушать законы гармонии и развития бесконечной вселенной. Этот мир отформатирован на отсоединение от этих законов, на разрушение и уничтожение, поэтому и соответствующая идеология. Вранье становится повседневностью или даже благородством, что на самом деле создает сети, в которых люди затем путаются и уже сами не могут понять, какая ложь во благо, какая плохая... Они просто расслабляются и врут везде, где им нужно, где им на "пользу". Есть уже целые религиозные учения, приближенные к сатанизму и проповедующие ложь во благо некоего сообщества. - Говорил Николай, не отрываясь от пирамиды, - и это уже воспитание с детства, причем некой элиты, которая понимает лишь одно - вранье норма жизни, ибо на этом настаивает некий их бог, ну... просто нужно.

- Я в курсе и не приветствую это, но все же, бывают ситуации, когда нужно соврать, ведь бывают? - проговорил таксист.

- Да, особенно когда все вокруг только и кричит о том, что нужно врать и лицемерить во имя собственного счастья. Но может теперь становится понятным насколько общество погружено в мракобесие и деградацию..., у нас даже особо не возникает мыслей о противоестественности вранья, ибо, вводя кого-то в заблуждение, мы меняем картинку мира, мы вводим окружающих в иллюзию, они получают обманчивый опыт, который в жизни способен принести лишь хаос, - закончил Николай.

Опять воцарилась тишина. Довольно трудно принять такое, когда знаешь, что с детства обманывал родителей, затем учителей, полицию, гаишников, всех, когда нужно было, а бухгалтерия, так вообще, построена на мастерском обмане и уходе от налогов, за это хорошо платят. А что говорить о горе-предпринимателях, которые только и занимаются тем, что награждают свой товар немыслимыми качествами, все во имя продаж. Ложь, как неотъемлемая часть повседневности, присутствует везде.

И мы иногда требуем справедливости в этом море хаоса, хотим порядочных политиков и честных жен и мужей, мы забыли, что сами участвуем в создании хаоса, когда одна информация получает множество интерпретаций согласно выгоде неких индивидов, которые без зазрения совести будут искажать реальность себе в угоду. Когда же приходит пора в этом хаосе из вранья и иллюзий получить некие законы, которые бы справедливо работали на человека, то те, кто все это поощрял и развивал непременно притащат туда все понятия о "лжи во благо" и прочих извращениях, в которые они загоняют население во благо власть предержащих. Теперь хороший политик, дипломат, считается тот, кто, думая одно, убедительно говорит другое, причем настолько убедительно, что его поддерживают люди.