Ветер на полигоне стал усиливаться. Песок резал глаза, небо постепенно закрывали тучи. Кто-то передал по рации капитану о готовности группы Малковича, и когда последние слова были сказаны, инструктор выстрелил сигнальной ракетой в воздух, дав старт самому важному испытанию в жизни мальчишек.
Группа ринулась вперед, рассыпавшись, как горох, по всей ширине дороги, быстро удаляясь от места сбора. Макс бежал чуть позади, стараясь экономить силы. Схватка с группой Малковича могла затянуться и его детский разум, еще не совсем понимавший, что его ждет впереди, начинал представлять внутри себя бой с одним из соперников. Ему казалось, что все закончится быстро. Наверное, он не сможет даже и заметить, как вокруг никого не останется, а сам он, глубоко выдохнув, окажется последним выжившим.
Впереди замаячили первые элементы полосы препятствий. Несколько высоких заборов не представляли особой проблемы для него и Макс смело ускорился для прыжка. Два мальчугана, бежавших впереди всех, перемахнули через грубо сколоченные доски, плюхнувшись в топкую жижу, и тут же встретились с искрившейся лавиной пуль, полетевших откуда-то из сокрытых дотов. Пулемет застрекотал с такой силой, что некоторым показалось будто огонь вела целая рота, прятавшаяся в глубине перекопанной полосы препятствий, замаскировавшись в складках местности. Один из парней закричал. Алая кровь хлынула из пробитой груди и хрупкое тельце, не выдержав встречи с маленькой свинцовой смертью, облокотилось на край деревянной доски. Перед глазами все поплыло. Детские крики смешались со стрекотом пулемета, образовав неразборчивое месиво из звуков, за которым никто ничего не мог разобрать. Потом выстрелы прекратились. Группа упала в грязь, стараясь проползти под пулеметным огнем как можно ближе к окопу, а затем канатной лестнице, по которой им всем предстояло пройти дальше к лесу. Макс оглянулся. Сердце бешено стучало в груди. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал, чтобы оно так сильно колотилось внутри него. Вены на висках набухли, словно почки на деревьях весной. Он ощущал каждый удар, каждую пульсацию, отдававшейся в его ушах ударами чжаньгу, но продолжал лежать, утопая почти полностью в неприятной черной жиже. Затем он увидел одного из раненых. Его тело повисло на краю деревянного препятствия, а из раны хлестала кровь. На маленьком теле все было алым от этого, а сама рана зияла огромной дырой, предвещавшей скорую и бесславную гибель.
– Пойдем! – крикнул Сэм, подтягивая Макса за шкирку, – пойдем тебе говорю!
Несколько десятков метров, почти вплотную к земле, вся группа ползла по пластунски, чуть ли ртом не глотая грязь и цепляя головой висевшую колючую проволоку. Неподалеку ожил пулеметный расчет. На этот раз били откуда-то сбоку, не давая шанса поднять голову. Близился конец грязевого этапа и вскоре им предстояло подняться по канатной лестнице. Но те, кто дополз к назначенному месту, не спешили выпрямляться – огонь велся уже с двух точек.
– Вставай! – кричал смуглый паренек на своего друга, лежавшего впереди и не дававшего остальным протиснуться вперед. – Долго думаешь тут торчать!?
Над головами свистели пули. Несколько пареньков, отважившихся встать, тут же упали обратно в грязь; кто-то закричал во все горло и заплакал. Кровь и осколки костей черепной коробки разбросало во все стороны. Тело обмякло и погрузилось в грязь, больше неспособное подняться. Стрельба опять прекратилась. Воспользовавшись моментом, смуглый парень рванул вперед, вцепившись своими маленькими руками в толстые канаты, принявшись карабкаться на самый верх. Руки скользили, повсюду в бетонной стене виднелись пулевые отверстия и сил едва хватало, чтобы удержаться на такой высоте и не упасть вниз. За ним последовали и остальные. Макс шел четвертым, но все равно чувствовал жуткий страх внутри себя. Он подгонял его, заставляя то и дело ступать мимо веревочной лестницы. Пару раз это могло стоить ему жизни, но в последний момент ему все же удавалось ухватиться за канат, подтянувшись вверх и закрепившись уже обеими ногами.
На верху стало немного легче. С такой высоты он мог увидеть насколько огромной была полоса препятствий и как многого им не рассказывал на лекциях инструктор. Длиной почти в километр, она расширялась в нескольких местах, после чего сужалась, как сопло, вытягиваясь в длинную кишку, по обеим сторонам которой, будто прыщи, торчали бетонные пулеметные точки.
Сэм подтолкнул его вперед, ближе к тросу. Последние парни из его группы поднимались на верх, все в грязи, чумазые, словно шахтеры из забоя. Каждого трясло от холода. Ветер безжалостно обдувал мокрые тела, заставляя мышцы мальчуганов непроизвольно сокращаться, чтобы сохранить внутри себя живительное тепло. Солнце уже давно было за горизонтом. В свои права вступала госпожа ночь, а вместе с ней и та температура, опускавшаяся чуть ли не до пяти градусов выше нуля. Нужно было спешить. Этот вывод читался в глазах каждого, кто сейчас стоял на бетонной верхушке у троса, ожидая своей очереди спуститься вниз. Но там их ждало еще больше проблем и трудностей. Грязь не сразу, но высохла, превратив одежду в полутвердый панцирь, от которого бежать было уже не так легко. Кто-то даже обмолвился, что едва ли эту жижу можно было назвать обычной смесью песка и воды, в ней было что-то еще, что и превратило одежку в непригодное затвердевшее тряпье.
До черного леса было еще очень далеко. Группа поредела.
Остановившись возле разрушенного здания, Макс посмотрел вокруг себя, заметив, что очень многие, в том числе и он сам, были далеко друг от друга, рассредоточившись на большой территории почти на всю ширину полосы препятствий.
Дальнейшее продвижение теперь целиком и полностью было в его руках. Никто не мешал, не подталкивал в спину, не кричал. Сердце понемногу успокоилось, но все еще продолжало усиленно биться. Адреналин не давал расслабиться. Обогнув каменную стену, Макс бросился бежать к следующему укрытию, пригнувшись и стараясь не упускать из виду два черных дота, молчавших до самого последнего момента. Послышались выстрелы. Макс упал на брюхо, застонав от боли, закрывая голову руками и стараясь не подниматься. Воздух завибрировал, земля вокруг начала подскакивать от впивавшихся в нее пуль. Он кричал. Страх накрыл его с головой и теперь никакое самообладание не могло заставить его замолчать. Он кричал до тех пор, пока не понял, что кто-то рядом тянет его в сторону. Лихорадочно перебирая ногами, Макс все же смог на мгновение встать и побежать сломя голову вперед, забыв про пули, про огневые точки, про смерть, что гуляла сейчас рядом с ним. Он просто бежал, забыв обо всем.
Ожил второй пулеметный расчет.
Теперь только вперед! Без оглядки! Страх, владевший им все это время, придал ему сил. Ноги перестали чувствовать боль и усталость. Все внутри напряглось до предела и стало железным.
Глаза выхватывали какие-то отдельные элементы всей картины забега: препятствия, мелькавшие рядом знакомые лица, рассекающие воздух трассирующие снаряды, огонь, снова огонь, детские крики, опять огонь. Кто-то падал и уже не вставал, кому-то везло больше и они, прикрываясь складками местности, пробирались безопасным путем, не попадая под шквальный огонь двух пулеметных расчетов.
Когда Макс пришел в себя, тело ломило от жуткой боли. Он глубоко и часто дышал, жадно хватая воздух большими глотками, стараясь насытить каждую клетку своего организма. Основная часть полосы была позади. Несколько человек подбежали к нему, чуть ли не падая от усталости. Выстрелы не стихали. Отголоски пулеметного лая продолжали доноситься еще некоторое время, не давая отставшим членам группы выйти на безопасную территорию. Их судьба была почти предрешена, если только тот, кто сейчас вел огонь, не решит иначе. Сэм, держась рукой за бок, старался остановить кровотечение. На бледном лице ничего нельзя было разобрать. Грязное, вперемежку с кровью и заплывшим глазом, оно походило на лицо чудовища, выползшего из своего логова на время охоты. Не в силах больше сдерживать, Сэм заплакал. Тем самым, давно забытым многими детским плачем. И хоть каждый смотрел сейчас на него, никто не смел корить мальчугана за слабость. Наверное, так было лучше. Рана оказалась очень серьезной. Кровь хлестала из разорванного бока, струей стекая по руке, а затем падая на землю. Он еле стоял на ногах. Один парень попытался поддержать его, но тот не дал ему сделать это. Выстрелы позади прекратились, а это значило, что больше никто не прибежит. Что из всей группы остались только они. Смуглый паренек, все это время державшийся очень стойко, несмотря на все случившееся, вдруг подошел к Сэму и силой заставил приоткрыть рану.
