Она положила конверт возле руки Арсена, но он не дотронулся до него, а продолжал смотреть на Вальку.

— Я не смогла ему отказать, — сказала она виновато и устало. — Можешь меня теперь выгнать из дома.

Минуту в комнате стояла напряженная тишина. Потом Арсен встал со стула, подошел к Вальке и крепко обнял ее.

— Умница!

— Что? — не поверила она.

— Умница, что взяла! Если бы ты знала, как я извелся из-за этого проклятого конверта! Я ведь думал, что Андрея, возможно, из-за него и убили… Из-за этой проклятой кассеты… Проклинал себя, просто спать спокойно не мог. Умница!

И он поцеловал Вальку в теплую щеку. Она с облегчением выдохнула воздух и на минуту уткнулась носом в свитер с ромбиками, пахнущий знакомым парфюмом.

— Надо сообщить его близким, — сказал Арсен. — Надо же, у него, оказывается, есть дочь… Большая?

— Не знаю, — ответила Валька и оглянулась на Соню. — Сколько ей, Соня? Ты в этом лучше разбираешься…

— Года два, не больше.

— Ты ее видела? — удивился Арсен.

— Мы ее видели.

— Так…

Он отстранил от себя Вальку и строго сказал:

— А ну давай рассказывай все по порядку…

— Соня не виновата, — быстро ответила Валька. — Это я ее уговорила поехать.

— Ага! Значит, не успели меня спровадить на работу, как тут же за дверь! — догадался Арсен. — Ну, что вам сказать? Молодцы! Теперь я могу быть спокоен: со своими проблемами вы разберетесь без меня. Так?

— Прости меня, — попросила Валька. — Просто я побоялась сразу рассказать тебе об этом конверте. Поэтому мы с Соней поехали вдвоем.

— Сообщили?

— Сообщили.

— Кому?

— Одной женщине по имени Жанна. Она — мать его ребенка.

— Понятно. И что? Она не собирается принимать участия в похоронах?

— Она дала мне понять, что ей самой жить не на что, — сдержанно ответила Валька. — И я ей оставила все свои деньги. Тысячу долларов.

Арсен коротко свистнул.

— Я не для нее, — объяснила Валька, — я для девочки оставила. И еще из-за Андрея. Не сердись на меня.

— Да я не из-за денег! Ладно, проехали, — хмуро решил Арсен. Взял в руки распотрошенный сверток и двумя пальцами вытащил из него маленькую диктофонную кассету.

— Ты ее слушала?

— Нет.

Арсен задумчиво покрутил кассету в пальцах.

— Нужен диктофон, — сказал он. Посмотрел на обеих женщин и спросил:

— Что делать будем? Отвезем следователю, или сначала сами прослушаем? Да что с вами? Почему вы такие бледные? Еще какие-то тайны?

— Жанна сказала мне, что Андрей был внуком покойного бабушкиного мужа, — ответила Валька прямым, негнущимся голосом. — Он был очень богатым человеком. Жанна говорит, что моя бабушка его убила из-за денег.

Арсен молча присел на край кровати, не спуская с Вальки глаз. Соня встала со стула и сделала попытку удалиться.

— Нет! — сказала Валька и удержала ее. — Не уходи. Я не хочу иметь от вас какие-то тайны. Если эта история действительно была такой… грязной…

Она проглотила комок в горле и договорила твердым голосом:

— Если эта история была такой грязной, я хочу, чтобы вы ее знали.

— Ничего себе, — сказал Арсен и посмотрел на маленькую кассету так, словно держал в руках гремучую змею.

— А ты говорила со своей бабушкой? — спросила Соня очень спокойно, и Валька с благодарностью посмотрела на нее.

— Я не могу. Пока не могу. Я просто не знаю, что ей сказать.

— В конце концов, она могла все это выдумать…

— Зачем? — страстно спросила Валька. — Зачем ей такое выдумывать? Тем более, что многое из того, что она говорила, действительно подтвердилось. Андрей, действительно, сын Клода Девиллье, который иммигрировал из Франции в Советский Союз в восемьдесят первом году. С женой и ребенком. Жена умерла через три года, а сыну поменяли имя и фамилию, когда он пошел в школу. Это мне следователь рассказал.

— Понятно, — сдержанно ответила Соня. Дотронулась до Валькиной руки и сказала:

— Ты не волнуйся так. Это еще не доказательство.

— Не доказательство, — покорно откликнулась Валька. — Но факт. Значит, она знала, о чем говорила.

Арсен поднялся с кровати и прошелся по комнате.

— Валь, послушай меня, — начал он серьезно. — Ты знаешь, я не люблю кого-то судить. Тем более, ничего не зная наверняка. А в этом случае вообще не хочу вмешиваться. Это касается только тебя и близкого тебе человека. Понимаешь? Тебе решать, как вести себя в этой ситуации. А я поддержу тебя, что бы ты ни решила. Но, прежде чем делать выводы, поговори с Евдокией Михайловной, хорошо?

— Хорошо, — ответила Валька. — Я поговорю с ней. Но только после похорон. Я не хочу, чтобы все эти дрязги продолжались вокруг мертвого Андрея. Хватит с него.

— Вот и правильно, — сказал Арсен. — Только я тебя попрошу на будущее: не скрывай от меня ничего, ладно?

— Ладно. Так что нам делать с деньгами? Я не хочу просить у бабушки.

— Деньги мы найдем. Где хоронить будем?

— На Троекуровском, — ответила Валька. — Рядом с его матерью. Там участок на двоих… Следователь сказал.

— А это?

Арсен, поднял руку с кассетой.

— Ты хоть представляешь, что там может быть записано?

— Думаю, что да, — ответила Валька.

— Будем слушать?

— Будем, — твердо ответила Валька. И объяснила:

— Я хочу понять, действительно это был несчастный случай или нет. Привезешь диктофон?

— Привезу, — пообещал Арсен и вышел из комнаты.

Соня подошла к девушке, взяла ее лицо в ладони и поцеловала в лоб. После чего молча развернулась и вышла вслед за сыном.

— Да, — покорно говорил Федька кому-то по телефону. — Да, я понял. Передам. До свидания.

— Кто звонил? — мимоходом поинтересовалась Стаська, проходя через коридор в свою комнату.

— Звонила бабка, — ответил брат с некоторым затаенным злорадством. — Велела, чтобы ты завтра была на похоронах.

— Велела? — переспросила Стаська с удивлением и даже остановилась на половине пути.

— Велела, — подтвердил брат.

— Ничего себе! — пробормотала Стася и двинулась дальше.

Некоторое время Федька смотрел ей вслед, что-то прикидывал. Помялся в нерешительности, проговорил себе под нос «будь что будет» и пошел следом за сестрой.

— Эй, красотка!

Сестра стремительно обернулась.

— Ты чего, заболел, козел? — спросила она беззлобно. — Какая я тебе «красотка»?

— Ты не спросила, во сколько похороны, — напомнил брат, не отвечая на оскорбление.

— А мне не интересно.

— Не пойдешь?

— Не пойду.

— Интересно почему? — поинтересовался брат, глядя в потолок.

— Не хочу! — ответила Стася универсальной репликой профессора Преображенского и закрыла за собой дверь комнаты.

— Стерва, — пробормотал брат. Подошел к закрытой двери и постучался.

— Пошел вон! — ответила Стаська.

Но он не послушался. Открыл дверь и ввалился в небольшую комнату сестры, буквально заполнив ее собой.

— Фу!

И Стаська, лежавшая на диване, помахала ладонью перед носом.

— Пойди помойся, — посоветовала она брату. И пообещала:

— Еще раз явишься без разрешения — неделю на улицу выйти не сможешь.

— Значит, — не обращая внимания на ее угрозу, продолжал Федька гнуть свое, — на похороны ты идти не хочешь.

— У тебя ранняя глухота? Это от избыточного веса.

— А может, ты просто боишься?

Стаська открыла рот, чтобы отпарировать очередную реплику брата, и вдруг застыла. Медленно сомкнула губы и несколько минут озадаченно разглядывала толстую фигуру, стоявшую перед ней.

— Фиделио! — сказала она с беспокойством. — У тебя солнечный удар!

— A y тебя большие неприятности, — ответил брат торжествующе.

— Ку-ку, мой мальчик, — хладнокровно сказала Стаська, и сделала пальчиками прощальный жест.

— Думаешь, я не знаю, что ты сказала следователю, когда он тебя допрашивал?

— Опрашивал, мой маленький, опрашивал. Как и всех, кто был более-менее знаком с потерпевшим.