Сол развел руками:

– Это звучит безумно, я согласен. Если поверить в мою историю, всякая логика оказывается подозрительной, осуждение любого убийцы можно оспорить. Никаких вещественных доказательств не хватит, чтобы отделить невиновных от виноватых. Я понимаю, о чем вы говорите, шериф.

– Да нет, не так уж все безнадежно, – усмехнулся Джентри. – Ведь большинство дел об убийстве – это все равно дела об убийстве, так? Или вы считаете, что их сотни тысяч, этих мозговых вампиров, и все бегают, суетятся?

Сол закрыл глаза, уходя от подобной мысли:

– Молю Бога, чтобы это было не так.

Джентри кивнул:

– Значит, у нас здесь что-то вроде особого случая, верно? Но это возвращает нас к вопросу миз Престон: что нам теперь делать?

Сол глубоко вздохнул:

– Мне нужна ваша помощь – для наблюдения. Есть шанс, хотя и небольшой, что из этих двоих кто-то вернется в Чарлстон. Возможно, у Мелани Фуллер не было времени забрать из дома какие-то очень важные для нее вещи. Или Уильям Борден, если он жив, явится за ней.

– А что потом? – спросила Натали. – Наказать ведь их невозможно. Во всяком случае, не через суд. Что произойдет, если мы все-таки найдем их? Что вы сможете сделать?

Сол опустил голову, поправил очки и провел дрожащей рукой по лбу.

– Я думал об этом сорок лет, – очень тихо сказал он. – И все равно не знаю. Но у меня такое чувство, что оберсту и мне суждено встретиться.

– Они смертны? – спросил Джентри.

– Да, конечно.

– Тогда можно подобраться к ним незаметно и вышибить мозги, верно? – предположил шериф. – Они ведь не восстанут из мертвых в следующее полнолуние или еще что-нибудь такое?

Ласки недоуменно посмотрел на него:

– Что вы хотите этим сказать, шериф?

– Я хочу сказать… Понимаете, если принять вашу установку, если поверить, что эти люди могут делать все то, о чем вы нам рассказали, тогда они самые мерзкие твари на всем свете. Охотиться за кем-то из них – все равно что шарить по болоту в темноте голыми руками в поисках мокасиновых змей. Но стоит их опознать, и они становятся просто мишенями, такими же как я, или вы, или Джон Кеннеди и Джон Леннон. Обычный человек из винтовки с оптическим прицелом вполне может убрать любого из них, профессор.

Сол глянул в безмятежные глаза шерифа и улыбнулся:

– Но у меня нет винтовки с оптическим прицелом.

Джентри кивнул:

– Вы захватили с собой какое-нибудь оружие, когда летели сюда из Нью-Йорка?

Сол мотнул головой.

– У вас вообще нет оружия, профессор?

– Вообще нет.

Джентри повернулся к Натали:

– Но у вас оно есть, мэм. Вы упомянули, что пошли в дом Фуллер и готовы были арестовать мистера Ласки, даже если бы пришлось применить оружие.

Натали покраснела. Сол удивился, увидев, как темнеет ее кожа цвета кофе с молоком.

– Это не мой пистолет, – призналась она. – Отец держал его в своей студии. У него было разрешение, поскольку там произошло несколько краж со взломом. Я зашла в понедельник в студию и взяла его.

– Можно мне взглянуть? – тихо попросил Джентри.

Натали пошла в прихожую, открыла шкаф и вытащила из кармана плаща пистолет. Затем она аккуратно положила его на стол рядом с шерифом. Указательным пальцем тот легонько повернул его, пока ствол не оказался направленным в пустую стену.

– Вы знакомы с пистолетами, профессор? – спросил Джентри.

– С этим нет.

– А вы, миз Престон? Вы умеете обращаться с огнестрельным оружием?

Натали передернула плечами:

– У меня в Сент-Луисе есть друг, который показывал мне, как стрелять. Надо прицелиться и нажать спуск. Ничего сложного.

– А именно с этим пистолетом вы умеете обращаться?

Натали покачала головой:

– Папа купил его уже после того, как я уехала учиться. Не думаю, чтобы он когда-либо пользовался им. Трудно представить, чтобы он выстрелил в человека.

Джентри поднял брови и взял в руку пистолет, осторожно держа его за предохранительную скобу:

– Он заряжен?

– Нет, – сказала Натали. – Я извлекла все патроны вчера, перед тем как выйти из дому.

Теперь настала очередь Сола удивленно поднять брови.

Джентри кивнул и вытащил обойму. Он протянул ее Ласки, показывая, что она пуста.

– Тридцать второй калибр? – спросил Сол.

– Тридцать второй, «лама» с укороченной рукояткой, – подтвердил шериф. – Милый пистолетик. Мистер Престон заплатил за него долларов триста, если покупал новым. Миз Престон, никто не любит, когда лезут с советами, но мне все же хотелось бы дать вам один совет, можно?

Натали коротко кивнула.

– Во-первых, никогда не цельтесь в человека из огнестрельного оружия, если вы не готовы им воспользоваться. Во-вторых, никогда не цельтесь из незаряженного пистолета. И в-третьих, если вам нужен незаряженный пистолет, убедитесь, что он действительно не заряжен. – Джентри ткнул пальцем в сторону оружия. – Видите вот этот маленький индикатор, мэм? Это называется индикатором зарядов, и красный огонек здесь не просто так. – Джентри оттянул затвор, из патронника вылетел патрон и со стуком упал на стол.

Натали побледнела. Теперь ее кожа приняла цвет мертвой золы.

– Это невозможно, – слабым голосом сказала она. – Я сосчитала патроны, когда вытащила. Их было семь.

– Ваш отец, должно быть, вогнал еще один патрон в патронник, а потом опустил курок, – пояснил Джентри. – Некоторые носят оружие именно в таком виде. Так можно иметь в пистолете восемь зарядов вместо обычных семи. – Шериф снова вогнал в рукоятку обойму и щелкнул курком.

Натали слегка вздрогнула, услышав сухой щелчок. Она глянула на то, что шериф назвал «индикатором зарядов», – красной точки больше не было видно. Она вспомнила, как вчера направила пистолет на Сола, будучи уверенной, что он не заряжен, и ей стало нехорошо.

– А что вы хотите сказать на этот раз, шериф? – спросил Сол.

Джентри пожал плечами и положил пистолет на стол:

– Я думаю, если мы решили охотиться за этими убийцами, тогда хоть кому-то надо знать, как обращаться с оружием.

– Но поймите наконец, что оружие против таких людей бесполезно. Они могут заставить вас направить его на себя. Они могут превратить вас в оружие. Если мы вместе станем охотиться за оберстом или за Фуллер, мы никогда не будем уверены друг в друге.

– Я все это понимаю, – сказал Джентри. – Но я понимаю и то, что, если мы найдем их, они окажутся уязвимыми. Они опасны главным образом потому, что никто не знает об их существовании. А мы знаем.

– Но нам не известно, где они скрываются сейчас, – возразил Сол. – Я думал, что подобрался к ним так близко. Я действительно был близок…

– У Бордена есть какой-то фон, окружение, – сказал Джентри. – У него есть его легенда, киностудия, друзья, коллеги. С этого можно и начать.

Сол печально покачал головой:

– Я считал, что Фрэнсису Харрингтону ничто не угрожает. Ему требовалось лишь навести несколько справок. Меня оберст мог бы узнать, но я полагал, что Фрэнсис будет в безопасности, а теперь он наверняка мертв. Нет, я не хочу, чтобы еще кто-то оказался напрямую связан со всем этим.

– Но мы уже связаны, – отрезал Джентри. – Мы влезли по уши во все это.

– Он прав, – заметила Натали.

Мужчины повернулись к ней. В голосе ее уже не было слабости.

– Если вы не сумасшедший, Сол, – сказала она, – то эти выродки убили моего отца просто так, ни за что. Мне очень хочется разыскать этих убийц и найти способ воздать им по справедливости.

– Давайте считать, что мы все разумные люди, – сказал Джентри. – Доктор, а эта Нина Дрейтон поведала вам что-нибудь во время ваших консультаций… что-то такое, что могло бы нам помочь?

– Нет, практически ничего. – Ласки покачал головой. – Она все время упоминала лишь о своих снах и о смерти отца. Из этих разговоров я заключил, что она использовала свою Способность, чтобы убить его.

– А о Бордене или Мелани Фуллер?

– Она вскользь обмолвилась о своих друзьях в Вене в начале тридцатых. Судя по ее описанию, это вполне могли быть оберст и Фуллер.