В.К.
1
«Я, Зайцева Вера Васильевна, паспорт серия… Настоящим выражаю свой отказ от претензии относительно отцовства моего ребенка к Иванову Юрию Сергеевичу, паспорт…»
Кое-как просмотрев бумагу, напечатанную всерьез: на гербовом бланке, исчирканную синими прочерками и украшенную печатями нотариуса – я сложил ее и сунул во внутренний карман.
– Нормально? – спросила Вера, взглянув снизу вверх.
– Пойдет, – ответил я, сдерживая радость.
Она помолчала, шагая рядом со мной по двору, укрытому первым снегом.
– Ну что, теперь можно делать тебе ребенка? – уточнил я, не в силах терпеть еще минуту приличий.
– Можно, – кивнула она. – Едем ко мне.
– Прямо… сейчас?
Несмотря на чрезмерно серьезные приготовления, я все-таки не до конца верил в удачу, и слегка поперхнулся перед последним словом.
– Прямо сейчас.
Голос Веры звучал до обидного спокойно.
– У меня удачный период и мужа нет дома.
2
– И где мы будем его делать ? – спросил я, когда мы вошли в квартиру и моя подруга заперла все три замка на тяжелой стальной двери.
Не отвечая, Вера скинула шубку и расстегнула сапоги, потом подвинула тапочки мне. Дождавшись, когда я переобуюсь, также молча повела меня по коридору.
Справа в открытой двери показалась огромная, аккуратно заправленная кровать – я шагнул туда, но она увлекла меня дальше.
Я понял, что Вера заботится обо мне и хочет сначала напоить меня чаем; против этого я не имел возражений, ведь на самом деле не имелось удовольствия большего, нежели тянуть последние минуты перед прыжком в новую бездну наслаждений…
Однако, не дойдя до кухни, подруга втолкнула меня в дверь ванной комнаты.
– Но… – пробормотал я.
– Руки вымой, – скомандовала она.
И, плотно затворив дверь снаружи, крикнула из коридора:
– И…. его тоже. Намыль два раза и потом смой все как следует.
Я хотел сказать, что просьба странная; принимая душ, я всегда мыл свое хозяйство и тем более не собирался пренебречь гигиеной сейчас: ведь несмотря на вполне конкретную цель нашего интимного свидания, я все-таки надеялся на некоторое разнообразие процесса, Но я промолчал, – поняв, что, видимо, Вера имела дело не с самыми чистоплотными мужчинами.
Быстро раздевшись, я покидал костюм, рубашку и белье на стоящую в углу стиральную машину, залез в теплую акриловую ванну и пустил воду.
На стойке нашелся неплохой гель. Я набрал пены в ладонь и принялся намыливать свой главный орган, который еще не занял нужную позицию, но уже пребывал в состоянии большой горячей сардельки.
В последнем странности не имелось.
3
С Верой мы некогда учились на одном курсе в институте. Она была очень хорошенькой и мне нравилась, причем нравилась очень – разумеется, без взаимности: в студенческие годы я был болтлив, хвастлив и самоуверен, что отталкивало от меня девчонок.
В какой-то момент я пытался ухаживать за нею и довольно сильно страдал, не получая ответа. Потом, когда Вера нашла себе приплюснутого уродца из параллельной группы, я умерил свой пыл: статус замужней женщины автоматически подразумевал ее сексуальную неприкосновенность, тем более что она была добропорядочной до последней пуговки на своем не в меру длинном платье.
Судя по всему, выбор Веры диктовался расчетом, который себя оправдал на все сто процентов: ее муж, почти сразу бросив специальность, сейчас был директором одного из самых крупных автосалонов нашего города. А я до сих пор оставался тем, кого принято называть мальчиком на побегушках. Но меня это мало трогало: я жил полнокровной жизнью, не заглядывая далеко вперед.
После института я сразу остепенился, теперь имел красивую жену, здорового сына и нормальную семью, но…
Мое юношеское влечение к Вере явно имело серьезную базу.
Когда месяц назад мы собрались на первый юбилей выпуска и я увидел ее – ничуть не изменившуюся, разве что похорошевшую пуще прежнего…
Когда я увидел ее, то понял, что во мне ничто не прошло.
Только если прежде я, полный юношеской глупости, не признавался в естественных желаниях, а был готов читать ей стихи и клясться в любви до гроба, то сейчас просто и элементарно хотел ее как женщину.
И, словно в возмещение сексуальных неудач, преследовавших меня в институте, сейчас мне пошла карта. Мы танцевали с Верой весь вечер: ее муж на встречу не явился, поскольку находился в командировке за границей, и она была свободна.
А потом она сама предложила увидеться на другой день и в другой обстановке.
Мы встретились в кафе. Теперь я был уверен, что сумею компенсировать все разочарования, что имел из-за нее в прежнем возрасте.
Так оно и вышло.
Правда, повод для продолжения нашего знакомства Вера избрала нетривиальный: призналась, что за двенадцать лет брака не сумела забеременеть от мужа, и…
Краснея и смущаясь, но глядя мне в лицо, она заявила, что просит меня ее осеменить.
Нет, конечно, одна выразилась иначе и потратила несколько фраз на обозначение мероприятия, который можно было назвать одним словом.
Я не стал уточнять, почему она обратилась к подобной просьбой именно ко мне.
Видимо, ей хотелось заняться со мной сексом: ведь за десять последних лет я тоже слегка похорошел и очень сильно поумнел – но гордость, воспитание и еще черт знает какие предрассудки не позволяли пойти на простое дело без мудреного прикрытия. Я подумал о том и поблагодарил судьбу, не давшую мне сблизиться с Верой в те времена: моя-то жена была свободна от комплексов.
Идя навстречу дурочке во всем: цель оправдывала средства – я ничего не спросил, а предложил сразу заняться делом, найдя съемную квартиру на час по интернету.
Однако Вера заявила, что во-первых, принимать меня может только у себя дома, во-вторых, должна составить отказ от моего отцовства, а в-третьих, выбрать оптимальный день для зачатия.
Такая детальная разработка ненужной пьесы казалась мне дикостью, но желание овладеть старой подругой не уходило, а только делалось сильнее – и я принял все условия игры; все намеченное и озвученное казалось мне именно игрой на пути к естественному моменту отношений мужчины и женщины.
Хотя, скорее всего, ей с очевидным трудом далась идея пустить меня в свою постель и к осуществлению собственных желаний она шла поэтапно: сначала решив для себя, затем обговорив со мной, потом дав себе еще пару дней для храбрости.
Я согласился и на нотариуса и на стыковку сроков: я неосознанно ждал ее тела четырнадцать лет, и два лишних дня уже не играли никакой роли.
4
Отросток мой, скользкий от геля и чего-то еще, уже пытался шлепнуть меня по животу, напоминая всем видом, что Вера вот-вот станет моей.
– …Юра, ты где?
Голос снаружи прозвучал неожиданно.
– У нас мало времени. Я с работы отпросилась только до обеда!
– Сейчас,– ответил я. – Уже иду!
Наспех вытершись, я выскочил из ванной и голый поспешил к спальне.
– Юра, ну где ты ? – крикнула Веры из-за спины.
Точнее, из кухни.
Я вспомнил свои мысли о чае – подумал, что все идет нормально, и поспешил туда.
Кухня в ее квартире оказалась больше, чем моя гостиная; кроме стола и стульев там поместился еще неплохой кожаный диван, на котором вполне можно было начать работу.
– Ты…
Увидев меня, Вера всплеснула руками и, кажется, что-то уронила.
– Ты зачем разделся?!!!
На ней самой оставался зеленоватый деловой костюм, в котором она ходила со мной к нотариусу.
– Я… Разделся ?! Но…
– Одевайся немедленно !
– Но разве мы не будем… делать ребенка ? – изумленно переспросил я и зачем-то прикрылся рукой..
