В декабре 1933 г. Далай-лама скончался. Тибет не восстанавливал отношений с Японией вплоть до 1938 г.
Тем временем в России полыхали костры революций, устанавливался новый режим, возникало новое государство. Революция дошла и до Монголии.
В 1921 г. монгольский революционер Сухэ-Батор провозгласил в Бурятии Временное коммунистическое правительство. В течение долгого времени в Монголии были популярны учения Калачакры. Воспользовавшись верой монголов в эти учения, Сухэ-Батор стал преподносить их в выгодном для него ключе и говорил своим последователям, что если они будут сражаться за освобождение Монголии от угнетателей, то в будущей жизни переродятся воинами Шамбалы.
В 1920 г. на тибетской арене появляется барон фон Унгерн, бежавший в Монголию с остатками своих войск после поражения от красных революционных отрядов. Объявив себя потомком предводителя гуннов Аттилы, он пообещал монголам возрождение Великой Монгольской империи и её владычество над миром. Но для решения этой задачи ему необходимы посвящения в ламы и тибетские знания. В этом Унгерн получил всяческую поддержку, в том числе и от Лхасы.
Позднее, в 1921 г., Сухэ-Батор выбил войска Унгерна из Монголии с помощью Красной армии. Он ограничил власть Джецун-дамбы и позволил Красной армии контролировать страну. Власти коммунистической России воспользовались предлогом обеспечения независимости Монголии, и её защиты от возможной агрессии со стороны Китая. Части Красной армии оставались на территории Монголии вплоть до смерти Джецун-дамбы в 1924 г. и последовавшего вскоре за этим провозглашения Монгольской Народной Республики.
В это время в Монголии несколько месяцев находился советский учёный-парапсихолог Барченко, имевший определённые связи в советском Политбюро. Там он узнал об учении Калачакры. Барченко пришёл к мысли о том, что учения Калачакра тантры, подчеркивающие космогоническую роль частиц материи, а также описывающие циклы истории Человечества и грядущую войну между воинством Шамбалы и захватчиками-варварами, которые, по его мнению, предвосхищали учение диалектического материализма - официальной философии коммунистов. Он захотел ознакомить со своей теорией высшее руководство большевистской партии и, вернувшись в Москву, организовал группу по изучению Калачакры, в которую вошли некоторые высшие партийные функционеры. Наиболее влиятельным среди них был Глеб Бокий - глава специального отдела Объединенного государственного политического управления (ОГПУ, предшественник КГБ). Бокий был главным шифровальщиком управления и пользовался методами дешифровки, связанными с паранормальными явлениями.
Когда в 1924 году до Тибета докатилась (через Дорджиева) весть о кончине В. Ленина, в Москву была направлена представительная делегация, которая привезла не только соболезнования своего правительства советскому народу, но и грамоты о присвоении вождю революции титула махатмы (высший духовный титул в тибетской духовной иерархии), а также предложение "посетить Тибет с научными целями", которое было оглашено на встрече с Ф. Дзержинским. Приглашение было с благодарностью принято.
В результате интриг и национального превосходства в ОГПУ, выбор "главного учёного по Тибету" выпал на Якова Блюмкина, вообще-то недообразованного человека. Однако Блюмкин действительно интересовался тайными знаниями и, как свидетельствуют некоторые источники, посещал лекции Георгия Гурджиева и общался с Александром Барченко.
[picture]
Александр Васильевич Барченко
Некоторые другие известные люди в России также считали, что коммунизм и буддизм вполне могут сосуществовать. Так, русский теософ Николай Рерих (1874-1947) совершил несколько путешествий по Тибету, Монголии и Алтаю в поисках Шамбалы между 1925 и 1928 гг. Он полагал, что легендарная родина учений Калачакры - это земля вселенского мира. Из-за связей с Барченко и их общего интереса к Калачакре Рерих прервал свою экспедицию в 1926 г. и приехал в Москву. Там через советского министра иностранных дел Чичерина он предал огласке некое письмо к советскому народу. Рерих заявил, что письмо было направлено гималайскими махатмами - подобно опубликованным Блаватской "письмам махатм". В письме восхвалялась революция, покончившая, в числе прочего, со "злом частной собственности", и обещалась "поддержка в объединении Азии". В качестве подарка от махатм, Рерих предъявил пригоршню тибетской земли, которую надлежало насыпать на могилу "нашего брата - махатмы Ленина". Этот высочайший сакральный титул В. И. Ленину был присвоен за обращение к народам Востока (которое готовил и продвигал И. Сталин), и за стремление построить справедливый мир на планете. Хотя в письме нет упоминаний о Шамбале, оно явилось продолжением теософского мифа о неких центральноазиатских учителях, которые помогут установить мир во всем мире - на этот раз соединённое с признанием роли Ленина как мессии. Но, видимо, не только эти намерения Ленина и большевиков, вызывали интерес и уважение к молодой советской власти. Тибетские мудрецы и буддизм вообще не признают другие религиозно-философские системы, в том числе и христианство, а Единое божественное начало не связывают ни с Иисусом Христом, ни с Мухаммедом, ни с иудейскими или другими богами. Поэтому атеизм советской власти, отрицание и подавление религий был очень кстати тибетским ламам. Возможно, это обстоятельство и сыграло главную роль в попытках установить дружественные отношения с Советами.
[picture]
Глеб Бокий с Максимом Горьким
Под влиянием Г. Бокия ОГПУ хотело выделить средства Н. Рериху, чтобы он вернулся в Центральную Азию и возобновил контакты с "махатмами", но Чичерин помешал этому. Тем не менее, позднее, в 1926 и 1928 гг., на средства ОГПУ всё же были организованы две экспедиции в Лхасу офицеров-калмыков, переодетых паломниками. Основной целью этих экспедиций был сбор информации и исследование возможностей для дальнейшего распространения коммунистической идеологии в Центральной Азии, а также расширения сферы влияния Советского Союза. Офицеры-калмыки предложили Тринадцатому Далай-ламе в обмен на сотрудничество с Советским Союзом гарантию независимости Тибета и защиту от Китая. И. Сталин не был долгое время допущен к материалам экспедиций. Г. Бокий не информировал его о тибетских исследованиях (И. Сталина не было в списках ограниченного числа лиц, допущенных к "тибетским" тайнам, как и не было в этом списке ни одного русского по национальности) и о ряде других тайн, что и явилось одной из причин его ареста в 1938 году.
На протяжении этого периода буддийские лидеры в Советском Союзе и Монголии также пытались приспособить буддизм к существованию в коммунистическом обществе, указывая на схожие черты этих двух систем. Начиная с 1922 г. ленинградский буддийский храм стал центром обновленческого движения. Это движение, возглавляемое Доржиевым, попыталось реформировать буддизм, чтобы приспособить его к советской реальности, приблизив жизнь монахов к общежитийным нормам раннего буддизма. На первом Всесоюзном съезде буддистов СССР, состоявшемся в 1927 г., Доржиев подчёркивал схожесть буддийской и коммунистической идеологий, направленных на благо Человечества. Вслед за первой лхасской экспедицией ОГПУ Доржиев направил Тринадцатому Далай-ламе письмо, восхваляющее советскую политику по отношению к национальным меньшинствам. В письме говорилось, что Будда фактически был основателем коммунизма, что Ленин был высокого мнения о Будде и был проникнут буддийским духом. Доржиев вновь пытался использовать своё влияние, чтобы склонить Далай-ламу к повороту в сторону Советского Союза, подобно тому, как раньше он старался сблизить Тибет с Россией, отождествляя её с Шамбалой, а императора Николая II - с Цонкапой. В 1928 г. ОГПУ направило в Лхасу свою вторую экспедицию.
К концу 1928 г. И. Сталин имел хотя и далеко не полные, но уже реальные рычаги власти в СССР. Как он получил эти рычаги - отдельная большая тема. Остановлюсь лишь на моменте, логично вписывающемся в нашу тему. После смерти Ленина И. Сталин не получил должности председателя Совнаркома (правительства СССР), которую вплоть до смерти занимал Ленин. Он оставался генеральным секретарём компартии. Реальная власть находилась у Троцкого и мирового еврейства, захватившего её в результате октябрьской революции. Созданные после революции спецслужбы и репрессивный аппарат на 80-90 процентов были укомплектованы лицами еврейской национальности. Русских в них практически не было. В этих условиях говорить о полноте реальной власти И. Сталина в СССР не приходилось. К деятельности спецслужб его не допускали: мол, это не партийное дело. До смерти Ф. Дзержинского Иосиф Виссарионович ещё мог получать секретную информацию и оказывать определённое влияние, по крайней мере, во внутриполитической борьбе. После смерти Феликса Эдмундовича, такие возможности резко сократились. Поэтому приписывать И. Сталину репрессии 20-30-х гг. не вполне правомерно. Тем более, что для ВКП(б), как и для всех партий, входящих в Коминтерн, решения его исполкома были обязательны. А в исполкоме Коминтерна своих людей (да и русских по национальности) практически не было. Но именно на И. Сталина сделали ставку воспитанник милютинской школы, руководитель военной разведки Российской империи генерал-лейтенант Потапов, перешедший на сторону большевиков ещё летом 1917 г. и глава Имперской разведки, находящийся в эмиграции, граф Канкрин. Естественно, не только сами руководители российских разведок были важны для "группы И. Сталина", но, прежде всего, их закордонные агентурные сети.
