Со своей позиции он мог атаковать открытое брюхо монстра, но самый сильный удар можно было обрушить только на левую ногу голема, которую тот выставил вперёд, чтобы дотянуться до варкастера. Пылающий клинок, двигаясь сквозь колдовской снег, не встретил вообще никакого сопротивления, словно рубил даже не воздух, а пустоту. Столб пара, вырвавшийся из стремительно расширяющейся раны, чуть не ошпарил лицо молодого кастеляна. Чудовище дёрнулось, потеряв равновесие, неуклюже взмахнув руками и огласив окрестности оглушительным воплем боли, когда отсечённая огненным клинком нога отделилась от туловища, а из оставшегося обрубка вместо крови хлынула талая вода. Тварь продолжала вопить, комично скача на одной ноге, пока её магическая энергия не смогла остановить таянье, таки поборов остаточный эффект заклятий, заложенных в меканический меч.
Понимая, что покалеченный монстр не мог более быстро передвигаться, но всё ещё был очень опасен, Ханс поспешил выйти из рукопашной. Всё же закидывать тварь снарядами, ракетами и заклятьями с безопасного расстояния значительно приятнее, чем плясать со смертью меж его когтистых лап. Тем более что варджек, который всё это время ковылял навстречу снежному голему, уже готов был вступить в бой. Молодой кастелян видел всю вялость и заторможенность движений машины, и не верил ни секунды, что эта шагающая груда металла, которая еле-еле шевелится, сможет выстоять хоть минуту против хоть и покалеченного, но полного сил и ярости чудовища, порождённого чарами ледяной ведьмы.
Но колдовской конструкт и не думал останавливаться и уж тем более отпускать свою жертву. Опершись на правую руку, он неуклюже подпрыгнул, разворачивая свою громоздкую тушу и пытаясь достать наместника левой рукой. Его ледяные когти клацнули в опасной близости от спины молодого кастеляна и непременно смяли бы его самого, если бы не тяжёлый варджек, каким-то чудом успевший поймать за запястье и удержать руку снежного голема. Вцепившись второй рукой в плечо монстра, автоматон начал медленно оттягивать беснующуюся и ревущую в бессильной злобе тварь, что отчаянно молотила свободным кулаком по его броне, прочь от наместника. И в этот момент желтоватый блеск в визорах боевой машины пылал так же ярко, как и прежде.
Убедившись, что его больше не преследует это чудище, Ханс бросился к распахнутым дверям ледяного дворца. Теперь, когда его жизни ничего особо не угрожало, он вспомнил и о телохранителях Варвского, и о ниссах. Они уже были в твердыне ледяной ведьмы, и о том, каких дров они могут наломать, страшно было представить. Да и как среагирует бывшая герцогиня на появление оравы вооружённых до зубов эльфов под предводительством этих двух мордоворотов, которые уже поднимали против неё оружие ещё тогда, в замке Аренделл? И чтобы хоть как-то удержать контроль над ситуацией, необходимо остановить их до того, как они убьют ведьму, наславшую эту зиму посреди лета. Ведь если не она, то кто остановит заморозки и снимет это ледяное проклятье?
Остатки снежного воинства наверняка тоже почуяли неладное, а потому поспешили выйти из боя и дружно ринулись назад, во дворец. Солдаты старались не дать улизнуть тварям, сражение с которыми стоило им больших усилий. Сбивая снеговиков с ног ударами в спину, бойцы набрасывались на них по двое, а то и по трое, и рубили топорами до тех пор, пока очередное порождение магии не переставало подавать признаков жизни, превращаясь в обычный снег. Но, несмотря на все усилия хадорцев, пятерым детищам ледяной ведьмы всё же удалось вырваться из боя и добраться до лестницы.
Эти неуклюжие, несуразные существа на коротких ножках были сильны только числом и невероятной живучестью, но никак не боевыми качествами. Разделаться с ними для молодого кастеляна не составило бы особого труда, тем более что у него в руках был козырный туз этой партии - магия огня. Направив свою энергию в клинок, Ханс запустил сгусток чистого пламени в ближайшего к лестнице врага, превратив того в пылающий факел. Дико вереща, снеговик повалился на снег, начав быстро таять, так и не способный сбить колдовской огонь. Остальные твари поспешили отпрыгнуть в разные стороны, прочь от гибнущего собрата.
Рубанув мечом одного единственного снеговика, что всё ещё стоял на его пути, наместник перешагнул через кучу тающего снега, в которую превратилось это создание после того, как его псевдожизнь оборвалась на лезвии его клинка. Оставшиеся позади твари всё же побороли свой страх перед огнём, который с такой лёгкостью уничтожили двоих из них, и кинулись следом за бегущим по лестнице молодым кастеляном, скача по ступеням на своих коротких ножках и силясь догнать его.
Оглянувшись, Ханс заметил троих снеговиков, что гнались за ним с поразительной прытью, солдат, что добивали последних тварей из тех, что не успели сбежать и голема, что отчаянно пытался вырваться из хватки варджека. А ещё он заметил варкастера, который стоял практически там же, где упал меньше минуты назад. Его оружие валялось перед ним на снегу. Каратель замер в странной позе, словно что-то тащил, и, вцепившись руками в воздух, заносил для удара невидимое оружие. А в следующий миг толстые линзы его защитных очков озарились изнутри голубоватым блеском, а вокруг его запястий и его самого вспыхнули рунические круги, и точно такие же руны окружили руки варджека, визоры которого засияли ещё ярче. И повторяя каждое движение своего хозяина, боевая машина резко развернулась, метнув снежного монстра что было сил.
Не ожидавшее такого поворота событий, чудовище даже толком не сопротивлялось броску. С воем пролетев над головами хадорских солдат, колдовской голем рухнул прямо на лестницу к ледяному дворцу, похоронив под своей тушей трёх последних снеговиков. От такого удара содрогнулась вся конструкция, а ажурные перила с пронзительным звоном лопнули, разлетевшись вихрем мелких осколков, дождём посыпавшихся в пропасть. Ханс тоже не сумел удержаться на ногах, и, споткнувшись об очередную ступеньку, растянулся во весь рост.
Снежный монстр упал на лестницу неровно, и держался на ней только левой половиной, в то время как правая болталась над пустотой. Но же в таком неустойчивом положении, когда любое неосторожное движение может закончится падением в пропасть, ведомое слепой яростью чудовище продолжало атаковать, стремясь любой ценой покончить с ненавистным противником, причинившим ему столько боли. И во вновь засиявших голубоватым магическим блеском глазах колдовского конструкта читалось непреодолимое желание убить любой ценой. Голем был готов умереть, но забрав хотя бы этого врага с собой.
Ханс старался изо всех сил убраться подальше от этой твари. Ни на секунду не выпуская меч из рук, он успел подняться на четвереньки в тот самый миг, когда монстр всё же атаковал, попытавшись достать его левой рукой. И когда ледяные когти сомкнулись, вцепившись в полу плаща, потерявшее шаткое равновесие чудовище всё же свалилось с лестницы, начиная своё падение, неумолимо утягивая наместника за собой. И как молодой кастелян ни старался, ему не удавалось зацепиться, потому что левая рука в перчатке просто скользила по гладкому льду, а яблоко рукоятки меча процарапывало борозду, но даже это не помогало.
Только когда снежный монстр окончательно перевалился через остатки перил и сорвался в пропасть, увлекая Ханса за собой в бездну, пола плаща всё же выскользнула из ледяных когтей. И с диким рёвом чудовище ледяной ведьмы полетело вниз под действием бесстрастной гравитации, быстро скрывшись в наполнявшем расселину тумане. Но наместнику, который с горем пополам сумел левой рукой зацепиться за край лестницы, от этого было не легче. Он оказался в патовой ситуации. Он не мог подтянуться на одной руке, потому что и так держался с большим трудом, а его ладонь в перчатке медленно соскальзывала с гладкой ледяной поверхности, и любое резкое движение могло окончиться падением. А правая рука была занята мечом, который он не мог ни убрать в ножны, ни бросить, ни использовать. Даже зацепиться за край лестницы яблоком рукоятки или крестовиной эфеса было практически невозможно.
