– Раз даже ты не видишь, значит, и враги ничего не найдут. До момента, когда мы уже обрушимся на них подобно шторму, – Локхи бросил нож на опустевшее блюдо и взялся за кубок. – Полтора года мы готовим атаку. Собираем верных людей, сшибаем лбами упрямых стариков, мечтающих о прежней вольнице. Меньше всего я хочу спешить в будущей войне. И меньше всего я хочу видеть, как ты от нетерпения готов прогрызть себе дорогу сквозь гранит крепостных стен.
– Я лишь…
– Молодому господину лучше сходить на охоту, – буркнул из угла Дядька, привычно кутаясь в мохнатую медвежью доху. Таир подавился начатой фразой и еще больше сгорбился. В отличие от Локхи, младший из владетелей северных земель слушал наставника беспрекословно. Это новый ярл лишь принимал чужие советы и дальше поступал, как считал нужным. А Таир до сих пор помнил, какая тяжелая рука у воина, вскормившего его с рождения. Великий вождь Варг Скейд слишком много времени проводил в битвах, собирая в подобие единого государства разношерстную бродячую вольницу. Поэтому отца зачастую заменял преданный Дядька, успевший вместе с Варгом и в набеги походить, и деревянные мечи вручить будущим ярлам, когда чужой топор изурдовал левую ногу. Воевать, как прежде, отчаянный рубака уже не мог, но жердиной поперек спины за баловство и нерадивость одаривал щедро. Поэтому Таир до сих пор слушал наставника без пререканий, лишь изредка удивляясь, почему старик все чаще склоняет перед младшим Скейдом седую голову.
– Если нет больше сил терпеть, нужно выпустить дурную силу, дать свободу духам ненависти. Кабана затравить, на ящеров похотиться. В набег с молодыми инговаррами[4] сходить, фермеров на болотах погонять. Как раз к возвращению шторма начнутся, некогда будет веселиться.
– И что изменится с приходом ветров и снегов? Армия-то все равно не готова.
– А что ты считаешь армией? Сброд, который сбегается на дармовую выпивку после Вечевого Совета?
Таир замер, обдумывая ответ. Дядька никогда не спрашивал абы как. Каждый его вопрос таил в себе зачастую двойное или тройное дно. Хотя Локхи щелкал подобные каверзные задачки уже с лету, а вот шикоплечему здоровяку в легкой кольчужной рубашке приходилось поломать голову.
– Конечно. Совет объявит о начале похода, принявшие вассальную присягу вожди приведут дружины. Мы соберем войско и сможем…
– И все вместе уткнемся в полки Барба Собирателя, которые он поставит на границе и затолкнет в Хапран, – ехидно усмехнулся старик, добыв из бездонного кармана крохотную трубку и кисет с любимым табаком. Все же быть наставником ярлов севера – это неплохо. Горячий грог в любое время. Молодая наложница ночью, чтобы согреть постель. И бесплатный заморский табак, за который другим любителям ароматного дыма приходится платить звонкой монетой.
– Тогда какой смысл в наших приготовлениях? – Лицо Таира стало наливаться кровью. Еще чуть-чуть и в стену полетит ближайшая тарелка. Все же характер у младшего отпрыска Скейда был слишком горяч.
– Смысл в том, что Вечевой Совет будет собран следующим летом. Обсудить множество накопившехся вопросов, проверить исполнение подписанных договоров. Напомнить нам с тобой, что бывшие самостоятельные вожди спят и видят, как бы откусить обратно изрядный шмат отобранной свободы. И про эту дату и наши проблемы шепчутся по всем углам. А значит, эти же слухи доходят до соседей. И те считают, что мы пока не готовы. Нам еще предстоит убедить вассалов в необходимости войны. Назначить окончательную дату набега. И собрать то самое войско, которое будет пить, гулять и плевать на приказы, как обычно.
– А на самом деле?
– На самом деле ты должен вспомнить последний разговор.
Разжав кулаки, Таир выдохнул и чуть успокоился.
– Я помню. Ты говорил, что мы сидим на присыпанных пеплом углях. И любая ошибка будет стоить нам жизни.
– Именно, – Локхи допил остатки вина и начал аккуратно вытирать жирные пальцы о грубое холстяное полотенце. – Наш отец, чтобы ему было вольно на небесах, оставил после себя слишком много недовольных. Не всем успел кишки размотать по палубе любимого «Сокола». А когда умер, эти идиоты сцепились между собой, не посчитав нас серьезной угрозой.
– Но ватага отца назвала наши имена на трон. И все сотники бросили камни выбора в нашу чашу.
– Да, так и было. А потом мы с тобой посшибали самые горячие головы в темную осеннюю ночь, закрепив трон за собой. И одарили чужими землями тех, кто еще сомневался. И бывшие побратимы отца идут за нами до сих пор. Потому что, если нас скинут, их головы первыми слетят с остров на болота внизу. Мы слишком многим обязаны друг другу. И вынуждены держаться вместе, иначе притихшие вольные ватаги снова потребуют утраченную свободу и назовут другие имена на Вечевом Совете.
– Мы их задавим в любой схватке!
– Тебе лишь бы топором махать, – недовольно буркнул со своего места Дядька, окутываясь серым дымом. – Любая драка между нами, и на ослабленные сварой земли вломится сосед. Барб Собиратель не зря носит свое имя. Мы слишком много попортили ему крови за эти годы. Он спит и видит, как его солдаты выжигают на наших островах все живое. Мы свободны лишь потому что нас много. И война между двумя королевствами закончится обоюдной смертью. А на раззоренные земли придут другие: южане, колдуны с Туманных провалов, да те же болотные дикари. Мы не можем устраивать обычную войну сейчас.
– Но сколько мы продержимся против недовольных ватажиников? Ты сам, Локхи, говорил, что старое золото уже проели, молодежь рвется в поход за добычей и славой.
– Говорил, не отрицаю, – молодой ярл бросил грязное полотенце на стол и лениво потянулся. – Поэтому мы и должны ударить так, чтобы весь этот сброд заткнулся и лишь завидовал нашей добыче. Нашей с тобой и наших прямых вассалов. Дружина Скейда – это четыре сотни отборных солдат, способных взять на меч любой город. Взять, разграбить и вернуться домой в кораблях, еле ползущих по небесам от тяжести золота в трюмах. Но!
Неожиданно легко поднявшись на ноги, Локхи подошел к окну и посмотрел на бесконечные капли, ползущие по тонким слюдяным пластинкам. Потом повернулся и жестко закончил:
– Но я не собираюсь все так же плясать на тлеющих углях. Поэтому наша дружина прольет крови как можно меньше. А вот основные тяготы схваток с чужими солдатами я переложу на чужие плечи. На плечи тех идиотов, что до сих пор бурчат о вольной прежней жизни. Когда каждый бегал сам по себе за соседскими козами, а затем рыдал у коннунга, выбранного на год, как тяжело отбиваться от соседей, примчавшихся вернуть обратно похищенное добро.
Скрипнув стулом, Дядька одобрительно кашлянул и вставил свое слово:
– Таир, ты слишком любишь говорить правду в глаза. Слишком открыт, чтобы прятать истину за шелухой слов. Поэтому мы пока не рассказывали тебе все тонкости будущей войны. Войны, которая изменит все на этих землях.
– Я буду молчать, – обиженно скривил губы здоровяк, похожий в этот момент на готового заплакать медведя. – Я же не совсем безголовый, я понимаю…
– Да, брат. Ты в самом деле понимаешь. Поэтому я и говорю тебе, что мы будем делать. Время пришло…
Локхи подошел к Таиру и успокоительно похлопал тяжелой ладонью по плечу.
– Без чужака мы бы так и ходили в набеги на земли Барба. И умывались кровью от ответных ударов. А потом, через два-три года, нас бы сбросили свои же, посчитав, что лучше выбрать более достойных, кто меньше требует и больше дает… Но отец завещал нам создать государство, в котором слово конунга стоит больше, чем все прошлые вольности, и который сможет остановить соседей, отбирающих у нас остров за островом…
– Но у нас появился колдун.
– Да. И он вложил в наши руки оружие, которое изменит все… Уже сейчас готова полусотня «громыхателей». Мы обучаем свою ватагу, отбираем среди младших вассалов молодых инговарров, готовых ради будущего рискнуть всем. Отец не зря наделил своих лучших бойцов землями и рабами. Он дал пример, как можно перешагнуть через заплесневелых стариков, скрипящих о старых законах, и стать богатым самому. Без оглядки на отца и старших братьев, которые обычно берут большую часть добычи. Без оглядки на выборных вождей, мечтающих лишь о своей выгоде. Мы дадим этим молодым волкам то, что иначе пришлось бы ждать до старости. Дадим сейчас, сразу. И этим привяжем к себе крепче, чем все клановые клятвы.
