– Мне нужно получить разрешение на просмотр его дела. Ты ведь наверняка тоже захочешь взглянуть на него? – получив утвердительный кивок, Локи бросил быстрый взгляд на часы: – Хорошо. Думаю, пары часов мне хватит, чтобы уладить этот вопрос. Куда за тобой заехать?

– М-м-м… – девушка потёрла лоб, пытаясь привести мысли в порядок и вспомнить, что она планировала на сегодня помимо утренней встречи в кафе. – Я буду на студии.

– Договорились. Жди моего звонка, – Стейнлиз бросил на стол банкноту, подхватил кейс и быстрым шагом направился к выходу. Люси проводила его глазами. Ну, что ж, можно сказать, что всё прошло… нормально. Локи согласился помочь, а способ оплаты, хоть и казался на первый взгляд безнравственным и пошлым, был не лишён приятности и в данном случае, как ни крути, казался единственно возможным. Теперь, оставшись одна и обдумав сложившуюся ситуацию, она поняла, что иного развития событий и не ожидала. Стоило ли тогда беспокоиться и переживать? Люси тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, расплатилась и поехала в студию.

В принципе, особых причин находиться здесь сегодня у неё не было: очередной выпуск «Репортажа», который пойдёт в эфир в среду, они с Джетом смонтировали ещё вчера, в воскресенье. Единственное, что нужно было сделать, это оформить пропуск для её нового оператора, Ромео Конбальта. Запрос в тюрьму начальство должно было отправить ещё несколько дней назад, оставалось забрать его и подписать кое-какие бумаги. Чтобы не терять времени, она сразу же поднялась на третий этаж. Кана на её приветствие только махнула рукой в сторону непосредственных директорских апартаментов, и снова уткнулась в любимый журнал. Журналистка стукнула костяшками пальцев по двери и заглянула в Красный кабинет.

К её огорчению, на месте оказался только Стинг Эвклиф. Конечно, подписывать документы имели права оба руководителя, но Люси предпочитала по любым вопросам общаться именно с Фернандесом. По одной простой причине – он не пытался перевести их отношения в разряд личных. В отличие от Эвклифа. Этот симпатичный блондин не так давно начал оказывать ей пусть и редкие, но крайне недвусмысленные знаки внимания, награждая при встрече весьма откровенными взглядами, от которых девушке каждый раз становилось не по себе. Не сказать, чтобы он совсем ей не нравился: сочетание светлых волос с выразительными, пронзительно-синими глазами и яркой, запоминающейся улыбкой, одаривающей его по-детски притягательными ямочками на щеках, могло покорить почти любое женское сердце. Компанейский и открытый, в отличие от серьёзного, немного себе на уме Джерара Фернандеса, Эвклиф быстро располагал к себе людей, легко находил с ними общий язык и мог поддерживать даже самый бессодержательный и скучный диалог, если это требовалось для дела.

При общении с противоположным полом он был напорист, слегка нагловат и самоуверен, но при этом галантен и столь обворожителен, что дамы с удовольствием падали в его объятия, прощая ему недолговечность чувств и непостоянство. Стинг быстро загорался, но столь же быстро остывал, меняя подружек довольно часто, однако умудрялся расставаться с ними без скандалов и сохранять дружеские отношения и после окончания романа.

И всё же, несмотря на всё его обаяние, Люси не спешила, в отличие от других девушек, с которыми работала в «True News», отвечать на ухаживания Эвклифа. Дело было не только в том, что ей не хотелось размениваться на очередную мимолётную интрижку. Прежде всего, Стинг был её начальником, а заводить служебные романы с руководством и тем самым ставить на себя клеймо беспринципной карьеристки, выбивающейся в люди через постель, было не в её правилах. Журналистка Люсьена Сердоболия хотела добиться всего сама, опираясь только на свой ум, трудолюбие и упорство, желая доказать и себе, и другим, что кроме симпатичной внешности у неё есть и другие достоинства.

К великому сожалению девушки, Эвклиф не прекращал попыток добиться её благосклонности, напрочь игнорируя намёки и пока ещё мягкие отказы на любые свои предложения и просьбы. Люси старалась не идти на открытый конфликт: несмотря на внешнее дружелюбие, Стинг был весьма злопамятен и жесток с теми, кто по тем или иным причинам становился его врагом. Поэтому девушка всеми силами стремилась избегать прямых отказов, придумывая для них разнообразные, иногда совершенно нелепые причины, и вообще стараясь держаться от этого обаятельного блондина подальше, насколько позволяла работа в одном коллективе и их служебное положение. Однако все ухищрения были тщетны – её неприступность только больше раззадоривала Эвклифа, и Люси с внутренней дрожью ждала дня, когда всё же вынуждена будет расставить все точки над «i».

Объяснив цель своего визита, журналистка постаралась как можно скорее уладить дела и уже придумывала причину, по которой могла бы сразу покинуть Красный кабинет, но этого не потребовалось. Ей повезло – стоило Стингу поставить подпись на документе, как у него позвонил телефон. Девушка мышкой выскользнула из начальственных апартаментов и поспешила покинуть третий этаж, но не успела пройти и половину коридора, как её окликнули. Либо его разговор оказался слишком коротким, либо Эвклиф просто напросто избавился от своего собеседника и сейчас уверенной походкой шёл к ней.

– Ты почему так быстро убежала? – спросил он, остановившись в паре шагов от неё.

– Вы разговаривали по телефону, я не хотела мешать.

– Глупости, – фыркнул блондин. – Ты мне никогда не мешаешь. Кстати, прекрасно выглядишь.

– Спасибо, – Люси почувствовала, что краснеет, и отвела взгляд. Смотреть прямо в глаза в такой ситуации она могла только Локи, сейчас же подобное действие могли воспринять неправильно.

– Как тебе твой новый оператор? – продолжал расспрашивать Стинг.

– Ромео? – она чуть дёрнула плечом, по-прежнему не смотря на своего собеседника. – Пока сложно сказать. Я видела его работы, вполне качественная съёмка, интересные ракурсы, он сам полон идей, но…

– Но?..

– Мне кажется, Конбальт слишком молод для «Репортажа», – журналистка впервые за время их разговора встретилась с Эвклифом глазами. Когда дело касалось работы или служебных обязанностей, она забывала о стеснении и неловкости, смело отстаивая свою точку зрения. Её собеседник, не разрывая зрительного контакта, шагнул к ней, заставив отступить назад и прижаться спиной к стене, о которую и сам опёрся рукой секундой позже, отрезая ей все пути к отступлению. Чуть наклонился к ней и негромко выдохнул:

– Ну… Если ты хочешь кого-нибудь другого… – его действия и двусмысленность произнесённой фразы заставили её сердце едва ли не выпрыгивать из груди, отдаваясь в ушах неприятным гулом. По телу разлилась вязкая, липкая слабость, не давая собраться с мыслями. Девушка, как загипнотизированная, смотрела в синие глаза Стинга, медленно наклоняющегося к её губам.

Странный, похожий на хлопок звук громким эхом разнёсся по коридору, заставив их вздрогнуть и повернуться к его источнику. На площадке третьего этажа стоял Фуллбастер. Эвклиф легко оттолкнулся от стены и, убрав руки в карманы, спокойно посмотрел на оператора. Люси же, наоборот, ещё сильнее прижалась к ставшей сейчас такой необходимой опоре и закрыла глаза, готовая сгореть от стыда, словно она была женой Грея, который, как в плохом анекдоте, застукал её с любовником, вернувшись раньше времени из командировки. Сам же «муж», насколько журналистка успела заметить, если и не пылал праведным гневом, то явно был не в восторге от увиденного. Раздражённо дёрнув уголком рта, он буркнул:

– Извините, – и наклонился за лежащей на полу папкой, то ли случайно уроненной, то ли специально брошенной в качестве отвлекающего манёвра.

– Осторожнее надо быть, Фуллбастер, – цыкнул сквозь зубы Стинг. Оператор ничего не ответил, продолжая сверлить глазами блондинистую парочку. Обстановка накалялась; раздражение буквально витало в воздухе, но никто из мужчин не хотел уходить и оставлять «поле боя» за предполагаемым соперником. Положение спас неожиданно зазвонивший телефон. Люси вздрогнула, услышав мелодию, и торопливо достала аппарат из сумочки. Нажала на зелёную кнопочку и поднесла к уху, с удовольствием услышав в трубке голос Стейнлиза: